Что может произойти с литературным критиком-дисграфиком? Оказывается, это просто незначительная мелочь, если вы имеете вкус, прекрасно разбираетесь в предмете и литературное окружение верит в ваш безусловный талант. Ничего не бойтесь и смело идите к своей цели — вот главное, вот на чем стоит этот мир.
Продолжение.
***
Знаете, был у меня знакомый Ваня можно подумать руский на деле арменин. Умный мужик одекватный. И вот както в общей кампании другой мужик неон ну не мужик парень пронёс какую то пургу. Не помню точно мало ли пурги вокруг. И вот Ваня ему говорит:
– Спорим на петихатку это не так.
Петихатка тогда была преблизительно как сей час тоесть не кретично но ащутимо. Парень усмихается глаза прячет денег жаль не спорит. Если на каждую пургу вешать петихатку разоришся как в романах ствол в весок. Вообщем спускаит на тормозах. И Ваня абабщил:
– Видиш ли надо уметь ответить за каждое слово петихаткой. Не жизнью свабодой рукой ногой даже не большими деньгами. Но петихаткой. А не можеш рта не раскрывай.
Я что это вспомнела. Сказала Игорьку преслать стехи ответила временем и нервными клетками души если такие есть.
Надо оддать парню должное не увалил стехами преслал порцию преблизительно как салатики в Муму вкус узнаиш но не абажрёшся.
И что вам в итоге сказать. Могло быть хуже.
Первое легло про ласточку как она мечется на бреющем ну и мы канешно как та ласточка вот лес под крылом а вот земля камешки видны не кто не погип и то спасибо. Всё это вер либром тоесть иначе говоря своими словами. Знаете, как Марья Иванна в школе просит пересказать своими словами. Вы тут можете разверзнуть уста и сказать что хорошо когда у поэта свои слова. А я с вами соглашусь но асторожно и скажу не хорошо а не плохо. У него были его слова а вам достались мои преятново опятита. Не велика разнится. А вот Пушкин когда пишет о пророке о памятнике даже о дряни типа бесов он такое впечетление не свои слова берет а… какбы сказать ну… правильные. Нет охоты это пересказывать и зубрить ненадо оно само ложится в мозгу как кот на кровать. Тут вы скажете что я качу на Игорька что он не Пушкин. Это верно спасибо за замичание.
Второе в рифму такой чиканкой типа как марж. Вот на пример третья строфа:
Враги друзей нам заменили
привычка выше чем любовь
и голова хладеет или
жидеет кровь.
Если невнемательно глянуть ну Пушкин (золотой век блять Идемский сад вспоменая Валюху). Но допустим я начитаюсь Дантэ. Прочту 500 страниц и выдам одну как срыгну. Так и тут рыгня. Вот смотрите.
Враги. Вот у вас к примеру есть враги? Я помню училась в институте и была там одна фифа Тамара ну мне было с ней не интиресно. Ну тоесть мы здоровались даже пару рас перетерли по три менуты о том о сём. Ну не пробуждали мы с Тамарой друг в друге интузиазма. Не ходили парой говоря фегурально. Это враг?! Это Монтеки Копулети дон Барзини Змей Гарыныч Тирминатор?! И я уверена Игорёк не аброс врагами. Что бы ими абрости надо потинуть лапу на нечейный кусок а мы его и блиско не видали.
Теперь косательно мы. Какие мы? Я и автор? Нет. Он же не знаит кто открыл его носледие тоесть сей час знаит но когда песал не знал. Это мы преблизительно до не льзя. По мойму вот у тебя есть история имоции настроение о них и пиши. А какие мы голупчик ненадо.
Любовь кровь даже мне при всём моём оддалении от поэтическово процеса докладывали что устарело. Не то что бы совсем не льзя. А не льзя вот так просто. Ты извенись и тогда можно.
Жидеет кровь понятно что ты имел ввиду типа густеет только абратно. Но тут будь у тебя хоть один глаз одно ухо тарчит другой смысл. Типа пэйсы поттяжки ярмолки 7.40 хава нагила и всё так постипенно налевается как в онимации. Это смешно а вроде где смешно там уже хорошо. Но это над автором смешно такой ньюанс.
