- Это по-вашему полицейский офицер, который расследует преступления. Так вот, этот самый русский полицейский, скорее всего, не самый лучший. Лучшие в такой глуши не живут. Так вот он что подумает, когда ты ему все это расскажешь. Девушка не в своем уме, допутешествовалась. Надо ее проверить на психическую состоятельность. И проверят, у нас это очень легко делается. Месячишко будут проверять, ни как не меньше. У тебя столько новых впечатлений появится, что ни на одну книгу хватит. Да и встреч интересных не избежать. Познакомишься там со всякими Наполеонами, Сталиными и прочими. Может и на прямой контакт тебя раскрутят. Говорят психи народ очень страстный.
- Хватит говорить страшные вещи. Это все чушь и бред.
- Вполне возможно, но только потом не говори, что тебя не предупреждали. У нас очень много великих людей долечили в этих самых психушках до полного идиотизма. Полазь по интернету, полюбопытствуй. Кстати, ты говоришь, что видела оружие еще на Байкале. Так вот, сразу вопрос напрашивается. Почему ты не донесла об этом властям? Ждала и дождалась, пока из этого оружия не совершили преступление. Еще один минус против тебя. И минус очень даже жирный.
- Я понимаю только одно. Ты боишься ответить за свое преступление.
- Конечно, боюсь. Я ведь ничего противозаконного не совершал.
- Не стрелял по машине?
- Из чего мне стрелять то. Из пальца что ли?
- Все понятно. Почему мы не едем?
- У нас выходной. Груверу надо немного расслабиться. Он сильнее тебя все произошедшее воспринял. Видишь, с какой тоской смотрит, – и Егор достает бутылку, в которой с вечера осталось немного коньяка. Отдает ее американцу, который в один глоток выхлебывает содержимое. Княжна брезгливо повела губками. Ничего не поделаешь, перед водкой все равны, и белые и черные. И умные и тупые. Егор тоже улыбнулся, в памяти всплыла уличная песенка детства: «Мы тоже люди и выпить любим, хоть кожа черная у нас, но кровь чиста.» И как обрадуется парень, когда перед обедом получит литр разведенного заранее спирта, который имелся в медицинских целях, так сказать для растирания. А завтра еще литр. И только послезавтра стартуем в сторону Востока.
Калачеву нужно гарантированное молчание американтосов. Ведь то, чем он пугал Анастасию, в самом деле присутствует. И очень даже реально. Они-то может и вывернутся, все же иностранцы. А вот его, Калачева, будут пытать до тех пор, пока он все сам не расскажет, все не подпишет. Еще возьмет на себя парочку местных преступных эпизодов. Он-то знает, что правосудие в провинции, где вся властная верхушка сбита в единый кулак, выбраться у него нет ни малейшего шанса. Вот в таких ситуациях, наверное, и убирают нежелательных свидетелей. Кошмар, да и только. Какие только мысли в голове не бродят.
- Я тебя прошу, Анастасия, не уподобляйся своим не очень умным предкам, которых выперли навсегда из России. Подумай десять раз, прежде чем что-то сделать. Я насчет нашего дела. Поверь мне, у нас в стране может такое случиться, что в самом кошмарном сне не увидишь. Как бы оно не было, а мы живые и здоровые, и продолжаем путешествие, – молчит, показывает всем своим видом, что не согласна. И что последнее слово будет за ней. Что-то много приключений на его голову за последнее время. Прямо напасть какая-то.
Егор тронулся вперед, когда спирта осталось всего пол бутылки. Этого как раз хватит до ближайшей станции, где он планирует еще подзатариться коньяком и продуктами. Интересно, как поведет себя княжна? Не дай Бог, если она надумает заяву сделать. Это кранты, полный крах его жизни.
Эпилог
Восемнадцатого сентября остановились на большой станции. Пока Егор покупал продукты, он все время был в напряжении. Что сделает княжна, когда до отделения милиции, расположенного на вокзале, всего два шага. Она прогуливается около машины, и вроде попыток совершить необдуманный поступок не предпринимает. Может, поняла наконец, что не все так просто в стране ее предков. И самое разумное, скорее покинуть эту страшную страну. Забыть все, и не вспоминать об этом никогда.
До Хабаровска ехали два дня. Уже надолго нигде не останавливались. Грувер больше не пьет, хотя коньяк в наличии имеется. Хмуро восседает на заднем сиденье, и за все эти три дня не произнес ни слова. Молчит и женщина, но любовный ритуал исполняется ими каждую ночь. Калачев этим не заморачивается. Они равнодушны друг к другу, им это совсем не надо. И зачем то, с какой-то упрямой дуростью повторяют ритуал близости вновь и вновь. Именно ритуал, ничего похожего на любовь.
Приехали в Хабаровск в шесть вечера. Поселились в гостинице. Анастасия сказала, что утром выезжаем и ушла с Грувером ужинать в ресторан. Егор сходил в сауну при гостинице, отпарился-отмылся, и сразу же лег спать. Дверь на замок не закрывал, уверенный, что княжна разбудит его среди ночи. Но этого как раз и не произошло. Он даже проснулся, поворочался и снова уснул. В восемь утра они уже мчались в сторону Владивостока. Калачев предполагал, что пару дней еще послужит извозчиком у этой пары. Но все вышло совсем не так.
Вечером въехали в город. Остановил машину недалеко от центра, по просьбе женщины. Американцы вышли, выгрузили свои три рюкзака. Анастасия положила на сиденье, где только что сидела, деньги. Последний расчет. Они ушли молча, не попрощавшись.
Егор смотрел им вслед, они не скрылись, смешавшись с праздно шатающейся толпой. Американцы ушли, а у него настроение испортилось. Тоскливая пустота, и нет ни малейшей радости, что прибыл домой. И что все, наконец, благополучно закончилось. И непреодолимое желание выпить прямо сейчас. Выругался зло и тронул машину...
С уважением к своим читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук