Великий живописец Клод Моне обожал картины Поля Сезанна. Примерно так же сильно, как и боялся их. Любуясь этими полотнами (коих в его коллекции было четырнадцать штук), он неизменно обретал душевное равновесие и приток свежих сил. Зато в моменты рефлексии (а надо заметить, что скромный и неуверенный в себе Моне страдал её приступами на постоянной основе) он тщательно занавешивал эти полотна, страшась сравнивать своё творчество с произведениями Сезанна, которого почитал (цитата:) «великаном» живописи.
Собственно говоря, в этой истории нет ничего удивительного. Ведь противоположности всегда притягиваются. А в мире французского импрессионизма (и постимпрессионизма) конца XIX-начала ХХ столетия трудно найти более противоположные концепции, чем те, что исповедовали Моне и Сезанн.
Картины Моне «охотятся» за прекрасными мгновениями жизни, как ребёнок за стремительной и яркой бабочкой, летящей по совершенно непредсказуемой траектории. В них — вся полнота жизни, вся объёмная многогранность доступных разуму впечатлений, «упакованная» в одну- единственную долю секунды бытия. Это «ядерная реакция», которую запускает «столкновение» насыщенных живописными деталями работ с эстетическим восприятием зрителя. Неуёмная и бескомпромиссная энергетика импрессионизма, достигающая критической массы эмоций и вырывающаяся за пределы холста.
А вот у Сезанна всё иначе.
Даже если его картина богата на детали, её главный герой — само живописное пространство. Даже если герои, объекты и явления полны динамики и цвета — его миры неизменны, предопределённые и внутренне холодны. Сезанн не ловит момент, нет. Вместо этого он его останавливает, лишает самостоятельного смысла, констатирует как одно из бесконечного ряда таких же суетливых, но пустых мгновений. Творчество Сезанна — словно бесконечный космос бытия, где даже время не властно что-либо изменить.
Продолжая начатое Ренуаром, Сезанн ищет красоту и смысл не в том, что переменчиво, а в том, что неизменно. Отринув весь предыдущий опыт европейской живописи, четыре века подряд воспевавшей движение и жаждавшей перемен, он попросту отказался «размениваться» на впечатление от доли секунды, посвятив своё творчество Вечности.
Смотрите, дорогой читатель: люди на полотне заняты своими делами. Точно так же, как ими заняты ветер и облака, кроны деревьев и тёмные воды реки. Все эти экзистенции различны по своей природе, но движутся в общем неспешном темпе. Их нахождение в нашем поле зрения в данный миг — чистая случайность. А вот законы, по которым они существуют, существовали и продолжат существовать — предопределённая Судьбою данность.
Картина превосходно иллюстрирует стиль Сезанна. Художнику важна длительность события, важна сложность и непознаваемость мира, а не сиюминутная импрессия. Гармония равновесия, а не набор случайных элементов, стремящихся её нарушить.
Пожалуй, именно поэтому неподражаемый Клод Моне так трепетал перед лицом произведений (уверенного в своей творческой непогрешимости) Сезанна. Точно так же учащается сердцебиение любого романтика, которому впервые в жизни довелось увидеть перед собою бескрайний и равнодушный, но от этого лишь ещё более прекрасный простор океана... В случае Моне таким океаном было само Время, застывшее на картине «Пикник на берегу реки».
Автор: Лёля Городная