Предлагаю вашему вниманию избранные главы повести-мелодрамы «Шестьдесят мгновений фельдшера Веснина». К сожалению, прототип главного героя, является ныне покойным.
Убедительно прошу, уважаемые читатели, не ассоциировать героев моей повести со мной и моей супругой!
Мгновение седьмое.
Подхожу к своей квартире, смотрю, что за дела? Обе входные двери не только не заперты, но и приоткрыты. Еще из прихожей, слышу громкие пьяные голоса, кругом вонища табаком, винным перегаром, потными носками и дешевой туалетной водой. Захожу в большую комнату: за накрытым столом с объедками и остатками алкоголя, сидят трое: моя Анька и двое не знакомых мужиков.
- Ну и чего здесь происходит? – спрашиваю, еле сдерживаясь, чтобы пинками и отборным матом, вышвырнуть всю эту гоп-компанию из своей квартиры.
- А сегодня у нас праздник! – весело сообщает мне моя крепко поддавшая супруга.
- Здорова, братан, давай, садись к нам, тебе штрафная положена! – вскричал блатными интонациями расхристанный худощавый и небритый мужичонка со всклокоченными волосами, в расстегнутой до пупа мятой и несвежей полосатой рубахе. Оооо, так у него еще и пальцы все в синих наколотых перстнях. Зашибись, какое прекрасное знакомство! Боже, какая честь мне оказана!
Другой мужик, амбалистый, крепкий, коротко стриженный, лет тридцати пяти на вид, в добротном спортивном костюме, сидел молча, набычившись и рассматривая меня исподлобья. И похож он был на классического «братка».
- В общем, так, господа, даю вам ровно пять минут, чтобы покинуть эту квартиру. Если не хотите по-хорошему, значит через пять минут вызываю полицию и будет по-плохому! – Громко и отчетливо объявил я.
- А ты кто такой, а? Ты чо так базаришь-то, по козлиному?! – Недобро посмотрел на меня «блатной», привстал и весь напрягся.
- Я собственник этой квартиры. – Стараясь быть спокойным и уверенным, ответил я.
- Толик, сиди ровно, расслабься! – Велел «браток» и «блатной», махнув рукой, спокойно уселся на стуле, тупо уставившись в тарелку с объедками. Слушай сюда, - теперь обратился он ко мне, - Анька теперь моя! Но тебе по по барабану, я знаю. Дело не в этом. Анька, а ну, расскажи ему!
- Ты чего в своей заяве нацарапал, ты, придурок?! Я не согласна на развод?! Д на … ты мне нужен, скааатина?! И спора о разделе имущества у нас разве нет?! Ты чо гонишь-то?! Мы вчера у адвоката были! И адвокат нам сам сказал, что ты аферист! Я у тебя полквартиры отсужу, падла! Будет раздел имущества и даже не мечтай! Кааароче, Веснин, …ц тебе! Ты - БОМЖ, Веснин! Я замки сменю, будешь на улице жить, тварина! – С ненавистью орала Анька, давясь и брызгая слюной. Некогда миловидное лицо раскраснелось, исказилось и приобрело мерзко-уродливые черты.
- Исковое с приложениями я тебе отдал когда? Больше недели назад! Ты расписалась в моем экземпляре, что копию получила! А ты его только вчера прочитала?! – Не выдержал и ввязался я в спор.
- Слышь, «экземпляр с приложениями», ща я тебя урою прямо здесь! – Пробасил «браток» и грузно вылез из-за стола. Посуда жалобно звякнула, а недопитая бутылка водки опрокинулась. Он, идиот, еще оглянулся, на бутылку-то. Видать жалко стало… Распалился еще больше, ну и как взбесившийся носорог, попер на меня.
И ощутил я запах пыльного асфальта и смоченной земли, какой бывает в начале освежающего летнего ливня. Такая галлюцинация случается у меня в моменты острой опасности.
И вдарил я «братку» аккурат в нижнюю челюсть. Башка его на мгновение дернулась в сторону, и он рухнул, как подкошенный, ударившись затылком о край стола.
Отрубился! Вот етицкая сила! Вот черт меня дернул, идиота?! Занимался я, еще будучи пацаном, в секции бокса. У хорошего тренера – мастера спорта. Вот, видать, не проходят навыки-то? Руки-то помнят! Но собой в этот момент я не гордился. Перепугался я: если убил, то в зону отправлюсь. Превращусь из добропорядочного гражданина в бесправного зека с биркой на груди!
