Про Сталина написано много, прямо скажем, очень много. Ругают, хвалят, матерят, превозносят. Но сегодня рассмотрим один, казалось бы, очевидный момент - его место в советской идеологии. Да, мне таки есть, чем вас удивить.
Начнем издалека. Французский философ Клод Лефор сформулировал парадокс имени себя. Суть такова: между идеологией государства (вообще любого) и идеологической практикой (т.е., как идеология воплощается в реальности) всегда будет разрыв. Его никак не избежать. Чтобы государство могло убедить граждан в своей легитимности, нужно обращаться к некой “объективной” истине. Эту истину нельзя поставить под сомнение, она над идеологическим полем, и доказать ее верность или ложность невозможно. Пример: условная демократия, условный коммунизм, условные европейские ценности, да что угодно. И парадокс этот является ахиллесовой пятой любой политической системы. В один момент идеология даст трещину, и именно в этом месте.
Но до некоторой поры этот парадокс скрыт фигурой Мастера. Это правящий субъект, который предстает обладателем некоего уникального знания о внешней “объективной” истине. Этот Мастер находится вне идеологического дискурса, и, благодаря своему уникальному положению, способен оценивать идеологию на предмет соответствия этой истине. То есть, условный Мастер сам решает, что истинно, а что нет, поскольку он является носителем единственно верного в рамках идеологии знания. Но если фигура Мастера пропадает (как правило, это смерть), разрыв начинает нарастать, что и приводит, в конечном итоге, к распаду идеологической системы.
И мы подходим к Сталину. Как мы знаем, в его руках была сосредоточена огромная власть, он лично редактировал идеологические тексты, да и художественные, что уж там. В многотомник “Истории Гражданской войны” Сталин внес около 700 исправлений. Причем эти исправления активно печатались в газетах, советский читатель должен был знать и понимать суть идеологии. По большому счету, именно для широкого круга читателей и предназначались эти исправления. Читая эти правки, редакторы местных газет также корректировали собственные тексты, обеспечивая монолитность идеологии. Простые читатели также корректировали свои взгляды на идеологию путем чтения сталинских правок.
На ранних этапах советской истории роль Мастера занимал авангард (наиболее прокачанные в плане политической подготовки члены партии). После авангард был заменен фигурой одного конкретного человека. Смерть Сталина привела к тому, что фигура Мастера исчезла, некому было задавать канон объективной истины, направлять к коммунизму. Хрущев не подходил на эту роль, поскольку не обладал и малой долей того авторитета. Чтобы не отойти от идеалов коммунизма, советские лидеры использовали лишь внешнюю форму идеологии, продолжали постулировать идеи Маркса, Энгельса и Ленина. Именно с 1953 года можно считать, что разрыв между идеей и практикой начал нарастать. Исчезла сама возможность стать Мастером, направлять идеологию извне. Попытки делать это изнутри привели к тому, что после 1953 года советская пресса использовала лишь внешние идеологические формы, не задумываясь над содержанием (почитайте советские газеты, они как под копирку). Что и привело к нарастанию разрыва между идеей и практикой. Это невидимое для советского общества изменение привело к весьма значительным последствиям.
В написании я базировался на книге Алексея Юрчака "Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение".
Автор - Антон Коженков