Через дырявые занавесы, непременно пытается вырваться свет утреннего солнцестояния. Белые потолки в промежутках были освещены светящимися полосами утреннего света, а стены намертво пропитаны разнообразными персиковыми оттенками, что глубоко въедались в сетку глаза до мозговой кости. Всё вокруг было родным. И на столько новым, что с каждым разом ты познаёшь заново эти кирпичные блоки, спрятанные за нежным одеянием обоев, будто бы и вовсе их не узнавая.
На нижнем уровне стены, куда скатывалось голубое ватное одеяло, которое было отброшено ночью из-за достаточного тепла наших тел, отражало бирюзовым оттенком блик, что вмешивался в борьбу, цветом перебивая оранжевый.
От упорного влияния освещения в комнате, мои веки, скрывающие прекрасное, резко раскрылись, и я могла увидеть каждый волосок твоей головы, который спиралью мягко ложился на макушке. По венам ударяло током от осознания, что я могу причалить свою ладонь, наполненную любовью, тебе на голову, и могу прижать её сильнее, чем она в спокойствии лежит у моего сердца.
Твои глаза под тяжестью сна были закрыты, а белые веки слегка вздрагивали ещё рассматривая сны.
Мне удаётся аккуратно отодвинуть твою сонливую голову с теплой груди на подушку, и укутать твои оголевшие плечи покровом, в виде легкого одеяльца.
Я не хотела уходить, но понимала, что нужно скорейшим образом раскрыть занавески в дальнем углу от кровати, чтобы почувствовать через стекло теплый дневной свет, и окончательно пробудиться под ним.
Немного зашевелившись, я тянула свою ногу, убирая её из под твоей. И
ты едва ли начинаешь чувствавотать, отдаляющийся от ушных раковин, мой ритм сердцебиения, и, слегка обеспокоившись, сжимаешь сильными руками моё тело.
Зная что идти некуда, я сомкнула наши опьянённые головы воедино, и, жадно впитывала рассаду твоего присутствия рядом.