Анька заголосила, кинулась на меня, замахнулась кулачком, стремясь ударить меня по физиономии, но от удара я легко защитился, подставив руку, и влепил ей пощечину, от которой она шлепнулась на пол и так осталась лежать. Нет, сознание она не потеряла. Просто рыдала, лежа на полу.
«Блатной» не стал вступаться ни за кого. Он, быстренько выскочил из-за стола и, схватив свою куртку и обувь, выбежал из квартиры со словами «Да ну вас всех на …!».
Так, теперь нужно срочно оказать помощь пострадавшему от меня «Братку». Коробка для первой помощи лежит у меня в шкафчике. Нашатырочка вот она! Эх, лишь бы живой был и в себя пришел!
Живой! Живой! Дышит! Слава Богу! Теперь тампон с нашатыркой прямо ему в носяру! Ннна! Дыши, сволочь, дыши! Морщится, болезный… Нееет, ты не морщись, ты давай в себя приходи!
- Ты его убил! Ты убил его, тварь! – Заорала Анька, подскочившая к мне на самом интересном месте. Так и пришлось вскочить, взять ее за шкирку, увести в туалет и там запереть. И не спрашивайте меня, за каким лешим сделаны запоры снаружи у туалета и ванны. Не знаю. Я их туда не ставил. Но вещь, в некоторых случаях полезная.
… «Браток» очухался. Сначала бессмысленно вращал глазами, затем, сел на задницу, потер лицо руками и спросил:
- А Анька где?
- Вон, - говорю, - в туалете запертая сидит, тебя дожидается!
- Слышь, ты, я тебе ответку дам! Ты погоди… - И он облевался. Видимо, это и была ответка
- Так, давай, забирай Аньку и валите на … оба отсюда, чтоб я вас никогда не видел! – Рявкнул я.
- Увидишь, …, увидишь! – Прорычал «Браток», утирая рукавом блевотину с рожи.
- Мне полицию вызвать? – Вежливо поинтересовался я.
- Да …ли ты меня ментами пугаешь, ты, …?! Ты не пацан, что ли?! – Проблевавшись, вскинулся браток, так и сидевший задницей на полу.
- Нет, - говорю, - не пацан. А твои пацанские понятя я … …! Дальше что?! – Вновь начал заводиться я.
- Ладно, мы уходим. Но мы вернемся! И замки в хате будут другими! – Пригрозил он, поднимаясь с пола.
- Попробуй. Давай, Аньку свою из туалета выводи и валите оба отсюда на …! – Велел я.
Встал он пошатываясь. Пошел к туалету, отпер дверь. Анька вылетела оттуда разъяренной фурией.
- Ты, … …! – Проорала она и попыталась ударить ногой мне в пах. Нет, девочка, шалишь! Ничего-то у тебя не получится!
- Так, ну-ка, оба собрались и свалили отсюда! – Вновь рявкнул я.
- Я здесь прописана, ты, …! Не знал, что ли?! – Проорала Анька.
- А мне насрать, - говорю, - на твою прописку!
- А … ли ты меня выгоняешь?!
- Аня, твой … тебя хочет! Собирайся и иди с ним! Или, если придешь в себя, оставайся и веди себя по-человечески! – Мне уже надоел спор с пьяной бабой.
- Пошел на …! – В очередной раз выкрикнула Анька.
- Хорошо, Ань, я все понял и вызываю полицию!
- Слышь, доктор, мы сами уходим, без ментов! – Ответил «Браток», выглядевший бледно со своего спортивного костюма.
Ушли, наконец-то! Ой блииин…
После суток спать хочется, а после стресса не можется. В квартире порядок навел. Лег на диван, а толку? Толку ноль, сна ни в одном глазу…
Вроде бы начал задремывать, ну что ты будешь делать, бешеный стук в дверь. Открыл на свой риск, посмотрев сначала в «глазок»: за дверью Анька. Стоит, красавица, все такая же пьяная. Ну, пустил я ее в квартиру. А она кааак заорет:
- Где мои ключи от квартиры?! …, …!
- Аня, какие ключи?! – Спрашиваю. – Иди, ищи сама!
Пошла, уж лазила-ползала по всем углам и щелям, ни черта ни нашла. В итоге, ключи нашлись в ее сумке. Разумеется, никаких извинений не последовало. Умотала в неизвестность. Да и хрен бы с ней.
На следующий день, Анька вернулась. Открыла дверь своим ключом. Все такая же пьяная. Завалилась спать молча.
