Разговор про Бразилию времён Первой республики (она же «Старая республика»), как правило, начинается со слова «Фиаско», а заканчивается либо словами «Действительно фиаско», либо «Был не прав, но при Варгасе такого не было». И действительно — во времена Республики, в среднем, раз в четыре года в стране резко становилось очень интересно жить, в то время, как за 15 лет правления Варгаса было только одно крупное восстание, с которым пришлось долго (целых три месяца) разбираться — восстание конституционалистов в Сан-Паулу. Да, были локальные вспышки «Красной чумы», сиречь, выступления Бразильской Коммунистической Партии, но никогда — но не в таких масштабах, чтобы хоть как-то замедлить каток авторитаризма, двигаемый вперёд безумной харизмой, собственно, Варгаса. Почему же у предыдущего режима было всё так плохо, а главное — если всё было так плохо, то как он продержался целый 41 год? Это мы сейчас и выясним.
Сабельная республика
Для начала, давайте вспомним, что там было в начале. В начале, до Республики, была Империя. Проблем у неё тоже было изрядно, и именно они и привели к её падению. На момент 1889 года, года революции, состояние дел в Империи прекрасно описывалось словом «фиаско» — императора и Совет Министров ненавидели одновременно офицеры, крупные промышленники, земледельцы и церковные власти. Собственно, они и организовали практически бескровное (ранен один министр флота) свержение имперской власти. Всю работу, естественно, сделали военные, а остальные молчаливо поддержали. Моментально организовалось переходное правительство, которое возглавил Его Превосходительство маршал Мануэль Деодоро да Фонсека, духовный и фактический лидер революции. И именно из этого факта пошло всё фиаско, которое было в Республике. Сейчас попытаюсь объяснить, почему.
Пункт первый — специфика любой военной революции и южноамериканской революции в частности. Армия, которая начинает заполнять образовавшийся вакуум власти. Страна, по сути, развалена действиями предыдущего (имперского) правительства, часть министров бежала или за решёткой. Соответственно, окружение Деодоро начинает занимать освободившиеся должности. А армия — структура не то, чтобы клановая, просто достаточно тесная и закрытая для постороннего вмешательства. Как говорится, если два офицера за 10 минут разговора не находят общих знакомых, то один из них явно шпион. Так вот, чем выше звание, тем более это утверждение верно. Соответственно, в ход идёт бурятское резюме «Я от дяди Баира полковника Тавареза». Именно из-за этого период до 1894 года и называется «Сабельной республикой» — из-за засилья во власти военных.
Пункт второй — Деодоро не был политиком. Он был военным. Я не хочу сейчас сказать, что все военные — тупые дуболомы, которым надо просто показать на противника и сказать: «Фас!», но факт остаётся фактом — даже в бразильской литературе его политкорректно называют «не тем человеком». При том, что всю политику он отдал на откуп своим министрам, а руководство штатов наслаждалось практически полной автономией, он умудрился со всеми ними разругаться — начиная от богатых фермеров в северных штатах, и заканчивая собственным премьер-министром — Флориану Пейшоту. Потом это ему ещё аукнется.
Пункт третий — министр финансов Руй Барбоза. Человек, который заложил основы первого в истории республики финансового фиаско — Encilhamento, что примерно переводится, как «Процесс планомерной траты денег до их полного исчезновения из кошелька». Тут, я думаю, можно ничего не добавлять — идиот на посту министра финансов никогда ни к чему хорошему не приводил.
И вот эти три пункта привели к тому, что когда Деодоро сформировал первое нормальное правительство и подписал Конституцию 1891 года, его ненавидела половина конгресса. Девять месяцев спустя, в ноябре 1891 года ему это надоело, и маршал, со свойственной ему прямотой, решил разобраться с корнем проблем — с конгрессом. В этом начинании Его Превосходительство потерпел сокрушительное фиаско в прямом смысле слова — восстали офицеры флота. Поскольку убивать их было решительно нечем (корабли были на стороне восставших), а затяжной кризис играл на руку бунтовщикам, Деодоро самоустранился — то есть, отрёкся. Фиаско, господа.
