Ознакомился со статьей на Эхе за авторством Марины Литвинович, именующей себя журналистом и правозащитником, с заголовком: «Суд не судит, суд обвиняет: 4 проблемы в работе судей».
Сомнительно, конечно, что дама юрист или ей близка тема права, поэтому мнение ее, конечно, экспертным назвать сложно. Мнение дилетанта. И в данном случае, мнение неверное, не бьющееся с действительностью, имеющее место на существование исключительно в мире автора, расположенного между его ушами.
И так, разложим по тезисам и приведем антитезисы.
Очевидно, что судьи просто завалены делами и не успевают их разгребать. Заявление в суд Георгий подал в конце марта, и вот рассмотрение дела происходит только через три с половиной месяца. Это не самый долгий срок, но все равно долгий.
Рассмотрение нашего дела было назначено на 16:45 и, когда я подошла к этому времени, оказалось, что судья еще не успела рассмотреть дела, намеченные на 14 и 15 часов.
Длительное рассмотрение дел и опоздания в судебных заседаниях – это не норма.
Дел в судах действительно много. Могло бы быть меньше, если бы и граждане были потолковее (например, в вопросах брачных договоров, формального принятия наследства и т.п.) и бестолковых исков никто бы не подавал (а таких дел еще хватает). Но отринем.
Задержка в судах дело, к сожалению, обычное. Связано это, как неудивительно, с необходимостью реализации прав всеми участниками процесса. Сложно предугадать на сколько минут будет толкать речь такой участник, сколько заявит ходатайств (часто лишних), сколько задаст вопросов другой стороне (не всегда толковых) и т.д.
В Российском процессуальном праве, в отличии от США, нет традиции ограничивать судебную речь, если она как-то относится к существу спора и нет традиции отказывать в заявлении ходатайств, даже, если они совсем бестолковые. Они будут поставлены на обсуждение.
Что касается длительности рассмотрения дел, то опять же пример из наших США, где дело может рассматриваться годами. А вот и статистика, несколько устаревшая (2018 год), но все же, из Европы. В Германии средний срок рассмотрения дела составляет 220 дней, во Франции – 420 дней, в Италии – 527 дней.
Из публикации автора видно, что их дело рассматривали 105 дней. Поэтому не норма — это выводы автора, не удосужившегося провести анализ судопроизводства в разных странах континентальной правовой семьи. Одним словом — журналист!
Меня сильно опечалило поведение судьи Соленой в процессе. Когда меня вызвали как свидетеля, судья сразу стала задавать мне вопросы в таком обвинительном тоне, что я поначалу даже опешила!
Это чисто субъективный взгляд лица, не бывавшего ранее в суде. Свидетель, видимо, желал наступления определенного исхода по делу, поэтому шаг в сторону от его позиции в деле выяснения обстоятельств, разумеется, воспринимались им враждебно.
Юристы часто сталкиваются с таким. То, что они считают вполне адекватным, гражданами зачастую воспринимается, как личная нападка. Особенно такое может произойти, если участник процесса несет какую-то чушь и судья пытается вернуть его в конструктивное русло.
Другие вопросы судьи тоже были заданы мне так, что я почему-то (!) все время должна была оправдываться, хотя мы действовали по закону, ведь 76 ФЗ закрепляет право беспрепятственного прохода членов ОНК в отделы полиции.
Очень заметна сильная феминизация суда и прокурорских работников. Пока я была в суде, я увидела: двух уставших судей, двух мертвенно-бледных и уставших помощников судей и двух прокуроров. Все они были женщинами. Вы скажете – нужно радоваться, что женщины работают судьями и прокурорами, но, к сожалению, это не так. Феминизация отражает более глубокую проблему российского правосудия, ведь по статистике судьями становятся в основном бывшие секретари судов. Молодые девушки приходят на работу в суд в очень молодом возрасте, начинают работать секретарями и помощниками, параллельно учатся (заочно или на вечернем) в юридическом институте и через 10-15 лет адской работы они, наконец, становятся судьями. При этом их жизненный опыт ограничивается судом и теми делами, которые они видят. У них у самих нет совсем никакого иного жизненного опыта. Они с самого начала привыкают соблюдать субординацию и указания судьи.
К сожалению, огромный поток дел требуют усидчивости, скрупулезности, и мужчины часто этим заниматься не хотят, да и карьерного роста в суде особо нет, если только ты не стал главой суда. Поэтому остаются практически одни женщины. С учетом еще и женщин-прокуроров, суд начинает перекашиваться и терять объективность.
Автор, конечно, не понимает устройства судов и не знает о требованиях к работникам аппарата суда, иначе бы она не писала бы такую чушь.
Однако я прокомментирую тут два момента.
Жизненный опыт. Он, конечно, лишним не будет, но скажите мне пожалуйста, а как он повлияет на законность решения?
Может мне и представителем работать нельзя было в 21 год? Жизненный опыт мал в этом возрасте. Но есть доктрина, есть закон, есть (в конце концов) толкование права.
Отсутствие карьерного роста в судах. Автор не знает про классные чины и про ротацию судей, когда ты, например, из районного суда уходишь в суд субъекта или арбитражный суд и т.п.
И не думаю, что перевес судей женщин ведет к потере объективности.
Дело Георгий Иванов проиграл. 76 ФЗ «Об общественном контроле…» дает членом ОНК право беспрепятственно проходить в отдел и места принудительного содержания. Ответчик – ОМВД по району Котловка – заявил, что «было воскресенье…. не было ответственных сотрудников…». Получается, что закон можно нарушать, если «сотрудников нет на месте»? Странно! Ведь в других отделах полиции в этот день у нас проблем с допуском не возникло! Георгий, конечно, будет подавать апелляцию.
Автор имела в виду п.1 ч.1 ст.16 указанного ей закона.
Вот как он звучит.
Члены общественной наблюдательной комиссии при осуществлении общественного контроля вправе в составе не менее двух членов общественной наблюдательной комиссии без специального разрешения в порядке, установленном соответствующим федеральным органом исполнительной власти, в ведении которого находятся места принудительного содержания, либо в порядке, установленном частью 1.1 настоящей статьи, посещать места принудительного содержания при соблюдении установленных в них правил внутреннего распорядка. Члены общественной наблюдательной комиссии вправе посещать камеры, карцеры, стационарные отделения, прогулочные дворики, библиотеки, столовые, штрафные и дисциплинарные изоляторы, одиночные камеры, помещения для обеспечения личной безопасности лиц, указанных в пункте 1 статьи 2 настоящего Федерального закона, иные помещения мест принудительного содержания, за исключением объектов и сооружений, на посещение которых необходимо согласие администраций мест принудительного содержания. При посещении мест принудительного содержания члены общественной наблюдательной комиссии вправе использовать измерительные приборы для контроля за микроклиматом в жилых и производственных помещениях, прошедшие государственную аттестацию и имеющие свидетельство о поверке.
А не беспрепятственно входить в отдел. Но к чему эта лирика правозащитнику? Да и законы читать — дело не простое.
Кстати говоря, в ч.1 ст.16 приведенного закона, перечислены права членов ОНК. И вот таких вот прав,
передавали еду и питье – в общем, занимались обычной работой Общественной наблюдательной комиссии
для членов ОНК, законом не предусматривается. То есть, члены ОНК, занимаясь обычной работой, нарушают закон.
Так что это не судебную систему надо реформировать, а профессиональному сообществу журналистов выгонять всяких маргиналов из своей тусовки.
Ссылка на статью: https://echo.msk.ru/blog/marina_litvinovich/2870990-echo/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com