Глаза Юна были красными от слёз, но он, сжав зубы, принялся споро перевязывать раны Хака и Сонг Мина. Мальчик опасался, что наконечники стрел могут быть смазаны ядом, но всё обошлось.
Зено и… я были в порядке, и сидим рядом, возле тела дедушки Джун Со. Мой дракон обеспокоенно взирает на меня, а я не могу оторвать взгляда, положа ладони поверх сложенных на впалой груди морщинистых рук, от умиротворённого, со слабой улыбкой на устах, лица человека, что спас мне жизнь ценой своей. А ведь это я должна была его защитить! Ведь именно для этого я две тысячи лет назад… Нет, сейчас же, я, всё же, другая. Ныне больше человек, чем раньше, и многих, как бы ни старалась, я не смогу защитить. Я… всё это понимаю, но легче от этого мне не становиться. Впереди у меня ещё много трудностей и, несомненно, поражений… Меня охватывает озноб. Но… смогу ли я всё это выдержать? Даже будучи не просто Йоной, а Йоной-Дитя Зари? Я сказала, сказала Джун Со, что буду очень стараться… Хватит ли у меня на это сил?
— Если бы я был чуть расторопнее, — вдруг раздаётся надо мной голос Хака.
Я задираю голову, и он, столкнувшись со мной взглядом, будто удивляется тому, что мои глаза совершенно сухи.
— Ты здесь совершенно не при чём. Это я… не смогла…
— Брось! — он тяжело опускается рядом. — Хотя ты, как утверждают, Хирью, но ты явно далеко не всемогущая. Да, и этот старик… явно понимал, на что шёл.
Тут к нам присоединяются Сонг Мин и Юн. Мальчик всхлипывает, и настороженно косится на Зено. Он воочию увидел, как мой дракон приделал назад себе отрубленную голову, и это явно, не на шутку, его шокировало. Сонг Мин, потрясённый смертью отца, казалось, остался к этому совершенно безучастен.
— Я так виновата перед вами, — обратилась я к сыну бывшего, а ныне и покойного, архивариуса.
— Кто здесь и виноват, то только я, — тихо возражает он. — Вы защитили меня, а он — вас. Для него это была лучшая смерть, ибо он вас любил. Он умер… как воин, хотя и ни разу не держал в руках оружие.
Мои губы начинают дрожать, горло перехватывает спазм, но из себя я не могу выдавить и слезинки. Опускаю голову и закрываю ладошками рот… Хак одной рукой обнимает меня, прижимая к боку.
— Неужели мы так его здесь и оставим? — озвучивает, так волновавший всех вопрос Юн.
— А что ещё остаётся? — эхом отзывается Сонг Мин.
Внезапно взвивается Зено, и со всей силы ударяет кулаком по каменной стене, разбивая себе в кровь костяшки. Он вскрикивает от боли, и начинает баюкать пострадавшую руку, что заживает и обрастает золотой чешуёй на глазах.
Юн, невольно отскочивший подальше, и не шелохнувшийся Сонг Мин, с опаской смотрят на моего дракона, а затем на меня.
— Зено, что ты делаешь?!
Но он не отвечает, и рука его набухает, и увеличивается в размерах под удивленно-испуганные возгласы сына бывшего архивариуса и юного лекаря. И Зено начинает рыть. Он… хочет выкопать могилу? Остальные тоже догадываются, и осунувшееся лицо Сонг Мина светлеет, а в его глазах плещется благодарность.
— Постой! — вдруг вмешивается Хак. — Там же ниже ещё подземелье, очень глубокое подземелье. Хочешь, чтобы мы туда провалились?
И правда…
Зено останавливается, напряженно задумывается, а затем отвечает:
— Зено — неглубоко. Зверя здесь нет, не разроет.
— Ну, смотри… Только мы всё равно, на всякий случай, отойдём от тебя подальше.
Что мы сделали, хотя, в первую очередь, не из-за боязни провалиться куда-то, а из-за комьев земли и камней, что летели во всё стороны от энергично роющего дракона, что отдувался и кряхтел. Тут Юн, улучив момент, подходит ко мне, и, наконец, спрашивает:
— Так кто же он, всё-таки, такой?
— Это легендарный воин-дракон, Юн. Орью Зено. Мой дорогой друг.
Мальчик ошарашенно округляет глаза, но произносит следующее:
— Четвёртый, тот, что неуязвим. Понятненько… Вот почему он такой… странный…
***
Зено умудрился вырыть две ямы: они обе были неглубокими, но одна была шире. Одна для дедушки, а другая… для остальных. Зено подумал и о павших врагах. Я бесконечно благодарна ему за это, ибо вспоминая слёзы того лысого человека, чувствую к нему почти что сострадание. Ведь чтобы он не совершил, он, должно быть, искренне верил, что всё делает ради высшего блага, и был... бескорыстен.
Мы похоронили дедушку Джун Со, и Юн прочёл над его скорбной «могилой», что до конца времён останется безвестной, краткую молитву. А затем настал черёд почивших неприятелей. Над ними молитву Юн читать не стал…
Мы не стали отдыхать, хотя и вымотались от всего пережитого — по крайней мере, я уж точно, хотя старалась из-за всех сил не показывать, как и мои друзья, виду. Но время поджимало, и уже прошло полночи. Скоро рассветёт. Но перед тем, как покинуть это печальное место, Зено, указывая на «могилу» противников, вдруг говорит:
— Свидетель. — Он бьёт себя в грудь, и лик его страшно искажается: — Враг! Хотели убить, разорвать на части! Но, — тут взгляд Зено, устремлённый на меня, становится, растерянным, — Он запретил.
Затем, указывая на меня, повторяет:
— Запретил.
— Он? Ты имеешь виду… Но почему…
— Свидетель?! — вдруг перебивает меня Юн.
— Ты про них слышал, Юн? — спрашиваю я его.
— Джун Со, — мальчик не выдерживает и всхлипывает, но справившись с собой, вытирает рукавом глаза, и продолжает: — Он про это нам рассказывал. Эта такой древний орден, чей смысл существования убийство красного дракона.
— И это в стране, — замечает Хак, — которую по легенде этот дракон и сотворил?
— Должно быть, — отвечаю на это я, вспомнив последние слова лысого, — они считали, что я каким-то образом стану причиной некой Великой Ночи.
— Этого не может быть! — Юн упирает руки в бока. — Ик-Су говорил, что, наоборот, что реинкарнация красного дракона её остановит.
Похоже, Великая Ночь — это что-то страшное и масштабное. Неспокойное и смутное время, как пояснил Юн. Опять чувствую пробирающий насквозь озноб. Я далеко не всех людей-то в состоянии спасти, как я смогу остановить ЭТО?
— Слушай, Юн, — обращается к нему Хак, — ты сказал, что это орден, и это значит, что есть ещё немало повёрнутых на убийстве красного дракона фанатиков?
— Ну их, вроде, как говорил Джун Со, всех уничтожил император Ил, ибо десять лет назад они устроили покушение на принцессу. Но, кто знает, этот-то откуда-то вылез, может ещё есть?
Отец всё знал… Тот единственный мой выезд из Замка и столицы, был испорчен этими самыми Свидетелями. И значит, из-за них тогда Хак остался круглым сиротой. Я даже… и здесь виновата. Должно быть, Хак что-то замечает, обеспокоенно и вопросительно заглядывая мне в лицо. Я с трудом ему улыбаюсь, ибо какие испытания и трудности не ждали меня впереди, я не собираюсь… Да, не собираюсь отступать и убегать! Я буду, как и обещала, очень стараться, и в первую очередь, ради Хака, Мин-Су и Зено, Юна и Сонг Мина. Ради почившего Джун Со. И посему, я просто не имею права сдаваться.
***
Мы едва успели добраться до той ветки, куда нас вёл Юн, как по тоннелям вибрирующим эхом прокатился некий отдалённый шум.
— Что за? — выдыхает Сонг Мин, и, перехватывая помрачневший взгляд Хака, догадывается:
— Неужто?
— Именно, — отзывается Хак. — Хотя и позднее, чем я предполагал.
Это солдаты Су-Вона, наконец, догадавшись, смогли проникнуть в подземный ход через другую часовню? Было неясно с какой стороны доносится шум… Казалось, отовсюду.
— Быстрее! — заволновался Юн, удобнее перехватывая карту, и мы помчались, вслед за ним.
Как же он здесь ориентируется, даже с картой? По мне, тоннель везде выглядит одинаково, и было неясно, как он понял, что мы находимся под часовней? И да, почему мы должны вылезти наружу именно здесь? А вдруг нас там поджидает засада? Хак озвучивает мои опасения, и Юн быстро объясняет, пока все мы дружно ищем то, что откроет люк.
По его словам, мы выйдем на поверхность в квартале ремесленников, хотя, конечно, было бы лучше попасть на окраины, вот только часовен там нет. На это Зено кивает, пробормотав, что город стал очень большой.
В стародавние времена, квартал ремесленников таковым не являлся, и имел совсем иной облик. Но за столетия он не раз перестроился, и поменял свое назначение. Хотя и сейчас в Кууто святилищ до сих пор, довольно, много, но часть, с течением времени была разрушена и снесена. А вот именно эта часовня, куда они собираются сейчас выбраться, осталась, затерянная среди теснины зданий. Она даже не на всех картах отмечена, и посему, ожидать на поверхности сюрприз представляется маловероятным. Ну, по крайней мере, Юн на это надеется. А значит, остаётся, надеяться и нам.
Раздаётся торжествующий возглас Сонг Мина. Он нашёл!
Когда плиты раздвинулись, первыми туда поднялись Хак и Зено, ибо одного Хака я пускать не захотела. Вроде было чисто… Вскоре мы все оказались на поверхности, в тесной комнатушке часовенки, и плиты сдвинулись обратно.
По расчётам Юна, уже должно начать светать, и когда мы осторожно, но быстро, прошмыгнули из святилища, оказалось, что всё небо затянуто низкими тучами, и накрапывал дождь. А ведь в начале ночи было ясно…
Разумеется, квартал ремесленников ещё спал, ибо было ещё очень рано, и стояла такая сумрачная погода. И его довольно широкие улочки, по обе сторонам которых тесно лепились торговые ларьки и мастерские, были пока пусты.
Мы быстро пошли вслед за Юном и Сонг Мином, но перед этим, мне пришлось укутаться в плащ, что дал мне мальчик, достав из своей сумки. Плащ оказался мне большой.
Мы мчались по мощеным дорогам, петляли среди домов, и даже пару раз пришлось перемахнуть довольно высокие, сложенные из камня, заборы, дабы избежать столкновения с отрядами стражей, что ожидаемо стали попадаться.
Становилось всё светлее. Город просыпался, и улицы, с открывающимися ларьками заполняет деловито снующий люд, несмотря на моросящий дождь. В воздухе разлит, вытеснивший запах гари, аромат увлажненной земли.
Тот постоялый двор, куда Хака, Зено и меня вели наши новые товарищи, находился в другом районе, хотя он тоже был местом обитания различных ремесленников. И когда мы туда, с грехом пополам, добрались было уже позднее утро, и мелкий дождик перешёл в ливень — крайне редкое в этих краях явление.
Быстро переговорив с хозяином дешёвой гостиницы, который, правда, как-то подозрительно покосился на нас, Юн и Сонг Мин, кивнув нам, повели на второй этаж.
Кровь от волнения глухо стучит в висках, ведь я, с минуту на минуту, увижу Мин-Су… В комнате была какая-то женщина, которую тотчас же отослали. А Мин-Су… он спал. Я рухнула на колени возле его постели, не выпуская руку Хака. Мин-Су, мой дорогой друг, был бледен и худ, и под глазами его залегали синяки.