Следующий президент, в основном, занимался тем, что устранял последствия ошибок Деодоро и сажал несогласных. Вы все его знаете, вы все его любите (в противном случае, вы уже сидите) — это первый вице-президент, Флориану Виейра Пейшоту.
В противоположность своему предшественнику, Пейшоту был хорошим (для того времени) президентом — по крайней мере, современные бразильцы его любят, и отзываются о нём неплохо. И уже тут начинают проявляться последствия отвратительного управления его предшественника. Во-первых, официально Пейшоту стать президентом не мог, так что пришлось, как обычно, искать лазейку в законе и сажать тех, кто был не особо с ним в этом вопросе согласен. Практически моментально после этого он получает письмо счастья, также известное, как «Манифест 13 генералов» (из которых 4 были адмиралами, но не важно), которые были недовольны таким самоуправством. Что он делает? Правильно, сажает 9 генералов и 4 адмиралов за решётку.
По сути, дальше он пытался собрать воедино страну, потому что штаты держались вместе буквально на честном слове. К чему это привело? Правильно, к мятежам и восстаниям, которые потом переросли в открытую войну с правительством в Рио-де-Жанейро, так же известную, как «Федералистская революция в Рио-Гранде». Это была, даже не война за независимость, а война за сохранение статуса-кво (с претензией на независимость), потому что штат Рио-Гранде (а потом и соседние Санта-Катарина и Парана) очень сильно не хотел, чтобы в их внутренние дела кто-то вмешивался. То, что Рио-Гранде свои внутренние дела самостоятельно решить не мог (за 2 года там сменилось 18 губернаторов), их не очень волновало. То, что Рио-Гранде был в отвратительном состоянии даже по сравнению с остальными штатами, бунтовщиков тоже не волновало. Как итог — это восстание пришлось подавлять долго и кроваво, и заняло это два года. С другой стороны, военное положение позволило Пейшоту закрутить гайки и пересажать ещё больше несогласных. Плюс, чтобы окончательно добить восставших, их столицу — город Дестерро — он переименовал в честь себя, любимого — во Флорианополис.
И в дополнение к тому, что у нас три штата бунтуют — опять фиаско на флоте, опять чем-то недовольны адмиралы! На второй раз всё прошло ещё хуже, чем в первый — половина флота присоединилась к федералистам, а поскольку поймать их после подавления мятежа не получилось — уплыла в Аргентину.
С грехом пополам, но Пейшоту сумел сохранить свой пост до окончания срока в 1894 году, после чего провёл первые в истории Бразилии президентские выборы. Был ли он хорошим президентом? Ну, с учётом того, что на каждый чих в его сторону он отвечал массовыми арестами — сомневаюсь. Впрочем, также очень сомневаюсь, что у него была возможность действовать иначе — в противном случае он рисковал бы не «всего лишь» двумя восстаниями, а потерей всей страны от того, что она просто-напросто расползлась бы по швам. Да и вообще, был бы он плохим президентом — он бы остался на посту, просто провернув Конгресс ещё раз, как он это сделал при вступлении в должность. Он не был первым (и не будет последним) президентом, который потеряет немало седых волос из-за различных восстаний. По крайней мере, проблемы он решать мог и умел. А то как вспомнишь, что 1500 человек в «Колонне Престеса» два с половиной года шаталась по стране, и никто ей не мог ничего сделать — аж слёзы наворачиваются, какое же фиаско.
