Каждую осень в России, как и во всем мире, проходят недели осведомленности о дислексии. Их проводит Ассоциация родителей детей с дислексией. По просьбе ассоциации Наталья Османн впервые рассказала SRSLY о cвоем опыте жизни с этой особенностью.
Как вы обнаружили, что у вас особенные отношения с письменной речью?
Мне очень сложно было читать, в результате чего у меня развилась сильная психологическая травма. Я хорошо училась, но в некоторых предметах мне приходилось прилагать в десять раз больше усилий, чем обычным детям.
Как это проявлялось?
В начальной школе, когда я смотрела на текст, просто не видела его и читала что-то абсолютно другое, мне говорили: «Наташа, будь внимательна». Порой доходило до грубости. А я очень внимательный человек, поэтому не понимала, что мне нужно сделать. Еще у меня были проблемы со всеми шипящими звуками: я их не слышу и не вижу — и это невозможно заучить. К счастью, во время учебы в пятом классе мне попался квалифицированный специалист, сказавший моим родителям: «С Наташей все в порядке, у нее просто дислексия, это особенность ребенка».
Об этом важно говорить. Ребенку необходимо знать, что он не какой-то ненормальный человек.
Я безмерно счастлива, что сейчас это стало попадать в информационное поле. Уже повзрослев, узнала, что у многих гениев — от Эйнштейна до Спилберга — тоже была дислексия. Эти люди всю жизнь боролись, доказывали, что это никак не связано с их дееспособностью. Я тоже долго боролась. Ведь моя судьба сложилась так, что я пошла в профессию, которая мне была максимально противопоказана: журналистика. В ней я работала с 14 лет. А что такое журналистика? Это письмо. А если мы говорим о тележурналистике, то разговор на камеру.
Уже с девятого класса я стала прорабатывать эту проблему — в первую очередь ее эмоциональный аспект, потому что необходимость прочитать суфлер новостей или банальную подводку вызывала у меня паническую атаку. Еще меня учили читать задом наперед каждое слово.
Ваш личный опыт свидетельствует о том, что интеллектуальный труд помогает при дислексии?
Это все очень индивидуально. Лет пять назад со мной случилась интересная история. Я согласилась поддержать какой-то благотворительный проект: нужно было прийти и прочитать сказки. Подготовилась дома, абсолютно уверенная пришла на место съемок, а мне говорят: «Забыли вам сказать: вас еще будут снимать». И тут что-то пошло не так. Я опять словила тот детский триггер страха, но как-то собралась и очень хорошо все прочитала. Даже внутри себя подумала: «Ну все, Наташа, ты переборола свои детские травмы, какая ты молодец!» Потом мне говорят: «У нас ошибся звукооператор. Все это время не записывался звук, вам еще раз нужно прочитать». И мой внутренний настрой сбился, я стала читать по два предложения и заикаться, у меня случилась паника. Вывод такой: как только мне пришла в голову мысль, что я молодец, королева мира, вселенная мне щелкнула по носу. А второе — нужно просто принять дислексию как особенность. То, что я много лет работаю с камерой и пишу книги, мне очень помогло изменить ситуацию, но это конкретно мой случай.
Сейчас я легко и спокойно готова об этом рассказывать. Да, это неловкость, но не болезнь, просто нужно знать свои особенности и уметь с ними работать. Нет ничего невозможного. Все реально — это вопрос только личного стремления. Я против позиции обиды на весь мир или на обстоятельства. Неправильно думать: «Я такой и не хочу с этим ничего делать».
Очевидно, что не только сами люди, у которых есть дислексия, но и те, кто с ними работает, должны научиться по-другому к этому относиться?
К счастью, сейчас есть фонды, которые просвещают массы в вопросах дислексии. Но все равно, к сожалению, информационная неготовность общества налицо. Дислексию нужно диагностировать еще тогда, когда ребенок ходит в детский сад, чтобы не мучать его. В школе к этим детям должно быть немножко другое отношение, и оценки должны ставить с учетом их особенностей.
Может быть, таким детям нужно больше времени для тех или иных заданий — например, для диктанта?
Понимаете, с одной стороны, я против того, чтобы поощрять позицию «мне все должны, обращайтесь ко мне по-другому». С другой, конечно, к детям с дисклексией нужно относиться более внимательно. И я считаю, что наша страна уже может позволить себе индивидуальный подход к воспитанию и обучению.
