В начале думал завершить этот цикл одной частью. Как видите не получилось, сын даже в две части не вложился, пришлось создать третью. Начало тут. Ну а дальше пусть рассказывает он сам.
Экскаватор, своей огромной зубастой ложкой зацепил большущий камень, я думал что он бросит его на нас. Я ошибался, машинист аккуратно положил его в сторону. А потом раздался какой-то сильный скрип, я испугался, а папа засмеялся:- Это экскаватор едет к забою. Проехав пару метров, эта махина остановилась и зубастая ложка врезалась в забой, а потом зависла в воздухе. Раздался громкий сигнал, и наша машина поехала назад, прямо на экскаватор. Она не могла раздавить, эту махину. Раздался еще один сигнал, и БелАЗ замер. В тот же момент что-то тяжелое свалилось в кузов. Машину закачало, мне показалось что она присела от страха. Так продолжалось три раза, опять раздался сигнал и мы поехали. Машину наклонило на бок, с кузова посыпались камни. Вильнув рулем и добавив газу папа завалил машину на другой бок, и опять посыпались камни. Отец сказал, что так он выравнял груз в кузове. И как он мог его выровнять, если он его даже не видел. Мы все время сидели в машине. БелАЗ выровнялся и начал карабкаться вверх. Ревел дизель, визжали турбины. Папа показал мне что-бы я посмотрел назад, но там я ни чего не увидел, кроме стены кузова. Посмотрел ниже, и там увидел раскаленные до бела турбины. - А они не вспыхнут? Отец засмеялся. Машина карабкалась в верх, а я смотрел на турбины. Подъехали к какому-то домику, отец ушел, а я сидел в машине и смотрел как остывают турбины.
Пришел быстро, я сказал ему что турбины остыли. - Теперь на обед, в столовую! Возле не большого здания выстроилась линейка машин, в линейку стала и наша машина. Вышли с кабины на свежий морозный воздух, папа положил под колёса упоры, чтобы БелАЗ не убежал, пока мы будем обедать. В столовой было тепло и уютно, пахло всякой вкуснятиной. Народу много, одни мужики, у многих были бороды. Я не боялся, знал что это горняки. Отец так сказал. Встали в очередь, вновь пришедшие здоровались, с нами и при этом жали руку. Мне тоже. Было приятно, что меня приняли за своего. Правильно чужие здесь не обедают. Выбор блюд был большой, я не знал, чего я хочу. Очередь быстро двигалась, горняки шутили и смеялись. И при этом называли отца "рвачем", он не обижался, а только улыбался. Значит не так уж и плохое это слово. В тарелки накладывали много еды, я столько не съем. Я хотел только котлету и булочку. Молоко было бесплатно, пей сколько, хочешь. Так один бородатый горняк сказал. Хлеб тоже, он нарезанный стоял на столе. Ели, сколько кому надо. Суп съели с отцом с одной тарелки, я меньше папа больше. Котлету съел сам. Запил булочку молоком. Вкусно.
Обед закончился, бегом к машине, убрали упоры. В кабине было тепло. Северный мороз не успел, ее охладить. - А теперь домой! Машина взвыла словно раненый зверь и тронулась в путь кормить, ненасытную фабрику. Обратный путь был не легкий машину качало словно корабль на волнах. На подъёмах, турбины нагревались до красна. На БелАЗе нет рессор, там подвески, на них машина и качается. Груз очень тяжелый, целых 40 тонн. Папа так сказал. По ровным участкам я садился за руль и рулил. Клубы пара и дыма мчались за машиной. Догнать не могли, мы мчались быстрее. В этот момент я понял, зачем мы здесь морозим носы. И какая трудная работа у горняков. На то они наверное и горняки. Машина въехала в поселок, я покинул гостеприимную кабину и побежал домой. Проводив взглядом удаляющийся БелАЗ № 417.