Странные фотографии, сюрреалистические виды, невероятные ассоциации - и история нашей страны... Вот такой вот компот. В 2004 году я сотоварищи организовал исследовательскую экспедицию на Северные Курилы, а конкретно на острова Парамушир и Шумшу. Целью поездки было изучение истории островов и поиск материалов по истории Курильского десанта 1945 года, фотосъемка сохранившихся укреплений и техники. Расскажу об одном эпизоде той поездки...
Конец июня, мы бродим уже две недели по острову Шумшу - танки, самолеты, невероятные находки, японские укрепления и подземные ходы, в каждый из которых я лезу, как заправский крот; в общем - море впечатлений! И тут погода, доселе вполне наш радовавшая, начинает стремительно портиться - все вокруг затягивает туманом, начинается дождь и постепенно разгуливается такой ветер, что дождь становится горизонтальным, а идти почти невозможно - порывами просто сбивает с ног. Поставить палатку в таких условиях просто нереально - унесет вместе с ней неведомо куда.. Нужно срочно искать какую-то складку местности, способную защитить от ветра и ровный "пятачок" 2 на 3 метра под ее прикрытием, где можно поставить палатку. Как назло, непогода застала нас в центральной части острова, ровной, как стол - лишайниковая тундра с зарослями стланика и небольшими озерами... Я оставил товарищей сидеть на рюкзаках в японской траншее, а сам бродил кругами по тундре в поисках подходящей ямы от японского блиндажа - это единственный вариант для нашей стоянки в сложившихся обстоятельствах. Как назло, все попадающиеся блиндажи уже затоплены водой и дело, что называется, “начинает пахнуть керосином". Ветер "вбивает" дождевую воду в одежду с такой силой, что она проникает снизу под дождевик, заливается через клапаны рукавов и в проем капюшона и я начинаю стремительно замерзать - пальцы рук уже почти не чувствуются, давно промокшие ноги в ботинках превращаются в какие-то чужеродные подставки. Ветер усиливается, против него идти все тяжелее, да и дышать становится трудно - только открываешь рот, как легкие надуваются, как воздушный шарик - чертовски неприятное ощущение! В дождевом тумане не видно ни зги, лишь изредка в разрывах мелькает все тот же ландшафт - лишайниковый ковер, рябая от волн озерная гладь, да кедровый или ольховый стланик высотой по колено, который тоже ходит волнами или судорожно трясется от ветра. Вдруг в одном из моментальных разрывов тумана я мельком вижу какое-то странное зеленое сияние, и, приметив направление, двигаюсь туда. Одновременно через вой ветра мне начинает слышаться какой-то странный звук - то как будто пение, то гудение, то басовый гул - все это обрывками, так что установить происхождение этой какофонии не получалось, как я не прислушивался. Остров практически необитаем - на одном краю полуживая погранзастава и смотрители маяка, на другом - также маяк и два человека при нем, но до каждой из этих условно обжитых точек - больше 10 километров в противоположных направлениях. Я не представлял, чего можно было ожидать, но нас устроил бы любой вариант, который сулила цивилизация. Минут пять движения против ветра, в процессе которого звуки становились все громче и яснее, и тут очередной разрыв в тумане открывает мне совершенно сюрреалистическую картину - прямо на тундровом ковре громоздится высокая гора зеленоватых стеклянных банок, перемежаемых трухлявыми досками, то торчащими веером вверх, то лежащими горизонтально, подобно остаткам колодезного сруба! Миг, и странную картину снова скрыла пелена дождя...