Блин, в свои выходные, я не могу расслабиться! Сбегал в магазин за пожрать. Вернулся. Анька продолжает спать. Как мне все надоело! А не пойти ли мне сегодня в ночь поработать? Мысль показалась мне хорошей. Позвонил старшему врачу смены Валентине Николаевне.
- Коль, приходи, пожалуйста! Тебе как удобно с семи или с восьми?
- Да лучше к семи.
- Приходи, жду!
А еще у меня созрело решение: врезать замок в мою комнату с диваном и телевизором. Сказано-сделано! Сходил, купил замок и все сделал. Чай не из …опы руки-то растут! Перенес туда всю свою одежду, документы, в том числе и на квартиру. Вот теперь и на душе будет спокойно. На работу ушел молча, а Анька, ковырявшаяся на кухне, не сказала ни слова.
Вторым работником дали мне Леру Никонову. С ней работать хорошо, она – девушка-позитивчик. И работать умеет и настроение поднять может.
Поехали на «Плохо онкобольному». Больной, мужчина пятидесяти одного года, крайне истощен и ослаблен, но в сознании, контактен, рак 4 степени слюнной железы, со множественными метастазами. Картина, как в фильме ужасов: огромная, безобразная опухоль, занимающая почти всю правую сторону лица. И эта опухоль кровит. В прежние разы, жена больного сама справлялась, но сегодня никак, источников кровотечения появилось несколько. Вся подушка пропиталась кровью. Посылаю Леру в машину за реанимационной укладкой с растворами, чтоб «прокапать» больного и, хотя бы, чуть-чуть восстановить его силы. При помощи кровоостанавливающей губки, справляемся с кровотечением. Теперь ждем, пока больной впитает в себя раствор, подаваемый через капельницу. Жена расслабилась, многократно нас поблагодарила. Сделали еще и трамадол, поскольку опухоль не только кровит, но и беспрерывно болит. Назначенный онкологом морфин кончился. Теперь, пока идут всякие бумажные согласования, больной фактически остался без обезболивающих Кеторол не помогает. Абсолютно… Больной, тихим, измученным голосом просит:
- Доктор, отпустите меня и я уйду…
- Ты не меня, а Бога проси, чтобы он тебя отпустил. А я всего лишь такой же, как ты, простой смертный.
- Спасибо, доктор!
- На здоровье. - Отвечаю и понимаю всю фальшь своего ответа: здоровья у этого человека уже не будет. Никогда. Во всяком случае, в этой жизни.
Сегодня, не в свою смену, мы – бригада двадцать семь. И меня то и дело заклинивает, когда вызывают привычную мне девятнадцатую, я хватаюсь за рацию, а когда двадцать седьмую – сижу и внимания не обращаю, пока Лера меня не толкнет.
Заехали на заправку, в магазинчике купили всего самого вредного: чипсы, сухарики, газировку.
Очередной вызов: «Пил. Плохо». Вообще, если по правильному, такие вызовы должны обслуживать наркологи, как-никак профессионалы, на таких делах собаку съевшие. Но, фишка в том, что выездную помощь они оказывают только платно. А откуда, скажите, у простого, рабоче-крестьянского человека, да еще после крутого запоя, возьмутся деньги на вызов нарколога?! Вот и работаем мы для запойных господ бесплатными наркологами.
Приличная семья, двое деток, квартира ухоженная. Супруга волнуется. Прошу увести детей в другую комнату. Сам больной, интеллигентного вида мужчина, слегка зеленоватого цвета, лежит и страдает. На полу тазик с рвотными массами. Ну что? С Богом! Человека надо полечить, вроде не наглец, пальцы веером не распускает, а просит по культурному: «Доктор, помогите, пожалуйста!». Работаем с Лерой в четыре руки. Колем и льем в больного все, что можно и… не можно. В общем, больной наш получился, как фаршированная курица. Зато порозовевший и повеселевший, он почувствовал, наконец-то, подлинную радость жизни, не замененную искусственной алкогольной эйфорией. И у нас с Лерой на душе захорошело. Вот только ампулу феназепама истратили: она выдается только в единственном числе и списывается, почти как наркотик. Ну, ладно, ничего страшного, спишем! Жена спрашивает: «Сколько мы вам должны?». Отвечаю категорическим отказом. Ну не люблю я таких вопросов. Хочешь отблагодарить – пожалуйста, не откажемся. Но устраивать торг, это, по меньшей мере, просто не прилично.