Сейчас еще популярны аудиокниги. Может ли человек, который испытывает сложности с чтением, с их помощью развивать свою слуховую память?
Абсолютно. Раньше для прочтения книги мне требовалось очень много времени. Сегодня у меня всегда играют несколько аудиокниг, которые позволяют за короткий срок освоить нужные знания. Это правда очень помогает, но не значит, что я отказалась от обычного чтения.
Отводится ли в борьбе с дислексией важная роль близким, семье?
Это замечательный вопрос: крайне важно, чтобы домашние, родители, друзья или муж в нужный момент давали ощущение комфорта. Я никогда не чувствую стресса от одиночества, потому что знаю: муж (Мурад Османн. — Прим. SRSLY) меня всегда поддержит. А в детстве мама мне объясняла, что это абсолютно нормально, и благодаря ей у меня не выработался комплекс. Поддержка семьи крайне важна в любой проблеме, не только связанной с дислексией.
Жизнь должна быть творчески насыщенной?
Безусловно. Но есть еще страх, который вырабатывает дислексия. Кто-то из великих говорил: «Пока не посмотришь страху в глаза, то будешь от него зависим». Комики-интеллектуалы всегда смеются в первую очередь над собой, над своими изъянами и слабостями. То есть, сделав из своих слабостей «фишку», кто-то решит проблему.
Какие сейчас у вас самые актуальные проекты?
В проекте FollowMeTo появились разные направления. Так, у нас есть большой продакшен, в который мы набираем молодых режиссеров и операторов. Они делают очень прикольные диджитал-проекты и в том числе и весь наш контент. Это проектный контент, не только фоточки в инстаграме. Есть отдельный проект Nataly Osmann — мы много чего запускаем под этим брендом: например, сейчас выходит уже третья книга.
Еще я открываю в Москве студию под названием «Ашрам». Это такое место силы, где человек может перезагрузиться, прокачать свое тело такими методами, как йога, цигун, массажи, гвозди, сауна, ароматерапия, медитация — я собрала всех моих учителей вместе. В «Ашраме» появится большой научный лекторий, где будут выступать эксперты со всего мира. Мы уже есть в онлайне, а открытие офлайн-студии совсем скоро.
Ашрам — понятие ведической культуры. Она вам особенно близка?
Это никак не связанно с определенной религией, у нас мультирелигиозная семья: я изначально православная, Мурад — мусульманин. Как путешественники и люди мира, мы открыты ко всему. Наши интересы лежат не в области религии, а в области культурных кодов: с этим связана в принципе вся наша профессия. В путешествиях я общаюсь с абсолютно разными людьми, это не может не завораживать и не оставлять внутри нас след.
Вы упомянули, что у вас готовится книга. Расскажете?
Это уже третья моя книга. Первую я издавала в Нью-Йорке на английском языке пять лет назад — coffee table book с картинками о наших путешествиях и минимальным количеством текста. Вторую мы выпустили здесь: там было очень много историй из каждой страны с фотографиями. А года полтора назад ко мне обратился редактор со словами: «Та книга круто разошлась, давай сделаем продолжение». На это я сказала, что мне не очень интересно делать то же самое, лучше сделать немного другое. Новая книга будет, понятно, о путешествиях, но это скорее гид: каждое место я показывала через наши фотографии и везде представляла какого-то жителя или человека, которого там встретила, а он уже давал свой маршрут. Это очень разные люди: где-то знаменитый, где-то просто обычный человек. Я убрала социальные оценки, потому они не имеют значения.
Сейчас осознанность важнее, чем социальный статус? Кричащая роскошь выходит из моды?
Да, и я безмерно этому радуюсь. Шестнадцать лет назад начала заниматься йогой и медитациями, живя в провинциальном городе, и обрывки информации об обыкновенном холотропном дыхании тогда передавали из рук в руки на распечатанных листочках.
Постепенно, из поколения в поколение, я думаю, во всех сферы, включая моду, придет осознанность. Есть же классная теория, почему Моисей 40 лет водил народ в пустыне, пока не остались лишь молодые, не знавшие рабства. Новое поколение уже живет в другом мире, в открытых границах, и я верю, что у России очень большой потенциал, особенно у молодежи.
Еще больше SRSLY в нашем канале на Яндекс.Дзен