А вот что строчка укаратилась к концу это меня взбадрило. Это приставьте мужик разлевает пиво по крушкам и вот налил первую вторую третию и уже эта медитативность вгоняет в сон и вдруг читвертую доливает до половины и давай досведанья. А собственно по чему не по чему пошёл на х.. Это както энергично и хорошо.
И винчали это всё два три стехотворения какбы цыкал. Приставьте деревню лужи гуси пруд облока тётя Клава вилы уазик собака лаит корова гадит. И на этом на всём толстый слой умиления. И ещё во всём этом потриотизме такая склочная нота типа я понемаю что вам это всё атвратительно так жуй гадина на на и на. А мне на пример не атвратительно лично мне умильно но в меру. Всё понятно? Надеюсь. А теперь делаем кувырок на зад это всё не про деревню а про Москву. Но с таким предыханием как про деревню. Если кто видел была такая газета Москва Центр казалось бы Москва да ещё Центр но правинциальная до не льзя.
И что?!?!
Сказать стехи гавно не льзя. Ну тоесть не фонтан но не кленически. Сказать стехи помогли понять проблему я не могу. А на что я рассчитывала? Я ведь не летературовед не психо аналитик. Я экономист хорошево уровня но это веть не сюда. А сюда я потставка под локоть типа каменной тумбы. Вот он постоит оддышиться и потопает себе дальше а я себе дальше и Ира Валюха вплоть до Галки Вороновой которую я и в табло не видила себе дальше. Личное просранство каждый умерает в адиночку.
Но аказалось под эту буржуазную фелософию я нашла в контактах Иру и набрала ей практически машенально. Она отозвалась в полне приветлево:
– Лена! Хорошо что позвонила я сама думала тебе набрать зверь на ловца.
Я сумбурно излажила ей предмет типа погебает вот так пишит встретется перетереть. Она согласилась бес ламания. А наше дело сказала при встрече. Условились на завтра в Шоколаднице.
***
Что непреятно в этой Шоколаднице это свет из окон. То есть хочеться конечно сесть у окна типа Москва фон но отуда обизательно светит в рожу. Вот допустим если не должно ни про что светить если встреча вечером окно на восток все равно атразится в окне на той стороне и светит. Или вообще день пасмурной сядеш расслабишся а он изпод тучи в рожу. Вообщем я прешла пораньше занила места у стены с деванчиком чтобы Ире удобнее. Проверила не забыла стехи нет распечатала прехватила. Пришла Ира так сперва перетерли не о чем как интиллегентные люди путин патепление информационный коллапс заказали в меру и тут Ира так подобралась лицом типа переходим к делу на что жалуется больной.
Я излагаю слышу себя со стороны бред. Галина Воронова имя фамилия ни байта больше кто откуда куда смысл? Я поинтирисовалась у Иры может он был с ней на вечерах может Ира ее видила. Она подумала добро совесно аш марщина между бровей пролегла нет вроде были какието адноразовые девушки не чево стабильново. Хорошо. Про Валюху я могу много расказать но смысл? Валюха в этой истории посредник если не курьер. Загебается как куда на какой бок. Психически инергетически может фенансово. Ну это мы отмели логика врят ли бывшая станет звонить другой бывшей про третию бывшую от нехватки бабла. Мета физика экзистенция гештальт дется не куда.
Принесли кофе.
Я пока не увалили стол блинчиками и сырниками достала стехи. Ира их встрихнула и начала смотреть мне показалось на просвет и все одновременно как рингеновские снимки. Кто знает может так поэты четают стехи.
– Ну как? Будет жить?
Ира вздохнула сложила стехи в стопочку потом в файлик.
– Лена а ты что скажеш об этих стехах?
Я изложила примерно тоже что вам. Ира кевнула с удовлетворением.
– Всё верно. А теперь сама ответь живут с такими стехами?
Я подумала не много и сказала:
– Ну а если с такими не жить то с какими жить. Они же в середине от куда не глянь.
– Вот – сказала Ира с удовлетворением и офецеантка принесла нам еду какбуд то пряталась за углом и только и ждала этого ВОТ. Мы поели довольно озартно потомучто вкусно Ира промакнула губы салфеткой и спросила:
– Слушай Лен ты против Войковской ни чего не имееш?
Я лехорадочно проманиторила мозг.
– Вроде нет.
– Вот и чудно. Я веду там студию в беблиотеке поэты критики преходи в четверг. В твоей критике есть зирно.
– Ир я не потину апазорюсь.
– Смотри. Мнение у тебя есть. Оно не лучше и не хуже. Оно твоё.
– Ну да…
– Излагаиш ты его ярко и внятно.
– Ну да…
Я ждала когда на конец настанет атличие меня от критика как страуса от человека типа две ноги два глаза а дальше. Но Ира ткнула вилкой в кусочек блина повазила его в малиновом вареньи и отправила в рот.
– Ира ты хочиш сказать что это и есть критик есть мнение вывалил через рот?
– Это идеальный критик.
– А как типа с догонами это аллюзия из позднево Мандельштама?
– Это чаще всево понты. Но если очень хочиш так и скажи это аллюзия из позднево Мандельштама.
– А если спросят от куда именно?
– Говори в целом интонационно мета физически. Но это ещё рас понты. Вообщем договарились? Я тебе скину адрес по смс. Очень меня выручиш.
***
Войковская ближе к вечеру как всякая старо московская окраина имеет свою прелесть. Шилестит листва грамыхают трамваи люди знают свой манёвр. А я? Тоесть если бес метафор то адрес найти для меня ноль проблем системное мышление в порядке. А если посмотреть на меня с высоты Лена опомнись куда топаиш где ты где стехи. Я даже достала было смартфон судорожно сжала в руке как декадентка веир. Позвонить Ире атказатся слигла приступ асмы ветрянка туберкулёс облехчение стыд мало душие. С какой рожей попрусь на зад в метро. И Иру поцтавлю а она чем виновата. Вообщем вздохнула и пошла на искось дворами на Голгофу.
Беблиотека окна светятся рады гостям курточку сюда сумочку туда длиный стол чашечки житкий чай кексик порезан такое застолье 90-х бедная роскош только карамелек нехватает а вот и они. Иры еще нет начальство не четается Бобик в гостях у Барбоса всё скромно ропко штатно. Мальчик с седыми весками спрашивает я поэт или критик депломадично отвечаю что не поэт. Он шутит что до вскрытия судить прежде временно улыбаюсь в чай.
А вот и Ира небольшое торнадо куртку сюда сумку туда позвольте преставить преродново критика я вскидываю бошку как он выглядит хотябы боже это я все оплодируют в пол силы я туплю взгляд.
Итак от чайной беседки переходим к стехам вдрук как шоссе одделяется от другово шоссе. Боже я же взяла ручки блокнотики сумочка там напригаю мозг как сеть ловлю эти косяки.
Четает импозантный мужик с лица заведущий трестом базой НИИ опытные скулы дымчатые очки короткая стришка целиндрический корпус. Стехи об ушетшей молодости рифмы просто душные типа огоньки у реки водопой за рекой. Чтото отзываеться но не аригинальные картинки скорее кадры из советского кино.
Он завиршает. Хлоп хлоп. Пара тёток аказывается критики гаварят вещи очевидные и не важные. Ну допустим ямб и онапест. А вот сей час дойдет очередь до меня. Предпринимаю усилие чтобы не описатся. Тем временем уже чтото гоню и слышу себя со стороны. Про наше старое кино. Про ностальгию как источник имоций. Про стабильность этой имоции.
– Взгляд назад в покинутый рай это уже законченная история он транслирует ровную печаль не скорбь не радость. Не обратив взгляд в настоящее и будущее не сменив ракурс мы не добьемся поэтического движения а так как стихи обладают определенной импатией физически чуствуется напряжение в шее.
