Миниатюра из серии «В голутвинской пивной»
— Здравствуйте.
— Здоровей видали.
— Простите, что? Я плохо слышу.
— Ничего. Это я о своём, о девичьем.
— О чём?
— Всё о том же. Вам чего?
— Да! Чего! Мне, пожалуйста, сто пятьдесят «кубанской», кружку пива и бутер… Вот этот у вас с чем? С сайрой?
— С сайрой.
— Сайру мне нельзя. Меня с сайры слабит. И пучит. И вообще дискомфортно. А вот этот с чем?
— С салакой.
— Салаку мне тоже нельзя. На салаку у меня аллергия. Покрываюсь лиловыми пятнами (особенно в паху и подмышках), икаю и чешусь немилосердно. Что?
— Ничего. Какие, говорю, алкаши чувствительные пошли. То у них понос, то золотуха.
— Что вы себе позволяете? Я, между прочим, кандидата наук! Химических!
— Ага. А я подумал — разливательно-выпивательных. У нас здесь таких учёных — каждый второй. А каждый первый — плохо слышащий. Зато хорошо глотающий.
— Что?
— Глотают, говорю, прекрасно. Одним могучим впечатляющим заглотом.
— Я не одним и не впечатляющим. У меня — гланды.
— А чего не выдрал?
— Выдрал чего?
— Гланды.
— Мне выдирать противопоказано. У меня — язва.
— Желудка?
— И двенадцатиперстной.
— А шизофрения?
— Чего шизофрения?
— Шизофрения имеется?
— Нету.
— Жалко.
— Почему?
— С шизо был бы полный джентльменский набор.
— Вы издеваетесь? Я, между прочим, кандидат наук.
— Говорил уже. Предупреждал. Во такая диссертация!
— …и ещё у меня аллергия. На салаку. Пятнами и икота. И чесотка. Прям беда.
— …а на маракуйю аллергии нет? С маракуйи не прошибает?
— Это чего такое — маракуйя?
— Фрукт такой. Растёт не у нас. Нету у тебя на неё аллергии? Или есть?
— Мы разве перешли на ты?
— А чего нам, учёным? Мы же все из одной и милой Академии наук.
— …тогда дайте ириску. Одну. Вот эту, которая «Кис—кис». На «Кис—кис» у меня аллергии нету. И не слабит. И не пучит. Сколько я вам должен?
— За «кубанскую» — восемьдесят, за пиво — тридцать. Ириска — бесплатно. Как представителю общества нищих и блатных. И маракуйных. В смысле, окончательно обмаракуенных. Которые без поноса. Которые уже на вынос.