Несмотря на то, что Грюнвальдская битва является одним из самых известных боестолкновений Средневековья, множеству связанных с ней вопросов до сих пор являются предметом яростных дискуссий.
Взято хоть название сражения. По идее, оно должно было происходить на опушке какого-то там Зеленолесья (Grünwald по-немецки). Однако, как утверждают историки, никакой пущи в районе предполагаемого места битвы никогда не существовало. Из двух расположенных поблизости деревень одна называлась Грюнфельд (то бишь, Зеленополье), а другая – Танненберг (в буквальном переводе «Еловая гора»). Вот и хронисты Тевтонского ордена, равно как и все позднейшие немецкие историки именуют знаменитое событие битвой под Танненбергом, никак иначе.
Что ж, вполне может статься, что пресловутая Елогоровка в дальнейшем и трансформировалась в то самое Зеленолесье, но спорить тут и впрямь можно до хрипоты.
Еще более значительные разночтения касаются численности каждой из противоборствующих сторон. Средневековые летописцы на сей счет вообще особо не заморачивались – по их мнению, чем более внушительную цифру назвать, тем лучше. Поэтому, не стоит удивляться фантазии, например, француза Ангеррана де Монстреле, на голубом глазу утверждавшего, что под Танненберг король Польши привел с собой 600 тысяч бойцов, а в самой битве полегло никак не меньше 60 тысяч человек. Но и вполне современные историки еще недавно оценивали количество тевтонцев и иже с ними где-то в 40 тысяч мечей, а численность польско-литовского войска – в 90 тысяч. И то, что эдакой массе народа на сравнительно ограниченном участке местности попросту нельзя бы было развернуться, никого особо не смущало.
Наиболее вероятными выглядят оценки, согласно которым, тевтонцев и их союзников было от 10 тысяч до 15 тысяч, а противостояли им примерно 20 тысяч воинов антиорденской коалиции. Но совершенно точно установлено, что и те, так и другие имели в своих рядах наемников - и даже больше, чем многие думают. Ведь к началу XV века упомянутое ремесло в Европе процветало. Вот и под Танненбергом сражалось множество «солдат удачи», например, из Силезии и Богемии – причем в обеих армиях.
Вольфганг Акунов сообщает, что в польском войске, кроме силезцев и богемцев, были еще моравские, собственно чешские (в их числе - будущий прославленный предводитель гуситов Ян Жижка) и даже армянские головорезы. К наемникам он относит также караимов - «иудеев тюркского происхождения, признававших Тору, но отрицавших Талмуд», и всю татарскую конницу Джелал-ад-Дина. Что до тевтонской армии, то, кроме гостей ордена и крестоносцев Акунов, упоминает
«наемников, сражавшихся за плату: чехов, силезцев и моравян, генуэзских арбалетчиков, английских лучников и пр.»
Хотя к исследованиям Акунова, насколько известно, у очень многих отношение, скажем так… критическое.
Ну, хорошо, тогда обратимся к другому источнику – точнее, белорусскому историку. Руслан Гагуа за основу своих изысканий взял такой в буквальном смысле этого слова бухгалтерски-точный документ, как «Soldbuch» Тевтонского ордена за 1410–1411 годы. В данном манускрипте отражены выплаты жалования кондотьерам (то бишь, предводителям) наемников, принимавших участие в Грюнвальдской – будем уж называть ее так - битве, а также в последующей обороне замка Мариенбург и в военных действиях на территории Восточной Пруссии с июля 1410-го по февраль 1411 года, когда был заключен Первый Торуньский мир, завершивший Великую войну. Так вот, согласно этой отчетности, на стороне ордена под Танненбергом дралось 9 разных по численности рот «диких гусей».
Больше всего бойцов собрал некий Никель Коттевич: под его началом было 379 копий (в данном случае это не вид оружия, а тактическая единица из трех солдат) и стрелков, а всего - 1138 человек. Вторым по численности является отряд Венцлава фон Донина - 237 копий и стрелков (712 человек). Рота Каспера Герсдорфа насчитывала 158 копий и 2 стрелка (476 человек).