Мы промокли до нитки, но нам нужно бежать из города именно сейчас. Если опустить тот момент, когда я сама пошла к Су-Вону, словно притянувшись магнитом, нам всё это время везло, но везение может в любой момент кончится. И поэтому… Я бережно касаюсь плеча спящего, и негромко зову:
— Мин-Су.
Как утверждает Юн, его жизни ничего не угрожает, но…
— Мин-Су, подъём! — юный лекарь бесцеремонно расталкивает моего друга, пока Сонг-Мин, торопливо складывает их пожитки.
— Юн…
Мальчик перехватывает мой укоризненный взгляд, и, казалось, смущается, но, всё же, говорит:
— Это его не убьёт. А нам нужно торопиться, знаете ли вы.
— П… Принцесса!
Мин-Су привстал с футона, дрожащий и взмокший, но он мигом вернулся в горизонтальное положение, ибо я повисла на его шее. Он издал тихий, придушенный стон. Я отшатываюсь, и с тревогой взираю на его искаженное болью лицо:
— Прости меня, Мин-Су. Ты ведь был тяжело ранен…
— Всё… нормально, — он снова садится на постели, и гримаса спадает с его лица, когда он смотрит на меня, сквозь закипающие на глазах слёзы: — Главное — вы живы, Принцесса!
Тут он поднимает взор на Хака:
— Спасибо вам, господин генерал!
Хак хочет что-то ответить, но его перебивает Юн:
— Это всё очень трогательно, но время!
***
Когда Мин-Су узнал, что нас преследует, и нам нужно, как можно скорее покинуть город, и уйти как можно, от него дальше, и разгоревшийся румянец на его впалых щеках, схлынул, словно его и не было. Он начал говорить глупости, что он будет только обузой, что нам нужно оставить его здесь. Ни я, ни к счастью, и Юн, Сонг Мин, Зено и Хак, что велел ему заткнуться, не стали его слушать. Юн заявил Мин-Су, что никогда не оставит своего подопечного, особенно, если он до конца ещё не излечился. Этот мальчик, годящийся мне в младшие братья, просто чудо.
Дождь продолжает хлестать как из ведра, и это нам на руку. Но, перед тем как покинуть комнату, Сонг Мин быстро сходил куда-то, и вернулся с тремя плащами наперевес. Они предназначались Хаку, Зено и Мин-Су.
Все вшестером завёрнутые в плащи, мы под довольно неодобрительные взгляды хозяина покинули его гостиницу.
Разумеется, на городских улицах, несмотря на то, что уже был день, сейчас людей было немного. Мало кому хотелось промокнуть до нитки, и подхватить простуду, но кому-то даже в такую погоду нельзя было прохлаждаться. Рабочему люду и городским стражникам, например. Их форма отличается от формы дворцового караула, но они, вполне, могли быть уже оповещены о «беглых преступниках, чуть не покусившихся на Императора». Но пока ни один из их отрядов не пытался останавливать, снующих туда-сюда, людей, поголовно завёрнутых в плащи и капюшоны, и спешащих по своим неотложным делам. Возможно, основной поиск ещё ведётся в подземелье.
Мы благополучно покинули один квартал ремесленников, потом ещё один. Вскоре мы доберёмся до окраины, к, так называемым, Вратам Запада. Там мы и подвергнемся самому большому риску, ибо это одни из главных городских врат, и они охраняются.
Хак держит за руку меня, а я — Мин-Су. У него одышка, и ладонь его холодная.
— Принцесса, — вдруг очень тихо произносит он, и я поворачиваю к нему голову, — вы какая-то… другая. И ваши волосы… они длинные.