Опять вызов к цыганам, в деревню. «Высокое АД у больного ГБ». Удивительно, но вызов оказался действительно обоснованным! Давление 220/110 мм у женщины 57 лет. Женщина ухоженная, не страдающая наглостью и глупостью. Изъясняется грамотно, спокойно. Говорит, что обращалась к терапевту, лечение было назначено, принимала регулярно таблетки, но давление все равно шалит. Больная с покрасневшим лицом, дрожит, как от озноба, хотя в доме жарковато, беспокойная. Да, здесь никуда не денешься, помощь надо оказывать на совесть. Делаем Эбрантил, через каждый введенный миллилитр, контролируем давление. Снизили до 160/90 мм. Все, хватит. Дали больной выпить ее же корвалол, столовую ложку, метопролол под язык. Больная расцвела, и пребывает в полном восторге. Едва ли не впервые за все время работы, услышал от цыган «Спасибо!».
Следующий вызов «Плохо онкобольной, 84 года». Дверь открывает пьяный сынок, лет шестидесяти, с бородкой и в очках, с претензией на интеллигентность. Сама больная, хотя и с открытыми глазами, но абсолютно не контактна, истощена. АД 90/60 мм. На месте правой молочной железы – безобразная, дурно пахнущая опухоль. Просим сына найти справку из Онкодиспансера. А тот, видимо только перед нашим приездом хорошо выпил, пребывает в нирване, типа жизнь прекрасна! Понятно, что никакой справки он не найдет, хотя и без справки видна четвертая стадия с метастазами. Лера готовится к обработке опухоли. Но пьяный сынуля, представившийся нам полковником в отставке, настойчиво лезет с дурацкими советами. Ладно, хоть не агрессивный. Просто несет всякую чушь, от которой уши вянут.
- В следующем месяце у мамочки юбилей, я закажу ей целую охапку белых роз и выступление ансамбля русского танца!
«Ну и дурак ты, "полковник", конченный, пьяный дурак. Твоей матери жить осталось, максимум несколько дней. Лучше бы с хосписом договорился и пригласил батюшку, что бы соборовал больную, помолился о ней»… - это я думал так, не высказывая ничего вслух. Какой может быть диалог с пьяным человеком?
Лера на совесть обработала опухоль, собрались мы было уезжать, но сынуля подскочил и показал нам новый сюрприз: у бабушки-то, оказывается пролежень! Аккуратно ее повернули, смотрим, на крестце – безобразно грязная лейкопластырная повязка, наложенная как минимум, месяц назад. Делаем каменно-спокойные лица, чтобы не показать наплывы тошноты. Эту грязную работу я беру на себя. На лицо надеваю маску, на руки по двое перчаток, поливаю эту повязку хлоргексидином и отклеиваю ее. Боже мой… Такая картина не для слабонервных, описывать не буду. Маска практически не спасает от убийственной вони. Здесь бы, по-хорошему, нужна бы полноценная хирургическая обработка, но откуда ее взять? Заливаю весь пролежень перекисью водорода и вместе с пеной, большими стерильными салфетками, удаляю всю нечисть. Далее наложил сухую асептическую повязку.
Покапали больную с крахмалом и дофамином, ввели преднизолон. Давленьице подняла она до 120/70 мм, но в себя так и не пришла...
Крахмал - это не то, что имеется на каждой кухне, а фармакологический препарат.
«Полковник» стоял рядышком довольный и умиротворенный. От него теперь несло не перегаром, а чистым «свежаком». Пока мы выполняли всю грязную работу, он успел сходить на кухню и повторно «накатить» там крепкого алкоголя. Ну, а напоследок, даже спасибо не сказал, урод моральный…
- Центральная, двадцать седьмая свободна!
- Сюда, два семь!
Это хорошо, что «сюда»! Значит и перекусить, и вздремнуть может получиться, чай время-то к утру движется.
- Останавливаемся, двадцать семь и пишем вызов!
Вот так всегда! Сколько раз я себя ругал за слишком раннее строительство планов.
«Ленинский РОВД. Избили, плохо».
А что, разве кому-то бывает хорошо, когда его изобьют?
Мужичка, пятидесяти шести лет, высокого, худого, с лохматыми усами и добротной ушибленной раной над правой бровью, в грязных пиджаке и брюках, вывели нам из камеры. Поскольку он был пьян до состояния полного изумления, то продуктивный диалог с ним был не возможен.
- Вас как звать, уважаемый? – Спрашиваю громко и внятно.
- А тебя это …т?! – Лаконично спрашивает тот.
- Что тебя беспокоит? – Подключается Лера.
