Попадьинские байки. Ю_ШУТОВА
Помнишь, я те про американов-то говорила? Как они по клубнику наезжали? Дак тая история продолжение получила.
В аккурат на Пасху мой муженек Витя письмо получил. Конверт весь импортными буквами исписан, и марки тож наклеены не наши. С такой, понимашь, зеленой теткой: у ей на голове вроде как шестеренка с зубцами, а в руке факел. Знаешь такую? Ага, статуя Свободы, она самая.
Мы конверт вскрыли, а прочитать ничего не можем — все по-импортному, по-американски. Хорошо внучок приезжал с городу, он и прочитал.
Пишет Вам, дескать, простой американский парень, миллионер, по имени Жамес. Вот что за имя такое? Убил же Господь! Что, нету таких имен? Вот так вот написано было, смотри: «JAMES». А ты — нету. Спорит еще.
У этого Жамеса в Техасе ферма. Токо не с коровами, а с лошадками. А еще он по уши в Россию влюбленный. Кто виноват? Пушкин, само собой. И Толстой еще. Так вот, один из наших гостевых арбайтеров к себе в Техас возвернулся, да про свой вояж в нашу деревню своему боссу, Жамесу то есть, и рассказал. И решил тот Жамес к нам в Попадьино приехать. Токо не по клубнику, а просто – в гости. Я, пишет в письме-то, в Росси уже бывал, но дальше Москвы проникнуть не удалось. Кремль видел, а хотелось бы на ваши пскопские дали глянуть.
А дело было как раз в прошлом годе, как нас всех ковидлом накрыло. Мы думали, что раз такое дело, карантины, локдауны всякие, так лето у нас пустое будет, не приедет никто. А получилось совсем наоборот. Для начала дачники наши раньше времени подтянулись. Не захотели по тесным кваритенкам в городу самоизолироваться, сюда на простор потянулись. Оно и понятно, в огороде, да в лесе самоизолироваться приятней. Ходи — аукайся. На озере, опять же, удочку бери и изолируйся скоко хошь. Даже итальянские наши соседи заявились. Они со своего Риму до Минску долетели, оттуль автобусом до границы, а дальше ползком через нейтральную полосу, российские паспорта над бошками выставив. Чтоб Роспотребсоюз не расстрелял из дальнобойных этих, как их, тепловизеров.
Ну им-то дивья — добрались. А вот как Жамес собирался из своих америк себя доставлять7 Вплавь что ли? Как Грета с тумбой? Но токо как-то добрался, через Москву опять же. Пришлось за ним вечернюю лошадь в Новосокольники посылать, он там с поезда вышел, а дальше все, завис.
Оказался Жамес мужчиной видным, поперек себя шире. А у нас в избе места-то хрен да маленько: обеи дочери с мужьями да детьми с городу наехавши изолироваться, да еще кошка, во дворе две собаки в будке, за домом в сарайке кроликов, голов тридцать. Ну определили гостя в старую баню. В ей уж лет десять не моемся. А чё? Там удобно. Спать в парной на полке можно, а в предбаннике просто прохлаждаться, мы туда стол кухонный оттащили да пару табуретков. Там, правда, за ненадобностью электричество обрезано, но мы Жамесу свечей дали и фонарик налобный, чтоб, значит, почитать чего на ночь, если захочет. Бывало, вечером выйдешь во двор и глядишь, как по огороду в темноте звезда плывет — американ до уборной шкандыбает.
Косить-то его мой муж учил. Я про мужа своего распространяться особо не буду. Но скажу: человек он не простой. Сам про себя говорит: «Супчик жиденький, да питательный, а я худенький, да старательный». Ну дал он косу Жамесу, сам рядом встал, тоже с косой, ясно дело. Смотри, мол, делай, как я. И пошел себе косой махать, трава за ним ровным валом ложится. Раньше на сенокос как выходили? Впереди мужик идет косит, а за ним баба с граблями, вал подбирает, в копенки складывает. А если вал не ровный, дак кто ж его подбирать будет! И Жамес как-то так быстро приноровился, вроде и получается у него. И языковой-то барьер падает с дикой скоростью, аж свистит в ушах. Витек ему: «Ты пониже. Пониже...нах...», и Жамес: «Лоу...нах...». Витек: «Помалеху...нах...», и Жамес: «Литл...нах...», так и косят рядом, прям как Лукашенко с Депардье. Загляденье просто. Ну потом, конечно, в избу зашли, по рюмочке опрокинули с устатку.