***
Принцесса жива и здорова. Здорова не только телом, но и душой, ибо лик её уже не несёт тот странный отпечаток безумия, приводящий в отчаяние молодого слугу. И она, наконец-то, на свободе, идёт под дождём, цепко сжимая его ладонь. И это всё благодаря господину Сон Хаку, Юну, господину Сонг Мину, почившему… господину Джун Со, странному желтоволосому пареньку. Они спасли её не только от смерти и клетки, но и от безумия. А… что сделал он? Ничего… Ничего для неё он сделать не смог. И сейчас он идёт с ней, слабый и жалкий, задерживая её, и ад его бессилия продолжает тянуть его на дно.
Принцесса оборачивается к Мин-Су, мягко ему улыбается, и глаза её такие чистые и ясные, но в их глубине клубится неизбывная горечь, которая пребудет там до конца её жизни.
Вдруг они замедляются, ибо впереди, сквозь завесу дождя, виднеются массивные Врата Запада. Их группа вливается в относительно густой, несмотря на погоду, поток людей и повозок, которые стремятся покинуть город по каким-то своим делам. На площади перед вратами был небольшой затор, ибо повозки подвергались досмотру. Обычное дело.
Ворота охраняли примерно два десятка воинов: один десяток у врат, а другой — на стенах. Досмотр проводили только четверо человек, ибо во Вратах могло разъехаться только две телеги. Пока вроде всё выглядело как обычно, но кто знает… Тут Принцесса отпускает руку Мин-Су. И то верно: трое взрослых человек, держащихся за руки, выглядит подозрительно. Они разделились. Юн, Сонг Мин ушли вперёд, а остальные вслед за ними, на некотором расстоянии.
Они были почти у самых врат, где стояла уже только одна досматриваемая телега, которую без проблем обходили другие, никем и ни чем не задерживаемые пешеходы, как сюда вдруг подошли ещё десяток воинов. Что… происходит? Пешеходов стали останавливать, приказывая снимать низко надвинутые капюшоны. И им не было уже возможности, не вызывая подозрений, повернуть назад. И ещё, если не считать Сонг Мина и самой Принцессы, они были безоружны… Юн и его товарищ прошли спокойно, но… Что же им делать?! Внезапно воздух разрывает вопль желтоволосого, от которого у Мин-Су зашевелились волосы на затылке. Народ в ужасе шарахается, встают лошади на дыбы, и остервенело несутся кто куда. На площади перед Вратами началась свалка. Чудовищно разросшаяся драконья лапа Зено небрежно сметает троих атаковавших его воинов.
— Мин-Су, руку! — выхватывая свой меч с пояса, кричит Принцесса, сквозь разворачивающийся гвалт. Генерал Сон Хак умудряется отнять у одного нерасторопного солдата копьё, насаживает на него сразу двоих, но затем чуть ли не сразу отражает несколько стрел, прилетевших со стен.
Молодой слуга задыхается, но бежит в след за Принцессой; впереди них Сон Хак орудует копьём, разбрасывая врагов в стороны. Свистят стрелы, но от чудовищной лапы Зено они отскакивают, как от камня.
— Сюда, быстрее! — слышатся высокий голос Юна.
Сон Хак и Зено смогли расчистить путь, и молодой генерал, вдруг подхватывает слабо воскликнувшую Принцессу на плечо. Они пересекли Врата! И вот они, Принцесса и Сон Хак, и Зено с Мин-Су на ходу запрыгнули в некрытую повозку, которую у кого-то одолжили Юн и Сонг Мин. Сын архивариуса без жалости хлестнул лошадь плетью, подгоняя её. И, казалось, всё теперь будет хорошо, но… вдогонку им летит град стрел, и… Многие из стрел были успешно отбиты… Однако Мин-Су, всё-таки, оказался полезен. Он нависает над упавшей Принцессой, и из его спины торчат десяток стрел.
— Мин-Су!!! — в ужасе кричит Принцесса. Из её прекрасных глаз брызжут слёзы. А мир, и так сумеречный, для молодого слуги темнеет, наливается влажной чернильной тьмой. И Мин-Су ни о чём не жалеет, так как он, наконец-то, смог защитить дорогого человека.
Огромное спасибо, если дочитали до конца! Лайк и подписка приветствуются! :)