Предыдущая глава.
В трактире уютном града Княжьего не спокойно было. Говорил люд, кружками с пивом размахивая, один другого перебивая. Волна недовольства ощущалась, по корчме дрожью прокатываясь. И звенел воздух тот, возмущением людским наполненный
Зарина зашла тихо, внимания на себя не обратив, и в уголке передохнуть устроилась.
Да и не до вошедших дело-то было, коль спор мужичья местного жарок.
Суета всё людская.
Непривычная мужская одежда и обувь стан её стискивали. В шапке на лоб надвинутой, буйные волосы томятся. Глянешь – не признать, но за мальчишку-подмастерье местного, что погреться да послушать зашёл, видимо, Зарина сошла.
Совсем немного колдовства, в воздухе раскинутом – не на себя, а так. Чтоб как в Горках, родными быть переставшими, глаз от себя отвести.
Глаза, будто в дремоте, прикрыла ресницами длинными, на тёплую стену бревенчатую спиной оперевшись.
Вспоминала.
***
Проснулась Зарина ещё затемно. Да не сразу поняла, что её разбудило. Пока второй и третий ком грязи дорожной в окно не грохнул.
Но не поднялась она – не встала. Открыла глаза, да в темноту избенную уставилась.
Ожидаемо это было. Как люду глаз отводить перестала, силы накапливая, так знала, что рано или поздно случиться это должно.
Будто чужая она стала в мире этом, среди люда, бок о бок с которым всю жизнь прожила с родителями, да и после – сама да с дочкой.
Помогала уличанским – от хвори вылечивала и скот, и детей соседских. Но добро люд быстрее забывает. В том природа его состоит, что добро – данностью считает.
Не вина Зарины в том, что силой жизненной она наполнена, что с годами едва внешне меняется, лицом и станом не дурнея.
Да и дело вовсе не в том. Не любит люд, коль кто от него отличается. Самой не скажешь – зачем, а для люда молчание – тайной обрастает. И множится та тайна домыслами да разговорами заспинными.
Знала и о них, Зарина. По взглядам в оглядке вкось брошенным – читала, как в книге открытой.
И вот, вскипело. От домыслов люд к действиям перешёл.
Ну, что ж, придётся ей своё гнездо покинуть ранее, нежели б того хотелось.
Дорога звала.
Да и колдуна, что губить род их стал, остановить нужно.
И месть отомстить.
За души загубленные…
Поморщилась Зарина, в темноту глядя. Вот так и случается, что живёшь намерениями благими да действиями добрыми, а природа людская тебя снова и снова усатой мордочкой котёнка обгадившегося в грязь тычет. С небес на землю плотскую опускает. И не возвести лестницы вовек такой, чтобы небо с землёй соединяло, как ни старайся.
Чужая по природе своей. Среди люда обычного – чужая.
И права ты, матушка, в том, но каждый свой путь сам выбирает. И ни загодя, ни после не понять, какой из них был правильным.
Но не жалею я, матушка, о выборе своём. Вызрело во мне, будто семя пшеничное. И пшенице во поле – ромашкой луговой не стать.
Очередной ком грязи в окно из задумчивости её вырвал.
Поднялась ведьма со вздохом.
Самое время, видать, ехать.
Впотьмах омыла тело своё водой из кадки, да в одежду мужскую нарядилась, совсем неузнаваемой став.
Наспех суму дорожную собрала.
За порог избы вышла, небрежно колдовством во тьме предутренней спрятавшись.
Взгляд кинула на сарай, который уже начали обнимать язычки пламени, распространяя тонкий запах дерева горевшего.
Вздохнула.
Буяна рукой ласковой успокоила, седлая.
И, ворота не запертыми оставив, вскочила в седло, через плечо с тоской на избу свою в последние оглянувшись.
И, спасаясь от рук предательских, что тоской к горлу щемяще потянулись, коня в галоп послала по тракту – прямиком в Град Княжий.
***
Очнулась Зарина от дум своих.
Осмотрелась.
И уже не смотрит на неё никто – своя будто.
Ноги Зарина под столом вытянула – тихо охнула, ругнулась, поясницу потерев.
Долгий путь был с непривычки. Земля заиндевевшая под копытами коня – жёсткая. Седло задок мозолит.
Шум в корчме нарастал волнами.
Прислушалась Зарина.
