Мы были детьми и играли в разные игры на улице. Вместе собирали фантики, скидывались на жвачки и делились друг с другом сокровенным. Но только одной тайной я не могла поделиться с Нами. Да, забыла сказать. Мы — это я, моя старшая сестра Женя и Стас, мальчик из квартиры напротив.
Меня зовут Саша, и я расскажу вам свою историю.
Нам по 7-9 лет
Мы гоняем по двору все лето, загорелые и с ободранными коленками. Мы обливаемся из колонки, сидим на дереве и рассказываем анекдоты, которые услышали от взрослых. Смысла в этих анекдотах нам в силу возраста не понять, но мы весело хохочем, потому что правила такие.
Мы на спор залезаем на крышу гаража и также на спор спрыгиваем в кучу с песком. Мы находим котенка и кормим его тем, что сами едим. Выхаживаем его и называем Мурзиком, самым умным котом в мире.
Я смотрю на Стаську, и каждый раз у меня от восторга что-то внутри замирает. Он кажется мне самым умным и самым крутым мальчишкой. Его обгоревшие на солнце белесые волосы обычно растрепаны, футболку он, думаю, вообще никогда не снимает. И глазища его большие и серьезные смотрят прямо мне в сердце. У него на левой щеке шрам от удара об угол стола, и этот шрам я могу часами разглядывать.
Однажды Женька заболела, и мы гуляли со Стаськой вдвоем. Шел дождь. Ливень. А мы сидели под козырьком крыши и подставляли босые ноги под воду. Пальцы ног уже побелели, но мы поспорили, чьи ноги быстрее замерзнут. Я никак не хотела проиграть, но проиграла. Я схватила свои ступни руками и начала их растирать, чтобы они согрелись. Я скулила от холода, и тогда Стаська взял мои ступни и засунул себе подмышки. Я захохотала и завалилась на спину. А потом мы скакали под этим ливнем, раскинув руки в разные стороны, и орали Иванушек:
— А тучи как люююююдииии!
И на следующий день оба заболели. В тот момент и появилась моя тайна. Я влюбилась в Стаську.
Нам по 11-13 лет
Мы с Женькой выросли выше Стаса, и теперь Женька стесняется с ним гулять. Называет его мелким и стебется надо мной, если я про него что-то рассказываю. Она вообще теперь стала другая, дерзкая. Но чаще молчаливая. Иногда орет и психует, постоянно закрывается в своей комнате. Стало как-то очень напряженно жить.
Вместе с тем, Женька стала очень красивой. Ее волосы такие густые и темно-русые были как шапка. Она закалывала их сбоку красивой заколкой и надевала много фенечек на обе руки. Носила черные водолазки и джинсы, не снимая. Я же еще была угловатым бесполым существом с косой и огромным носом.
Со Стаськой мы теперь видимся очень редко. Чаще я прихожу к нему после школы, помогаю с русским или с английским и ухожу домой. Еще я глажу Мурзика и ношу ему разные вкусняшки.
Стаса люблю его еще сильнее, и мои ладошки все время мокрые от нервов, когда я у него. А он... а он еще маленький. Та химия, которая была между нами в детстве, та легкость куда-то пропала. Сейчас все стало очень непростым. Я стала непростая.
У меня был день рождения. Мама мне купила новое платье, такое голубое и с бантом на спине. Она завила мне кудри и на губы нанесла блеск. Я была как куколка, такая милая и очень красивая.
На мой праздник пришли школьные друзья и Стаська. Сначала все сидели скромные и тихие, но когда родители ушли, то все начали беситься, орать. Включили громко музыку и выключили свет. Началась дискотека и какие-то странные игрища.
В какой-то момент Стаська, Женька и я оказались на балконе. И тогда Женька сказала шепотом:
— Хотите попробовать кое-что взрослое?
— Что? — вытаращила я глаза.
Женька достала из задних карманов джинс сигареты и покрутила у меня перед носом.
— Вот что.
— Где ты их достала? — удивилась я.
— У отца вытащила, пока он спал.
— Ну даешь, Женька! — поразился Стаська.
Женька достала гладкую белую сигарету. Я взяла ее в руки. Мягкая. Воняет. Курить мне вообще не хотелось. Меня от дыма то тошнило, а уж в рот брать эту пакость совершенно не было никакого желания. Я посмотрела на Стаську. Тот смотрел с восторгом на Женьку и пихал в рот сигарету.
— Да не той стороной, дубина! — закатив глаза сказала Женька, вытащила у него изо рта сигарету и вставила вновь правильно стороной.
Она достала спички и подожгла свою сигу. Втянула. Закашлялась и отвернулась, согнувшись пополам. Потом Стаська проделал то же самое. Я не решилась закурить. Отдала Женьке обратно сигарету и вернулась к своим друзьям.
— Родителям скажешь — убью, — предупредила Женька меня на ухо.
Я скривила лицо, а про себя подумала, что даже не собиралась никого выдавать. С того дня я перестала ходить к Стасу.
Нам по 16-18 лет
У Женьки появился кавалер. Семен из соседнего двора. Они постоянно целовались у нашего подъезда, и я жутко бесилась от этого всего. Мне казалось совершенно неправильным то, что Женька с кем-то целуется прямо на улице. Стыдобища какая-то. И Семен этот отвратный. Гопник какой-то.
Я готовилась к поступлению в универ, мне нужно было хорошо сдать ЕГЭ, поэтому я о мальчиках даже не думала. Стаську я видела очень редко. Иногда в школе сталкивались, иногда в подъезде. Он стал красавчиком. Ну, по версии меня. Высоким, плечистым, и его глаза были все такими же добрыми и пытливыми. И этот шрам.
Каждый раз, встречая его, я замирала. Мое сердце колотилось, как бешеное. Уверена, мои щеки ужасно краснели. Мне было так стыдно за себя, что я вот такая... нелепая и неуклюжая. Я не считала себя красивой или привлекательной, мне хотелось закрыться от мира мешковатой одеждой, что я успешно и делала.
В тот день я жутко устала.
Физра была моим нелюбимым предметом. Мне казалось, что физрук нас ненавидит, поэтому заставляет бегать все те пять миллионов кругов по стадиону. Я плелась домой, мои ноги дрожали. Позвонив в домофон я поняла, что дома никого нет. Сунула руку в карман. Ключей тоже нет. Блин.
Я оглянулась и вздохнула. Придется ждать, пока кто-нибудь не придет домой. Я прошлась по родному двору и села на скамейку под черемухой.
На той черемухе мы с Женькой и Стаськой раньше все время сидели. Заберемся на нее, спрячемся в листве и болтаем о разном. Почему сейчас все стало так сложно?
Продолжение читать тут.