Кофе с молоком
А, кстати, самое важное. Пока Деодоро бил баклуши и ничего не делал, на него очень сильно разозлились фермеры, занимавшиеся выращиванием скота и кофе. В то же самое время, достаточно либеральная экономическая политика помогла им набрать силу — кофе очень хорошо шёл за рубежом, а молочная продукция — на рынке внутреннем. Политика Encilhamento позволяла брать у государства практически неограниченные займы, и когда вследствие этой политики разразилась инфляция и все конкуренты (в частности — «Сахарные бароны» из северных штатов) оказались у разбитого корыта, то т.н. «Кофейные бароны» оказались обеспечены более твёрдой валютой — грязной, фальшивой бумажкой зелёным долларом, а т.н. «Молочные бароны» — натурпродуктом, потому что кушать хочется всем. Потом к власти пришёл Пейшоту, и… ничего не поменялось. Когда Пейшоту пришёл за политиками, им было всё равно — ведь молочно-кофейные бароны не были политиками. Тогда. Но определённый вакуум власти они заполнили. Когда Пейшоту пришёл за федералистами в Рио-Гранде — они молчали. Конечно, конкуренты ведь разоряются, а беженцы идут куда? Правильно, в соседние штаты — скотоводческий Минас-Жерайс и кофейный Сан-Паулу, и используются в качестве дополнительной рабочей силы. Короче говоря, в стране образовались две очень сильных политически и очень обеспеченных финансово структуры — Кофейные и Молочные бароны.
Казалось бы, фиаско неизбежно — власть хочет получить каждый, и сейчас обе группы начнут друг друга резать в лучших традициях пока ещё не начавшихся гангстерских войн. Но произошло невероятное — они договорились, после чего совместно задушили любую оппозицию. В этот момент и установилась политика «Кофе с молоком» — заключалась она в том, что в то время, как президент принадлежит к условному молочному блоку, его вице президент принадлежит к кофейному. На следующих выборах ситуация меняется. Таким образом обе группы пришли к взаимовыгодному соглашению и разделили сферы влияния. Казалось бы, в чём проблема? А проблема в том, что в условиях такого картельного сговора отсутствует конкуренция, и стимул что-то улучшать. Соответственно, цель политики «Кофе с молоком» — давить оппозицию и не сделать хуже, чем уже есть.
Помогло ли им это? Ну, как сказать… С одной стороны, да, какие-то масштабные проблемы у них перестали возникать — большая часть автономий штатов была значительно порезана. С другой стороны, бороться с несистемной оппозицией они как-то резко разучились — за примером далеко ходить не надо. 1886, два года спустя после начала срока Пруденти Жозе ди Морайса (из «Кофейного» Сан-Паулу). Религиозный фанатик по имени Антониу Масиэл (по прозвищу «Консельейру» — «наставник») собрал вокруг своей личности достаточно большую общину в городке Канудус. В какой-то момент у него начались трения с новым судьёй — слово за слово, начинается драка местной полиции с фанатиками, которая перерастает в полноценную войну. Казалось бы, да, фанатики — но даже с ними можно было договориться. Вместо этого Рио посылает на подавление восстания в Канудусе восьмитысячную группировку, которая вырезает всё население города (25.000 человек) под ноль. Фиаско.
В целом, после этой войны и вплоть до 1912 года особых проблем у нового режима не было. Да, был бунт вакцинный, было восстание матросов — но это всё были локальные проблемы, никак не связанные с политикой — и которые, кстати, достаточно быстро решили. Но, постойте, это же перечёркивает всё, что я говорил выше — где же фиаско, где же проблемы?
А проблемы начнутся примерно в 1912 году — когда на фоне политического застоя поднимут голову коммунисты, интеграционалисты (сиречь, фашисты местного розлива), начнутся разнообразные лейтенантские восстания, с которыми у Республики этих самых проблем будет очень много. Вот так «не тот человек» у власти привёл сначала к почти полному распаду страны, потом — к усилению олигархии, а это, на фоне пассивной внутренней политики в духе «как бы не было беды», уже привело к тому, что один брошенный в эту зеркальную гладь камень поднял огромную волну. Но это уже совсем другая история.
Автор - Андрей Маров