- Свергнуть Никодима и вся недолга! – басом рявкнул бородач в рабочем замызганном фартуке.
Зашумел мужик, переглядываясь.
- Да как его свергнешь, когда ближниками он окружён? – пожал плечами молодой кряжистый работяга.
- Велимир тоже был ближниками окружён, - тихо в усы проговорил старец, ни к кому конкретно не обращаясь. – Была бы Ратмира жива – за собой повела бы, кровь праведная, а так-то….
Махнул рукой старец, да отхлебнул из кружки своей.
- Мужики, - подал голос молчащий до того мужик в старом, местами рваном кожушке, - Знаю я, что ближники на нашей стороне будут. Допёк их Никодим с бабой своей и капризами ейными. Не таков, говорят, князь быть должон.
- Дело говорит Ревий. – кивнул, вперёд подаваясь, большой и волосатый мужик, как медведь лесной, - Обозлилась за что-то баба князя на десятника дружинного. Толи посмотрел не так, то ли поклон не отбил вовремя. Так того князь до полусмерти плетьми высечь приказал.
- Дык было бы за что? – сплюнул на пол дощатый кряжистый.
- Так ведь и я о том же!
Второй старец, до того молчавший угрюмо, вдруг прокашлялся:
- Вот что, мужики. Знать менять что-то в жизни пора пришла. Собирайте тех, в ком уверенность у вас есть….
И, помолчав, добавил:
- Нет Ратмиры. Извели, видать, как и батюшку - втихую. Но есть то, чем род их княжий дышал под солнцем праведным. Вот и дух этот будет нам знаменем.
Фляжку к губам Зарина поднесла и пила долго водицу – выдохнула. И предплечьем губы утерев, со скамьи поднялась.
Время торопило.
_____
Тихонько, чтобы не скрипеть половицами, Магра из горницы своей выскользнула да по лестнице спустилась осторожно.
Подивилась, что ни слуг не видать, ни стражи.
Распахнула дверь в горницу брата и замерла на пороге.
Вигор собирался, видать, второпях. Горел лишь факел в стену воткнутый, а книги, свитки пергамента на пол сыпались, рукой в спешке дрожащей - на пол сброшенные.
- Некогда мне! – рявкнул колдун, оглянувшись через плечо.
И Магре вдруг показалось, что он сказал бы то же, хоть сам князь к нему в горницу заявился бы. И всё надуманное её ранее, - та сказка детства, что вспомнилась-пригрезилась, - и те слова, что сказать она хотела – в миг из головы вылетели.
- Ты уезжаешь? Куда? Надолго? – как-то по-детски удивлённо и обиженно спросила Магра.
- Не твоё дело! – был ей ответ.
Вигор даже не смотрел на неё.
- Братец мой, - для себя самой неожиданно, произнесла Магра.
Вигор, спиной к ней стоящий, чуть вздрогнул.
- Брат мой, - сказала Магра, - Если ты уезжаешь или сбегаешь – возьми меня с собой.
Вигор повернулся к ней медленно, с выражением странным на лице. Наклонил голову чуть в бок, к чему-то прислушиваясь будто.
- Помнишь, как в детстве мы сбежали из дома? Забери меня отсюда, братец. Давай сбежим снова? – Магра, воодушевлённая, не могла остановиться, - Будем снова свободными. Я же поняла, брат, ты – как и я, свободу любишь. И нам обоим надоели и хоромы эти, и людишки? Будем снова вместе – ты да я! Мы же любим друг друга, правда?
И как плетью осадил её хохот Вигора, по ушам резанувший. Магра замолкла, сжалась.
- Я и представить не мог, какая ты дура. Баба глупая, обыкновенная.
Он шёл к ней медленно, пробираясь через книжные завалы, упавший перевёрнутый стул.
Магра вжалась спиной в закрытую дверь, прожигаемая его взглядом, который, казалось, потерял человечность вдруг.
Встряхнувшись, не в силах отвести своих глаз, улыбнуться попыталась:
- Но ты ведь меня любил. Как сестру любил, берёг…
- Сестрица моя, - губы его скривились так, будто он хотел сплюнуть горькое что-то, мешающее, - Я никогда никого не любил. Хотя нет, скажу. Единственное, что меня привлекало – это власть, Магра, власть над всем этим скотством в обличьи человеческом. Потому что люди – не что иное, как свиньи во хлеву. Жрут да гядят. И использовать их нужно так же – как свиней, как скот: кого – на корм, а из кого-то неплохое жаркое получится.
