У Веры в жизни крайне остро стоял жилищный вопрос. Вот уж шестой год мыкалась она по съемным углам - с баулами, дочерью Клавой, мужем Колей и швейной машиной подмышкой. Кочевали они по различным жилплощадям, будто бедуины. Хозяева съемных углов были людьми очень алчными и непредсказуемыми. Сдавали им свои хлипкие комнатушки с санузлами за бешеные деньги. А бывало и так. Сдадут, а через месяц заявляют неприятно: у нас сын развелся, ему жить негде. Освободите помещение.
И Веру эта ситуация, понятное дело, очень накаляла. А попробуйте-ка сами со всем скарбом и ребенком этак помыкаться. Не жизнь, а безысходность.
Но еще и обидно Вере было до слез на всю эту ситуацию. На мать и отца своих очень уж она обижалась. Нарожали они, значит, себе прекрасных детей - Веру и сестру ее Любу. Получили радость материнства. И свернули свои удочки - ни помощи от них сейчас, ни поддержки. Даже несчастной маленькой однушки не обеспечили родители своим дочерям. Очень безответственно себя позиционировали. Родили и бросили их барахтаться в бушующем океане жизни. Живут ее родители сейчас сугубо своими личными интересами, будто молодожены. Дача вон у них, работа, наглый кот да санаторий “Кедр”.
Зачем, спрашивается, рожали себе детей на муки мучные? Вера их о том и не умоляла. А теперь - скитайся, терпи невзгоды бытия. И почему же так в жизни - одним все, а другим - шиш? Вот родители закадычных подруг Веры были поудачнее.
Родительница лучшей подруги Оли взяла ипотеку на квартиру прямо в тот же день, как Оля ее школу закончила. И платит эту ипотеку всю жизнь сама. С большим, кстати, удовольствием выплачивает. Всего-то десять лет тех платежей и осталось. Пролетит десятилетие в этих приятных хлопотах практически незаметно. А там и пенсия нагрянет. И сиди! И отдыхай себе спокойно, исполнив родительский долг. Зато Оля, дочь разлюбезная, не ведает малейшей нужды - живет единолично, на всякие курорты катается и все время деликатесы ест. Завидная невеста при площади получилась. А такой маме и в дряхлости не грех воды стакан подать. И таблеток каких поднести.
Дочь принуждает разменивать квартиру. Езжайте, говорит, в Верхние Понюшки
И родители подруги Лиды тоже совсем не дураки. Тоже благополучием единственного своего ребенка озаботились. Взяли и разменяли панельную свою двушку. И съехали в дальний пригород с очень веселыми лицами. И дочери в итоге жилье организовали - однокомнатную уютную квартиру. И ключи на тридцатилетие ей вручили. Лиде-то уж под тридцать на тот момент шарахнуло, а она все с замужеством не чесалась. Но как только размен состоялся, так и Лида сразу заневестилась, похорошела. Мужа нашла сразу очень положительного. Сейчас вон третьего малыша ожидают. Родители, хоть и на выселках сидят, тоже счастливы от всей души, улыбаются без остановки. И внуки радуют, и дочь у них женщина семейная. Таким родителям хочется помыть ноги и выпить той воды.
И даже бабушка подруги Гали, Будена Макаровна, тоже о внучке похлопотала. Хотя женщиной она была непростого характера и щедростей от нее никто не ожидал. А баба Будя взяла да и убралась к праотцам прямо в апогей свадебного Галиного торжества. Освободила, так сказать, жилплощадь молодой семье. Союз да любовь выразила.
Скрыл от любимой сущую мелочь. Забрала заявление из ЗАГСа и отвернулась. Как мне ее вернуть?
А вот Верины папа с мамой жили себе в своей трешке и разменивать ее не планировали. И молодую семью к себе жить не приглашали. Чего это вы, говорили, к нам на метры колхозом всем обоснуетесь? Мы на старости лет тишины хотим и свободы перемещений. И чтобы Коля твой у нас тут в неглиже не прогуливался. Мы вам, детям нашим, образование высшее дали. Путевку в жизнь, считай, выписали. А дальше вы сами как-нибудь закаляйтесь. Вот помрем мы когда, тогда уж и пластайтесь с Любкой за наше наследство. Трешку делите, дачу пилите, кота нашего наглого не обижайте. А покамест так справляйтесь - по углам съемным или по грабительским ипотечным процентам. Мы вон всю молодость свою по шалашам и сараям обретались. И ничего - трешку к пожилому возрасту имеем и регулярно в санаторий “Кедр” выезжаем здоровье поддерживать.
Жена приворожила. А потом сбежала с детьми. Грозит алиментами и хату делит
А Вере эти фразы ножом по сердцу. Она ведь вообще-то, и не просила, чтобы ее рожали. Не лезла на этот свет силой. А они родили ее и бросили, что котенка слепого. С учетом трат на съемные углы, скромную еду и бедные одежки для дочери Клавы, в молодой семье и копеечки не остается лишней. Как им на тот ипотечный взнос копить? Разве что совсем в еде себе отказывать и дочь Клаву в газеты наряжать. Тогда годам к сорока и наскребут они на тот взнос. К шестидесяти, быть может, погасят кредит. И жизнь пройдет - в платах и лишениях. А детородный возраст?! Муж Коля вон о сыне все грезит без передыху. А когда им сына этого рожать? На пенсии разве что. Вот как последний платеж по ипотеке закроют, так и народят наследника. Но родителям всего этого не объяснишь. Ни про детородный возраст, ни про бабу Будю, ни про то, что родить - это не только диплом ВУЗа в руки сунуть. Это еще и о жилье для потомства озаботиться, соломки подстелить.
Хитрая и наглая невестка. Использует моего сына. Вырывать из хищных лап или смириться?
И Вера много плакала. Паковала швейную машину, баулы и рыдала. Обида очень на нее давила. И зависть к подругам Оле и Лиде. И даже к подруге Гале с ее безвременно ушедшей бабушкой тоже зависть имелась.
