В Надыме оказалось совсем не так уж и холодно – слегка ниже ноля градусов. Симонов, летя в самолете, настраивался попасть из листопада в снегопад или даже в сугробы. Блеклая коробка аэропорта под грифельным небом выглядела слегка тоскливо, но в целом все оказалось вполне цивилизованно.
- Игорь Федорович, я признаюсь вам: ожидал увидеть здесь оленьи упряжки. А тут все как в центральной России, только время чуть быстрее бежит. Пока у нас октябрь, здесь больше похоже на ноябрь. Север явно опережает нас в развитии, - пошутил Симонов. – Вот ведь как получается: мы же не знаем своей страны. А тут такие просторы…
- А оленей здесь действительно используют. Не в самом Надыме, конечно, а в районе. Самый безотказный вид транспорта, между прочим! Хотя самому проехаться не довелось.
- Наша старушка не передумала встретиться?
- Нет, она же сама заинтересована. Она достаточно образованный человек – время на чтение книг у нее явно было. Поэтому хочет разобраться в своем феномене. Разумеется, при условии, что не будет подопытным кроликом.
- Ну вот как двигать науку вперед, Игорь Федорович? Ведь никто не хочет быть кроликом. Даже сами кролики. Хорошо, что их да мышей еще никто не спрашивает.
Таксисту Немчинов сказал, чтобы отвез до Свято-Никольского храма.
- Она служит при церкви? – поинтересовался Симонов.
- Нет, в ЗАГСе, но он расположен рядом с храмом. И все ориентируются по храму, - объяснил Немчинов.
Жизнерадостно желтела, отражаясь в стеклянной стене дворца бракосочетаний, никольская церковь. Вообще на севере любят яркие цвета. Они необходимы глазу, устающему от белого и серого. Гостей вышла встречать женщина лет пятидесяти.
- Это Анна Александровна, ее дочь, - тихо сказал Немчинов.
Она поздоровалась с приезжими и провела внутрь. Симонов уже знал по фото, как выглядит Алена Корнеева. Тем не менее, ему сразу бросилась в глаза девичья легкость движения, когда она встала из-за стола и подошла поприветствовать мужчин.
- Здравствуйте, молодые люди, как долетели?
Симонов усмехнулся. Так его давно не называли. К Немчинову эти слова еще можно адресовать. Они ему даже по статусу подходят – младший научный сотрудник все-таки.
- Спасибо, хорошо. Вот, Алена Дмитриевна, это наш ведущий геронтолог Алексей Михайлович Симонов. Он о вас уже много слышал.
- Я тоже о вас кое-что знаю, - неспешно проговорила Алена, глядя на Симонова.
- Откуда? – удивился он.
- Видите ли, у меня врожденная способность к телепатии, - сделав паузу и оценив эффект от произнесенного, она добавила: - Не пугайтесь, это шутка. Просто «Яндекс» знает о вас достаточно.
Они расположились и начали разговор. Корнеева вкратце рассказала свою биографию: детство и юность в империи, затем гражданская война, безуспешная попытка уехать, скитания, Великая Отечественная война… За это время у Алены было три мужа. Она родила пятерых детей, до нынешнего момента дожила только младшая Аня. Симонов заметил несоответствие в облике и интонациях собеседницы. На вид – двадцать с хвостиком. Но при этом в жестах, взгляде, расстановке слов какая-то усталость. Речь зрелого человека ведь всегда отличается от высказываний молодежи. Даже если слова будут одинаковыми, разница прорежется в невербальных швах.
- Ваш дар ненаследственный? – аккуратно спросил Симонов, очень не желавший обидеть дочь Корнеевой.
- Нет. Мы родители и мои дети – абсолютно обычные люди. К сожалению. Хотя я не уверена, что это дар. Пережить тех, кому дала жизнь, - это тяжелое испытание.
- Однако вы не просто долгожительница. Вы сохранили молодость – над этим наука бьется безуспешно. У вас самой есть какое-то объяснение? Может, какая-то диета или, не знаю, облучение.
- Не смешите. Радиация только в комиксах дает сверхспособности. И молния меня не била. Я ничем не выделялась в детстве. Точно так же росла, как и все. А потом долго радовалась, что не похожа на тетку, хотя мои тридцатилетние ровесницы уже заметно подувяли. И в пятьдесят я была по-прежнему хороша. Хотя и вовсю скрывала свой возраст. Сейчас, на второй сотне лет, я уже ничему не удивляюсь.
- Но вы смертны?
- Думаю, да. Я несколько раз была на волосок от гибели. Я точно так же испытываю боль, у меня на запястье был глубокий шрам, - она закатала рукав – повреждение было едва заметно. – Только последние лет тридцать его не видно. Я простужаюсь, у меня довольно тяжело проходят месячные. В общем, меня может убить любая сосулька, упавшая с крыши. Просто мое здоровье сохраняется на том же уровне, что и, скажем, в 1905 году.
- Вы не устали от жизни?
- В пятнадцать лет я пыталась покончить с собой. Сейчас мне такого в голову не придет. Я не устала, но вообще это тяжело. Со мной пытаются познакомиться ребята, которые мне в праправнуки годятся. Мне это приятно. Но в свободное время я сижу на «Одноклассниках» - там хотя бы есть люди, которые помнят Хрущева. Правда и с ними мы в юности слушали разную музыку. Я – Вертинского, они – какие-то непонятные ВИА. Когда-то мой отец воспротивился тому, чтобы завести кошку. Они слишком мало живут, а ты успеваешь привязаться к ним. И потом страдаешь после их гибели. С людьми тоже самое – я больше не хочу ни к кому прикипать душой.
- Время быстро бежит?
- Первые лет пятьдесят – еще более-менее. А дальше… Между Олимпиадой-80 и сочинской сколько лет прошло? А у меня ощущение, что полгода – была летняя, потом зимняя. И где-то между ними распался Советский Союз.
- Вы согласны поехать в наш институт? Все расходы учреждение возьмет на себя. Это не займет много времени – в пределах месяца. Мы бы провели комплексное обследование. Возможно, тайна вашего организма поможет всему человечеству.
- Всегда мечтала помочь всему человечеству, - сухо и даже колюче ответила Алена. – Да, я поеду с вами. Я тоже хочу знать, что происходит со мной. Впрочем, такое определение, как чудо, меня тоже вполне устраивает.
- А я ничуть и не сомневаюсь в существовании чудес. Просто для них мы сегодня используем не заклинания, а знания. Кроме шапки-невидимки и волшебной палочки человек воплотил все сказочные фантазии. И даже превзошел их. Ведь путешествовать в «Боинге» намного удобнее, чем мерзнуть на ковре-самолете. Мультиварка готовит, наверняка, вкуснее, чем скатерть-самобранка, хотя и за наш счет. Вместо сапог-скороходов мы придумали много видов транспорта и даже роликовые коньки – для тех, кто признает только скоростную обувь. Помните, в какой-то сказке яблочко по тарелке каталось? Мы теперь без яблока можем по скайпу разговаривать с кем угодно. А вместо «свет мой, зеркальце, скажи» обращаемся: «О. K., Google».
- И все-таки зеркальце было более толковым.
- Это вопрос времени. Искусственный интеллект развивается.
- Вы знаете, что на русский язык нет ни одного нормального перевода песни Дассена Et si tu n'existais pas? Они либо безграмотны, либо написаны так, что там чувствуется любовь мужчины к мужчине. Мне захотелось прочесть оригинальный текст. И что же ваш гугл? Я произнесла: Et si tu n'existais pas, dis-moi pourquoi… Поисковик предложил мне вариант: «осетин Степан, Дима-паук».