«В этих <…> ротах кроме главных кондотьеров указан еще ряд кондотьеров второго звена, которые получили плату за себя и своих воинов, что указывает на сборный характер данных отрядов, - замечает Гагуа. - В остальных пяти ротах жалование получили только главные кондотьеры, и все они были меньшие по численности. Рота Ханнуса фон Хокенбора состояла из 107 копий или 321 человека, рота Хайнче Борснича – из 40 копий или 120 человек, рота Дера фон Иленбурга – из 36 копий и 1 стрелка, то есть из 109 человек, а отряды Гирхатра Кинча и Мертина Ринлина насчитывали по 22 копья, а значит, по 66 человек».
Особо историк выделяет третье по численности наемное подразделение - хоругвь рыцарей из Мейсена из 229 копий (689 человек). В Soldbuch’е эти наемники зарегистрированы отдельно, и единственные именно как территориальное формирование.
«Данное обстоятельство указывает на особый статус мейсенцев среди гостей ордена», - логично заключает Гагуа.
Особый статус мейсенцев подтверждают и другие источники. Скажем, Ян Длугош при описании орденских полков на поле Грюнвальдской битвы подчеркивает, что рыцари Мейсена выставили хоругвь из своей земли за собственный счет. Что давало им право биться в составе одного отряда и под собственным знаменем. Остальными же гостями и наемниками усилили прочие хоругви тевтонского войска. Кстати, Длугош указывает численность мейсенцев почти втрое меньшую, нежели значится в Soldbuch’е - 80 копий, что лишний раз подтверждает: хронисты манипулировали цифрами, как хотели.
«Еще одной особенностью хоругви из Мейсена является то, что в Зольдбухе только относительно ее указано количество воинов, побывавших в плену у союзников, - продолжает Гагуа. – Так, рукопись сообщает нам, что «господин Хапкус фон Вальдау получил 322 марки 16 скотов за 14 копий и 2 стрелков за 2 месяца, что в плен попали, а именно: господина Хакуса фон Вальдау 4 копья 2 стрелка, господина Генриха фон Хугевича 4 копья, Фредерика фон Шплассау 2 копья, Ханнуса фон Канича 2 копья, Хойде фон Каперича 2 копья». Кроме мейсенцев только один человек – Хайнче Борснич – отмечается как побывавший в плену».
Таким образом, из мейсенской хоругви оказались пленены 44 человека или примерно 6,5% от общей численности подразделения. Сколько погибло, можно определить лишь приблизительно, ибо «Soldbuch» не содержит точных данных по потерям среди наемников. Зато скрупулезно отражены соответствующие выплаты - 748 марок и 3 фирдунга. По тогдашним расценкам можно заключить, что в сражении пало от 60 до 150 «солдат удачи».
Всего же орден заплатил своим наемникам и гостям, участвовавшим в Грюнвальдской битве, 51 500 прусских марок, зачтя в срок службы 8 недель. Руководствуясь вышеприведенными подсчетами, Гагуа приходит к выводу, что под Танненбергом на стороне тевтонцев сражались 1 271 копье и 2 стрелка или 3 695 Wildgans’ов.
Если разделить выплаченную сумму поровну между всеми наемными комбатантами, выходит почти по 14 марок на каждого. Много это или мало? Известно, что, чуть позже, в 1457 году за одну прусскую марку можно было купить корову, за 5 – хорошую лошадь. Но, конечно, такой тупой подсчет несостоятелен, ведь жалование наемника зависело от его положения. Например, рыцарь в означенном статусе ежемесячно получал (в современном эквиваленте) 1893 доллара при цене пол-литровой кружки эля в доллар, свиньи – 100 долларов, коровы – 370 долларов, коня – 700 долларов. За домик в деревне нужно было выложить 1 437 долларов. А уж обеспечить себя полным рыцарским комплексом «доспех-вооружение» можно было лишь за умопомрачительную сумму в 11 тысяч долларов!
Короче, уцелевшие мейсенские вояки, может, после Грюнвальда-Танненберга и шиковали, а вот простые копейщики, лучники, арбалетчики – вряд ли.
Но ведь точно так же происходило и происходит во всех войнах, не правда ли?