- Иди на …й! – Машет он рукой, видимо, указывая более точной направление.
- Голова не болит? – Не отстает от него Лера.
- А какая у тебя зарплата? – Переключился болезный на другую тему.
- Пятьсот шестьдесят девять рублей – Отвечаю я.
- Не …ди! – С хитрой, щербатой улыбкой ответил пациент.
Лера хотела рану обработать, но тот ее оттолкнул. Ладно, не будем же мы драку устраивать по видеокамеру.
- В больничку поедем? – Спрашиваю я.
- А в какую, в Кремлевскую? – Начал куражиться пациент.
- В общем так, уважаемый! Если ты сейчас не прекратишь колбаситься и мешать обрабатывать твою рану, то мы сразу уезжаем и больше к тебе не приедем! – Резко обрываю я болезного.
- А вы кто, «Скорая», что ли, врачи? – Наконец-то дошло до него.
- Ну да, сам-то не видишь, что ли?
- Ну тогда все хорошо, спасайте меня! – Разрешил больной.
Лера по-быстрому провела туалет раны, наложила лейкопластырную асептическую повязку.
- Ну что, в больницу точно едем? – Лишь для проформы спросил я, думая, что он откажется. Ага, размечтался! Согласился он, со всем пьяным упорством! Паспортные данные мы списали из милицейского протокола. Оказался моим тезкой – тоже Колей.
Не знаю, почему, но этот пациент мне сразу не понравился. Исходила от него какая-то непонятная угроза.
- Так, Николай, слушая меня внимательно: если начнешь барагозить, тогда останавливаем машину и тебя выкидываем где попало! Понял меня?
- Да понял, понял… - Как-то нехотя согласился он.
Так и мучимый нехорошими предчувствиями, я заставил Леру сесть в кабину, уложил Колю на носилки, сам сел в салонное кресло, чтобы не спускать с него глаз. Ехать было очень далеко. Поначалу, Колюня вроде как уснул. «Во как хорошо!» - Подумал я. Но, рано радовался. Он резко поднялся на носилках, сел на них, почти лицом ко мне.
- А мы куда едем-то?! – Он вновь стал дезориентированным.
- В больницу едем, тебя лечить, бровь зашивать. – Сказал я как можно мягче и миролюбивее.
- Чо?! Ща ты сам в больничку поедешь! – Зло выпалил больной и замахнулся на меня кулаком.
Я же решил, что лучшая защита – это нападение, а потому ударил тезку кулаком в физиономию.
Больной, мгновенно успокоившись, с удивлением осмотрел салон машины, подставил ладонь под капающую из носа кровь, трезвым голосом, в недоумении спросил:
- Так это «скорая», что ли?
- Да, говорю, это «Скорая», а я врач!
- А меня чего, избили, что ли? Кровь из носа течет… - больной так и пребывал в растерянности, зато стал миролюбивым и жалким.
- Это уж, говорю тебя надо спрашивать, мы тебя из отдела полиции забрали, скорее всего просто упал. Скажи спасибо полицейским, что они тебя подобрали, а то бы умер от переохлаждения.
- Спасибо, спасибо! Да как же так получилось-то? Ведь с хорошими людьми выпивал, все культурно было, а тут на тебе…
- Ладно, Коль, не переживай, сейчас в травмпункте тебя подлечат и домой поедешь!
Дальнейшее было без приключений.
- Двадцать семь свободна!
- Сюда, два семь!
Сюда – это мы с великим нашим удовольствием! Сейчас, хотя бы чайку, крепкого да сладкого накатить кружечки две! А на еду, что-то не тянет.
Теперь можно и прилечь в теплую постельку! Проснулся в половине седьмого. Вот и конец смены! Здесь люди разумные и порядочные работают, а потому не делают подлянок, типа за пять минут до окончания смены на вызов послать. Иду к машине, забрать наркотики и имущество. Наркотики взял, а имущество, видимо, Лера перетаскала, проснувшись раньше меня. Смотрю, моя Лера лихо заправляет укладку, но я ей попенял за это, ты, говорю, в следующий раз и меня подключай, ведь ты же не конь-тяжеловоз!
Ну, а я пошел в очередь сдавать наркотики.
Подходя к своему дому, почувствовал какую-то тревожность. Зашел, Анька вроде дома. Все прибрано, но в квартире опять эта мерзкая вонь чужими людьми и прошедшим застольем.
Продолжение здесь
Все фамилии, имена, отчества изменены. Все совпадения случайны.