- Ты… - отшатнулась Магра. – Я ещё поверю, что мать и братьев ты не любил. Мне они самой не по нраву были. Но казалось, я нужна тебе, Вигор. Мы ведь вместе убежали, помнишь? Вместе!
Вигор какое-то время молчал, прислушиваясь к чему-то.
- Да ты нужна мне. Была. – вдруг сказал он, - Мне было скучно. Ну, чего уставилась? Должен же был кто-то видеть, как я становлюсь сильным колдуном. А что до матери и наших с тобой сестричек с братьями. Они оказались нужными и, я сказал бы, незаменимыми настолько, что ты и представить не можешь. Но теперь! – Вигор глаза прикрыл от удовольствия, улыбкой вдруг его лицо осветившей, - Теперь у меня появился шанс сильнее стать. Есть мальчишка один… Ой, непростой тот мальчишка. Если силу его отнять….
Вигор открыл блестевшие от радости глаза. На сестру взглянул. Магра непонимающе уставилась на него, улыбнулась робко. Но от чувств, не ей адресованных, непонимающе поникла.
- Ну хорошо. Пошли покажу, - Вигор взял её за руку и повёл к нише к стене.
Указав рукой в нишу, костями заполненной, колдун ухмыльнулся.
- Смотри, сестра. Я знаю, ты тоже их не любила.
Вигор нагнулся, поднял из ниши птичий череп с клювом. Покрутил его в руках, рассматривая трещинки, пальцем погладил.
- Это Далька. – пожал плечами Вигор, весело улыбнувшись. – Помнишь, коровница наша? Её потом не стало внезапно. Фррр!.. Вилы… хлев… бедная свихнувшаяся бурёнка… не велика потеря. А у меня появился слуга.
Небрежно размахнувшись, Вигор забросил черепок в кучу мусора.
- А это – Некрад и Айда, - поднял следующий птичий череп Вигор. – Всегда вместе, дружно, рука об руку… - воздев очи горе, Вигор прыснул со смеху, - Да так дружненько их бревном и придавило. Обоих. Слуги получились отменные. Сразу вдвоём.
Вигор потянулся за следующим черепом, взяв тот в руки. Почесал в затылке.
- А этот – наш милый дедка, помнишь? Скоропостижно померший потому, что мне нужен был дом и время обо всём подумать, не растрачивая себя на поиски еды, сухого места для ночлега. А этот…. – Вигор замолчал, губу закусив, - А, не важно кто…
- Ты их всех убил? – глаза Магры округлились в ужасе.
Колдун взглянул на Магру, как на чумную, скривил губы. И, вытащив изящный кинжал, с камнем вделанным в рукоять, махнул им в воздухе в жесте недвусмысленном, рисуясь перед ней.
- А я? – сдерживая рыдания, прошептала Магра. – Что для тебя значу я?!
Вигор пожал плечами, указав рукой на нишу.
Магра вскрикнула отчаянно и, выставив пальцы вперёд, как кошка, бросилась на брата.
Красивый кинжал, из руки колдуна вывалившись, под стол отлетел. И они, сцепившись, упали среди разбросанных книг и свитков пергамента.
Вигор зарычал злобно и, изловчившись, ударил Магру головой в лицо. И та, мгновенно ослабев да ярость растеряв от боли, просто расплакалась, как дитя, на полу скукожившись.
Колдун встал, отряхнулся. Потрогал щёку, ногтями расцарапанную.
- Прощай, сестрица. – руки его дрожали от напряжения и ярости, но он ни к коем случае не хотел позволить ей увидеть это.
Гордость не позволяла.
Наспех собравшись, он перешагнул через неё, лежащую на полу, жалкую, растрёпанную. Плачущую.
И, уже выходя, остановился перед дверью - оглянулся.
- Посмотри сюда, - услышала она его спокойный и серьёзный уже голос.
Магра сквозь спутанные волосы, подняла на него взгляд.
- А это – ты, - в его руках была стрела, - Не вздумай жаловаться. И не вздумай искать меня. Иначе – будешь там же.
Кивком головы колдун указал на нишу. Сдержанный, спокойный, уже уравновешенный, Вигор открыл дверь и выскользнул наружу.
***
Вот и всё.
Магра среди книг разбросанных лежала. Под ногой её свитки шелестели.
Пол холодил. Но холод этот – был чувством единственным, что освежало и бодрило всё естество её, нутро раздавленное. В её мечтаниях наивных, детских, что одним взмахом палача были отсечены. И теперь то, что болело – было болью фантомной, нереальной, тупой.
Всё-всё она надумала себе сама, в слепом рвении за руку сильную схватившись. Почувствовав себя за стеною каменной. Да стена та ямой пыточной оказалась.
«Да и была стена та ямой всегда», - поправила себя Магра.
Я всё себе сама придумала. И плела – расшивала бисером, радуясь придумкам этим своим, что вдруг будто понятой оказалась. И ухватилась за то, как утопающий за бревно в реке быстрой.
А теперь что?
Магра нашла – рукой дотянулась до кинжала с рукояткой красивой. И сжала в руке, почувствовав тепло камня красного.
Магра почувствовала, как слёзы тихим ручьём в волосах теряются. Она засмеялась, по полу холодному. Тряпицей немытой брошенная, катаясь. Смеясь, себя за плечи обнимала, чувствуя пустоту внутри и холод от пола каменного.
Пресечь бы жизнь эту, никому не нужную…
- Встань. – услышала она вдруг голос, плетью хлестнувший.
Магра испуганно повернулась, стараясь рукой пригладить волосы растрёпанные.
На пороге стояла Зарина.
Ведьма. Та самая, из Больших Горок. Хоть в мужской одежде, да с волосами под шапку убранными, но это была она.
Взгляд волей давящий, изучающий, смягчился, отпустил вдруг.
Магра униженно поднялась, одежду на себе оправила, отряхнула.
- Где твой брат? – спросила Зарина, шагнув в горницу, осматриваясь.
- Не было у меня брата, - улыбнулась Магра, опускаясь в кресло мягкое. Глаза отвела.
Зарина, глазами зелёными, казалось, нутро её насквозь буравила.
- Убей меня, ведьма, - прошептала Магра, искривившись.
И чуть громче – бросила:
- Убей меня, ну! Это ведь всё я!
И увидела, как Зарина, улыбаясь, отрицательно головой качает.
- Нет, не ты. Ты всего лишь была игрушкой для него. Куколкой травяной в его руках. Твои желания – не твоими были.
Магра молчала.
- И теперь ты хочешь смерти? Зачем? – Зарина усмехнулась. – В жизни тебе выпал шанс что-то сделать именно для себя.
- Так что мне делать теперь? – вздохнула Магра.
- Живи. Ведь есть ради чего жить. – и глядя, как Магра головой мотает, тише добавила, - И ради кого.
Плач ребёнка. Девочки. Сквозь омут в её сознание прорвался. Дитя, из пелёнок выпрастанное, кричало, плачем захлёбыаясь. Звало. Напрасно.
И, видя понимание в расширившихся глазах Магры, Зарина добавила.
- Дитя твоё будет любить тебя просто за то, что ты есть у него. Ведь это и было нужно тебе? Было нужно всегда.
Магра молча встала, одёрнув на себе платье. Побрела к двери, к Зарине. Ведьма из сумы достала платок невзрачный, какие девки простые носят. Тот самый платок. Ею забытый.
Магра вздрогнула. От стыда. Сжалась.
На мгновение ведьма в руках платок задержала.
- Это твоё, - протянула ведьма ей платок, - Забирай дитя своё и беги. Скоро здесь будет очень опасно и для дочки твоей, и для тебя.
Магра смотрела в глаза Зарины и чувствовала, как что-то пустоту в душе её наполняет.
- Возьми, - спохватилась Магра, протягивая ведьме красивый кинжал Вигора. – Он уехал. Спешил. Говорил о каком-то мальчишке с силой колдовской. И силы эта должна его сильнее сделать.
Зарина нахмурилась, кинжал рассматривая. Но при последних словах Магры – напряглась.
- Прежде чем уедешь ты, Зарина, - заговорила вновь Магра. – Помоги мне – исправь то, что исправить ещё можно. Я ведь тоже не права…
Зарина медленно кивнула.
– Спасибо тебе, - прошептала Магра. И шагнула за порог мимо ведьмы, на ходу своим платком повязываясь.
_____
Продолжение.