Подойдя вплотную я уже смог разглядеть все подробности удивительного пейзажа – на площади нескольких сотен квадратных метров лежали тысячи стеклянных литровых банок – разбитых и целых, рядами, кучами и россыпью. Когда-то, много лет назад, они были сложены в деревянные ящики, уложенные штабелями, но ветер, снег и вода сделали свое дело – ящики сгнили, штабеля развалились, банки полопались от мороза и разбились при падении, а тундровый ковер поглотил осколки и нижние ярусы этого склада под открытым небом… Часть банок хранилась в деревянных бочках примерно столитрового объема, с которыми природа и погода сотворили странную штуку – похоже, попавшая в бочки вода замерзала и разрывала клепки, а то и обручи, так что бочки превратились в абстрактные скульптуры, где торчащие веером дощечки-клепки напоминали растопыренные пальцы рук. Вокруг «баночных россыпей» не было никаких следов цивилизации – только тундра и озеро в полусотне метров. Сильнейший порывистый ветер начинающегося тайфуна, как водится, имеющего какое-то нежное женское имя, превращал гору банок в своего рода эолову арфу, только не струнную, а духовую, выдувая различные звуки, разносящиеся по ветру на километры и пугая невольных слушателей; хотя – какие на полу-необитаемом острове слушатели, да еще в непогоду? Если издалека звуки «баночного оркестра» иногда казались мелодичными, то вблизи вся эта какофония на огромном звуковом диапазоне вызывала ощутимый дискомфорт и давила на психику, так что хотелось побыстрее уйти. Я и ушел – дальше искать убежище для палатки.
Нашел в паре километров большую двухярусную яму от японского блиндажа, которая и стала нашим домом на ближайшие три дня, пока не выдохся тайфун. Лиха мы за это время хлебнули изрядно – палатку подтапливало, так что приходилось по очереди нагишом, чтобы не сушить потом одежду, выскакивать с лопатой и копать водоотводные канавы, а ночью, когда тайфун разошелся в полную силу, наш «дом» так плющило и трепало, несмотря на высокий земляной бруствер, что спать было невозможно – казалось, что вот-вот и мы улетим в неизвестность, подобно Элли из «Волшебника Изумрудного города». В итоге, когда через три дня ветер немного утих, я все-таки сходил еще раз в «баночным горам» - сделать фотографии, которые и представляю нынче вашему вниманию.
Меня очень интересовал вопрос – как, когда и почему образовались эти странные склады на Шумшу (я позднее нашел еще несколько аналогичных баночных россыпей)? Ответ нашелся несколькими годами позже, и, как водится – случайно. Я познакомился с человеком, который служил на Шумшу в начале 50-х и он рассказал мне следующее: после войны на острове было расквартировано множество войск – авиаторы, связисты, танкисты, пограничники, моряки и т.п. Велась и активная хозяйственная деятельность – рыболовство, консервные заводы… Остров был населен едва ли не более, чем при японцах. В ноябре 1952 года произошел природный катаклизм – на Северные Курилы обрушилось катастрофическое цунами. На Шумшу погибло огромное количество народу; инфраструктуре был нанесен непоправимый ущерб. Точное количество погибших неизвестно по сей день – многих смыло в море, погибли учетные документы, а на острове было много вольнонаемных гражданских. После цунами гражданских срочно эвакуировали, а военных стали активно выводить с Шумшу и этот процесс продолжался еще несколько лет. Многие военные части были расквартированы во временных сооружениях, от которых к нашему времени не осталось и следа. Так вот – о литровых стеклянных банках… В них на остров поступала часть пайка для военных. Тара считалась оборотной, после употребления складировалась и вывозилась «на материк». Когда начался срочный вывод войск, о такой мелочи, как пустые банки и бочки, никто, конечно, и не думал – все бросили там, где складировали. Вот и лежат «баночные горы» посреди острова, удивляя всех, кто их видит…
На последнем фото – памятник погибшим при цунами 5 ноября 1952 года. В 2004 году, когда я фотографировал памятник, он был в ужасном состоянии – проржавел и держался едва-едва, а военком, который должен был отвечать за сохранность военных захоронений, на Шумшу ни разу даже не был, хотя его кабинет располагался менее, чем в 3 км от памятника – по другую сторону пролива, в Северо-Курильске. Хочется верить, что сейчас памятник отремонтирован и военные кладбища, коих на Шумшу немало, приведены в достойный вид.
Публикации про поиски и находки: