Я занервничала. Неужели он мог вычислить меня? Но это же бред, или он несколько лет пристально следил за мной и всё-таки догадался о тёмной стороне. Мало того — сообразил, кто сделал это с его мамой, хотя ни одна живая душа не имела моего признания или хотя бы намёка на него. Нет, не может быть.
— Конечно, помню, но довольно смутно, — блефовать надо убедительно. — Надеюсь, с твоей мамой всё в порядке?
— Пожалуй, она справляется с невозможностью встать с кровати куда лучше, чем можно ожидать от человека, искренне любящего дорогие туфли больше, чем мужей, которые их оплачивают, — Мишка прищурился.
— Как-то жёстко для родного сына, — осуждающе покачала головой и тут же пожалела, что не прикусила язык.
— Брось, ты же слышала разговоры. Я отлично помню, как училки и даже дети шептались за моей спиной, и это приводило меня в ярость. Каждый день мне хотелось крушить всё вокруг, но это не помогало избавиться от правды.
— Ты о чём? — спросила после небольшой паузы, но поняла, что снова промахнулась.
— Ладно, забыли, — он отвернулся к окну, осушил бокал и и аккуратно поставил на стол. — Она была не только худшей в мире женой, которую можно получить за деньги, она ещё и матерью была не из лучших. Я издевался над тобой, потому что так можно было представить, что у тебя, Петрова, всё ещё хуже, чем у меня.
— Ясно. Наверное, хуже, если учесть, что я жила совсем одна с четырнадцати лет. Соседка заходила раз в неделю, а про дни рождения и торт со свечками можешь даже не спрашивать, приходилось устраивать рекордно грустный праздник самой, а уже в пятнадцать лет я выставила её вон, потому что научилась делать самостоятельно абсолютно всё.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Лихо. Действительно, хуже. Зато сейчас моя мама умудряется знать про каждый чих про всех соседей, хотя не покидает пределы квартиры с тех самых пор. Мужья разбежались, но у неё всё ещё есть я. Оптимизм бьёт через край. Короче говоря, она в порядке, и я передам ей привет от тебя, на случай, если она помнит девочку из восьмого класса, из-за разборок и драк с которой её регулярно вызывали в школу.
— Отлично, — я опустила голову, чтобы не смотреть ему в глаза.
— Давай ближе к весёлому, Юля. Ты замужем?
— Нет, но есть парень, — это почти не было ложью, когда Коля отошёл от семейки с нечистью, он вдруг вспомнил мой адрес и начал наведываться подозрительно часто и задерживаться до утра, так что иногда мне казалось, что у нас нечто вроде человеческих отношений, если не обращать внимания на страшноватую предысторию, в которой его бывшая жена и фальшивая мать превратились в кучку мусора.
— Парень, который за весь вечер ни разу не позвонил, чтобы узнать, куда ты делась? Я не провокатор, но он явно не ловит мышей, а зря. Кстати, а ты не хочешь как-нибудь зайти в гости? Покажу тебе, где живу.
Стало смешно — с чего бы вдруг набрасываться на полузабытого одноклассника, даже если мучает чувство вины и он выглядит где-то на девяносто девять из ста по шкале «насколько быстро я готова согласиться», а потом ощутила жгучее желание пойти, чуть не выронила стакан с водой.
Неужели он прямо сейчас применяет ко мне мои же приёмчики? Крайне необычно побывать в роли жертвы, и я тихо засмеялась, разом избавившись от тяжёлого камня на шее — хлоп, и совесть заткнулась. Ну что же, поиграем, дорогой Миша.
Я приоткрыла рот и взмахнула ресницами, изображая восторг и смущение, и даже восхитилась, насколько это было легко — реально тянуло всё бросить и рвануть поскорее глянуть, что там за чудо-квартира у нашего Миши. А он молодец, мощно внушает.
Такси привезло нас к воротам во впечатляющий жилой комплекс, и Мишка не без гордости наблюдал, как я глазею на мраморные полы в подъезде. Квартира была шикарной, но как только открылась дверь, в нос шибанул щемящий запах старости.
Я повернулась к счастливо улыбающемуся Мишке — кажется, мы целовались в машине, и теперь он обнимал меня за талию:
— Постой, ты живёшь с мамой?
Он не ответил, но что-то погасло в его взгляде.