Аказывается и это я говорю. Мельком вижу Иру ее расперает гордость типа я у нее училась десять лет в ашане в Гемалаях.
Прекрываю фонтан. Надо не растрелять все потроны на один труп. Седой мальчик подымает руку как в школе.
– Да – говорим мы с Ирой.
– А с какими поэтами вы со поставили бы эти стехи? Чьё тут влеяние?
Я физически чуствую что если замешкаюсь Ира мне поможет.
– Общее настроение поэзии времён молодости наших родителей. Песенная струя. Евтушенко Ошанин Дорезо.
– Я думаю они недо оценены – так говорит автор и тепло разлевается по моему арганизму. Вот я кто. Я думала я экономист на Полежаевской… Нет! Скажем так на Полежаевской я экономист а на Войковской я летературный критик. Прилив сил. Пока второй поэт не собрался с духом митнутся за блокнотиком и ручкой. Допить остывший чай. Разгрысть карамельку потомучто сосать нет времени. Потпетать мозг.
Второй автор симпатичная женщина не толстая но почти добрый взгляд я готова как пеонер ручка блокнотик пошло!
Она четает я пишу. Она четает я пишу. Впечетление битвы Голеафа с мазохистом. Бес помощно. Никак. Рифмы либо были тыщу раз либо не стреляют. Слова слиплись как пельмени. Всё в лоб и всё мимо. Я пишу потом устала писать смотрю на нее. У нее отвалилась прять падает на глаза она дунула в верх потом прегладила ладонью. Она четает я думаю.
Она жена мать возможно бабушка ну ещё пишет стехи. Кто ее учил? Не кто. Дара апрокидывающего преграды нет. Стехов нет. А если нет о чем говорить. Кстати пришла пора. Эти лакальные войковские критики про своё. Сбой в ямбе сбой в онапесте. Доходит очередь до меня. Блокнотик открыт вот ее изрешетить. Или помиловать. Я знаю на лице у Иры потсказка. Но мне никчему. Я и сама человек.
Говорю автор в поиске своих не заёмных форм и решений. Автор доверчив мелодия шевелиться в мозгу но всегда ли это твоя мелодия. Если главную мысль стехотворения можно выразить бес стехотворения это как парашут отдельно парашутист отдельно. А вот тут я поискала нашла вот тут тигры с ковра смотрят на героиню и жалеют её меня пронило.
Да я могла бы эти стехи нарезать в тонкую бумажную вермишель как шрёдер но я не стала. Очень хотелось посмотреть на Иру я уверена что на ее лице была потсказка хоть и задним чеслом правильно я сделала или нет. Но вместо Иры я посмотрела на поэтесу она спокойно складывала стехи в сумочку пальцы не дрожат приедет домой скажет детям и внукам чтото поругали чтото похвалили есть куда работать. И тут я понила что нет некакого правильно или не правильно а и правда есть мнение и пасть чтобы его протяфкать. Или замкнуть уста и это входит в мнение. И мне стало лехко как никогда. И я теперь ждала этих поэтов бес трепета а с дикой уверенностью. А потом мы кампанией шли до метро и мне казалось ещё пара шагов и я смогу полететь. Поэтеса Марина та самая спросила меня что почетать из ХХ века. Я сама была в нем по щиколотку но чтото мне веть нравилось.
– Анненский Мандельштам Тарковский.
– Мандельштама то я пробовала а этих. Тарковский это режиссер?
– Это папа его.
Уже возле дома поймала смс от Иры:
Полный триумф. Поздравляю.
Я подумала подумала что ответить ничего умново не нашла написала
СПАСИБО!
Поваландалась смастерила ужин мне понравилось. Легла. Снилось мне что я вроде как моститый критик а в натуре поэт. Странный сон если вдуматся.
Продолжение следует...
Леонид Костюков: повесть от лица дисграфика. Часть первая
Леонид Костюков: повесть от лица дисграфика. Часть вторая