А вечером решил Жамес к своему учителю по-серьезному зайти, с бутылочкой, посидеть. А у нас-то на дворе дым коромыслом. Мы как раз заняты конкретно. Мы на улице вокруг казана пляшем, у нас новая игрушка появилася — казан на 10 литров старшему зятю кто-то с барского плеча отвалил, а он его нам приволок. Ну и мы, конечно, сразу плов замастырили. А дело-то непростое, новое для нас дело, один огонь раздувает, другой деревянной лопатой мясо туда-сюда вертит, третий с ведром воды бежит, а кое-кто, понимаешь, томно панамкой обмахивается по-байски, это я опять же про мужа своего. Вот сидим, а Жамес с улицы заходит, и бутылка в руке. «Я, — говорит, — у соседа купил. Хлэбна̀я называется. Можно я Витю угощу?» Чего же не можно, можно, давай, красавец, угощай, похлебайте малость. Вот они там на кухне уселися, закусь Витя разложил: рыбка, огурчики-помидорчики, то-се. Дары природы, ага. И по стопочкам, значит разлили. Стопочки подняли — за здоровье, за любовь, за мир, за дружбу... — опрокинули. И тут оказалось, что самогон-то сосед разбавить забыл. Обалдел, видать, когда к нему американский миллионер, простой и босоногий зашел, да не с той полки и тяпнул пузырь. Неразбавленного. Градусов 70-75. Хороший самогон. Слезу вышибает фонтаном и горло пережимает слегка. Жамес слезу-то смахнул и хрипит: «Я бы покурил...» Витек аж взвился: «О-о-о! Не-не-не, токо не в хате!», и под ручки так Жамеса во двор выпихивает. На том ихние посиделки и закончились.
Витя с тем Жамесом совсем дружками заделались. А он, муженек-то мой, хитрован еще тот, взял да и насвистел американу в уши, что есть у нас традиция: надо купить свинью, зарезать ее и накормить всю деревню. И называется это все «Брыксы». Игра такая, по ихнему, по-американски — гамес. А Жамес, он ведь как ребенок, что ни скажи — верит. Глазки зажглися, давай у нас допытываться, где бы купить свинью. Я так и вижу: купили мы в угоду гостюшке нашему порося, бодрого, розовобокого, и пытаемся его зарезать, гоняемся всем скопом с ножами наперевес за несчастным Пятачком. Хорор! Душераздирающее зрелище! Навык-то утерян. В девяностые свиньи по деревням повымерли. А нынче без надобности стало — езжай в город да бери в Диксях-Пятерочках ту свинью в деликатесной нарезке. Надо ж выходить из ситуёвины, говорю: «Ты знаешь, Жамес, Витя, он те правду-то постеснялся сказать. Традиция-то в том, что сначала свинью надо украсть...» Где украсть-то? Да на Великолукском комбинате. У них милльён свиней, никто не заметит, что одной нет.
Со свиньей, конечно, не сложилось. Пловом ограничились с нашего нового казана. Но лицо перед державами соблюли. И созвали всех на брыксы. Брыксы — стародавняя, еще колхозных времен традиция у нас. Вот как отработали страду осеннюю или в праздник какой календарный, или, к примеру, просто захотелось — сговаривался народ тихо сам собою и собирался где-нибудь, а обычно у нас в Попадьине. Кто самогоночки хлебной, кто закуски принесет, гармошка, само собой. Песни, кадриль какая-нибудь, веселье. Только традиция эта давно в Лету канула, кому брыксы устраивать, постоянных жителей в деревне нашей — четыре мужика да я, одни, прости господи, дачники кругом. А мы дело это как раз и возродили. Кликнули клич. И все пришли, ну или почти все. И были брыксы!
Вот, ведь, забросили это дело еще в прошлом тысячелетии. И казалось, навечно. А мы взяли и возродили. Всего-то и понадобилось: один заезжий миллионер да группа товарищей, что радостно ему потакает. Народу собралось человек двадцать пять, тудой-сюдой плюс-минус может кого-то забыла посчитать. Вот жаль наш молочник Серега не пришел, два раза звали, заманивали всяко, не идет, хоть ты тресни. У него, говорит, хозяйство, ему, мол, некогда. Нашел причину отказа. Зашел бы к нам на полчасика, вертается домой — а там на дымящихся развалинах хозяйства одинокая корова, глаза выпучены, в зубах недоеденное коромысло.
Веселилися мы до упаду. А чё? Брыксы же, не панихида. И водку пили и вино, и закуска «Крылья Родины» на гриле — само собой. И гитара — песни про все и хором. И Жамес ходил посредь праздника слегка обалделый и счастливый. Обещался приехать на следующий год, и тогда его всерьез и по-взрослому возьмут на сенокос. Выпивал с каждым и со всеми, и плясал цыганочку с Витей на пару посреди дороги.
Разошлись по домам за полночь, допевая на ходу кто про родные нам всем березы, а кто про одинокий подмерзший клен.
И на следующий день была в деревне тишина.
Из сборника "Я - демон"
Самое популярное на канале:
Русский кот во Франции - птица вольная. Ни замки, ни заборы его не остановят
Невыносимое счастье первой любви
У французской пары не было детей, и они взяли их в советском провинциальном детдоме
Большая стирка в Кастелламмаре и сарацинская башня в Вико-Экуэнсе
Урок географии