В третьей главе «Майн Кампф» словоохотливый Гитлер, — а балабол он был исключительный, Гесс охреневал записывать, — со всей силой своего красноречия обрушился на либералов, демократию, парламентаризм.
Также, между делом, заявил, что человек должен начать принимать участие в политической жизни не раньше 30-летнего возраста. В ином случае существует опасность, что человеку придется либо менять свою точку зрения в очень существенных вопросах, либо остаться при старых взглядах тогда, когда разум и убеждение давно уже говорят против них. Тогда человек теряет лучшие качества и примыкает к тому сорту людей, единственным принципом которых является беспринципность и зачастую развитым до бесстыдства искусством лжи. На политику он смотрит, как на дойную корову для себя и своей семьи. Чем больше эта «должность» нравится жене и родственникам, тем более цепко будет он держаться за свой мандат.
Почему Гитлер относит это лишь к молодым людям не очень понятно. Большинство политиков и есть беспринципные стяжатели независимо от возраста.
Потом Адольф Гитлер рассуждает о распаде Австрийской империи, проявляя себя при этом — не в пример азиатским последователям - разумным политиком, он не ищет международного заговора против государства, не обвиняет руководителей страны в предательстве или в продажности.
В политическом отношении только немцы и объединяли всю империю.
Почти все действительно крупные предприятия находились в руках немцев. Весь руководящий персонал техников, чиновников большею частью составляли немцы. В их же руках находилась и внешняя торговля, поскольку на нее не успели наложить руку евреи, для которых торговля - родная стихия.
Наконец немцы были также носителями всей внешней политики монархии, если не говорить об очень небольшой группе венгров.
И тем не менее всякая попытка сохранить это государство была тщетной.
Это только неизбежный результат того, что 10 миллионов не могут в течение слишком долгого времени управлять 50-миллионным государством, состоящим из различных наций.
Политические воспоминания о собственном прежнем величии здесь совершенно отсутствовали у отдельных наций, если не считать венгров. Во всяком случае эти воспоминания принадлежали лишь очень отдаленному периоду и были стерты временем почти окончательно.
Тут опять непонятно почему придается такое значение какому-то прошлому величию. Ну был выдающийся король Фридрих Барбаросса (коронован, кстати, до 30 лет), какое он имеет отношение к современникам Адольфа Гитлера? Или, какой-нибудь Генрих, прости Господи, Птицелов? Еще раз следует вспомнить слова Гейне о ничтожных глупцах.
В отдельных частях империи начали формироваться националистические силы, преодолеть которые было тем трудней, что на деле начали образовываться национальные государства.
С тех пор как Будапешт сам стал крупным центром, у Вены впервые появился соперник, задачей которого было не усиление монархии в целом, а лишь укрепление одной из ее частей. В скором времени этому примеру последовали также Прага, затем Лемберг, Лайбах и т.д. Когда эти прежние провинциальные города поднялись и превратились в национальные центры отдельных провинций, тем самым созданы были сосредоточия все более и более самостоятельного культурного развития. Приближался момент, когда движущая сила отдельных наций стала сильнее, чем сила общих интересов монархии.
Бернард Шоу писал, что здоровый народ не замечает своей национальности, как здоровый человек — позвоночника. Но если вы подорвете его национальное достоинство, он не будет думать ни о чем другом, кроме того, чтобы восстановить его. Он не будет заниматься никакими делами, сколь бы неотложными они ни были, кроме дела освобождения.
В чем был подрыв достоинства народов в многонациональном государстве? Это и сказано: в том, что вся внешняя, внутренняя политика, промышленность и торговля находились в руках одного «госдарствообразующего» народа.
Кроме того, в когнитивно-поведенческой психотерапии большое внимание уделяется самоидентификации личности. Тому, что Н. Гоголь называл «обозначить свое присутствие в мире». Думается, что и для сообществ людей проблема самоидентификации стоит не на последнем месте. Для этого, к примеру, норвежцам может быть достаточно Эдварда Грига, узбекам — Аль-Хорезми, баскам хватает вывесок на родном языке, калмыкам — религии, а валлицам и шотладцам — собственной (не английской) футбольной сборной. И этого довольно для самоидентификации. До какого-то момента. А потом этого становится мало, возникает потребность в собственной государственности.
И Гитлер вроде бы признает закономерность распада страны.
Наблюдать этот распад было зрелищем не только поучительным, но и потрясающим. В тысячах и тысячах форм свершалась историческая судьба этого государства. Что большая часть человечества была слепа к этому процессу и не замечала, что распад начался, в этом сказалась только воля богов к уничтожению Австрии.
А потом вдруг: Своими руками немцы помогли пробудить дух западной демократии, который через короткое время лишил их основ их собственного существования.
Англосаксы виноваты! Английский либерализм еврейской ориентировки! А внутри страны тоже действуют предатели — либерасты, политической программой которых являются - заимствования из Англии - страны классической «демократии».
Всю эту систему позаимствовали из Лондона, а в Вене старались только скопировать ее с очень большой точностью.
Демократия современного Запада является спутницей марксизма, который вообще немыслим без нее. Именно она составляет ту почву, на которой произрастает эта чума. Ее самое грязное внешнее проявление — парламентаризм.
В общем, коллективный Запад силой навязывает чуждое Великому Народу общественно-политическое устройство. Так говорит Адольф Гитлер.
Гитлер посетил австрийский парламент в качестве зрителя и был поражен жалкой комедией, которая разыгрывалась на моих глазах. Налицо было несколько сот господ народных представителей, которые были заняты обсуждением одного из вопросов крупнейшего экономического значения. Идейное содержание речей, насколько их вообще можно было понять, стояло поистине на ужасной «высоте». Жестикулирующая, кричащая на разные голоса полудикая толпа. Над нею в качестве председателя старенький добродушный дядюшка в поте лица изо всех сил работает колокольчиком и, обращаясь к господам депутатам, то в добродушной, то в увещевательной форме умоляет их сохранить достоинство высокого собрания. Все это заставляло только смеяться. Парламентаризм является причиной того невероятного наплыва самых ничтожных фигур, которыми отличается современная политическая жизнь.
А что ты хотел? Либерализм, демократия. Это все англосаксы виноваты. И, само собой, евреи. Демократию, говорят, придумали древние греки. А посмотри на бюст Перикла — какой Перикл? Вылитый Арон Зингельшухер, вылитый!
От либерального парламентаризма Гитлер переходит к роли прессы, которой он также дал уничижительную характеристику.
Наибольшая часть политического воспитания, которое в этом случае очень хорошо обозначается словом пропаганда, падает на прессу. Мне не раз приходилось изумляться тому, как в течение кратчайшего времени она умела создать определенное мнение, притом даже в таких случаях, когда дело шло о заведомой фальсификации подлинных взглядов и желаний массы. В течение всего каких-нибудь нескольких дней печать ухитрялась из какого-нибудь смешного пустяка сделать величайшее государственное дело; и наоборот, в такой же короткий срок она умела заставить забыть, прямо как бы выкрасть из памяти массы такие проблемы, которые для массы, казалось бы, имеют важнейшее жизненное значение.
Прессе удавалось в течение каких-нибудь нескольких недель вытащить на свет божий никому неизвестные имена, каким-то волшебством заставить широкие массы связать с этими именами невероятные надежды, словом, создать этим именам такую популярность, которая никогда и не снилась людям действительно крупным. Имена, которые всего какой-нибудь месяц назад еще никто и не знал или знал только понаслышке, получали громадную известность.
«Здоровье Кандыбина поправляется». Аркадий Аверченко. За двенадцать лет до Гитлера.
Для этих разбойников печати нет ничего такого, что не годилось бы как средство к его грязной цели. Именно эти негодяи более чем на две трети фабрикуют так называемое «общественное мнение».
И это про газеты! Тогда не было телевидения, Интернета. А если бы было?
Далее Гитлер — сам Гитлер! - предстает в роли правозащитника и диссидента.
Австрийские немцы увидели, что в эти тяжелые минуты создается необходимая предпосылка к возрождению нового государства, которое было бы свободно от гнилостного маразма старого союза.
Впервые дело сложилось так, что люди, настроенные национально и патриотически, вынуждены были стать мятежниками.
Впервые в новейшей истории немецкого народа дело сложилось так, что любовь к отечеству и любовь к народу оказались во вражде с патриотизмом в его старом понимании.
Когда правительственная власть все те средства, какими она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт.
Если же окажется, что тот или другой народ в своей борьбе за права человека потерпел поражение, то это значит, что он был слишком легковесен и недостоин сохраниться как целое на земле.
* * *
Гитлер вспоминает о борьбе двух австрийских партий: всенемецкого национального движения, возглавляемого Георгом Шенерером (усы таракана, глаза наркомана) и христианско-социальной партии, лидером которой был Карл Люгер (на вид П. Шариков в роли Макбета).
После некоторых наивно-телячих метаний Адольф принял сторону доктора Люгера — мэра столицы.
Бургомистр Люгер поставил себе совершенно практические цели. Он решил завоевать Вену. Вена играла роль сердца монархии. Из этого города только еще и могла исходить та жизнь, которая поддерживала существование болезненного и стареющего организма всего пошатнувшегося государства. Чем больше удалось бы оздоровить сердце, тем более свежим должен был становиться весь организм. Идея сама по себе совершенно правильная, но конечно и она могла найти себе применение только в течение определенного времени.
Старый принцип: столице — всё, провинции — шиш. На этом принципе и погорела Австро-Венгрия. На этом и Османская империя погорела, и Российская. И Советский Союз. Австрийцы умеют учится на ошибках, сегодня их страна (Австрия, блин! Площадью меньше Хакасии) полноценная федерация с широкими правами регионов.
Что касается политических партий, то тут автор высказывает очень дельные мысли:
Раз партия с самого начала набрала многочисленные умеренно буржуазные элементы, это предопределяет то, что в своих внутренних установках партия будет ориентироваться уже в эту сторону. Таким образом партия уже с самого начала отрезает себе перспективу завоевания крупных сил из среды низших слоев народа. Но такое движение уже заранее осуждено на бледную немочь и вынуждено ограничиваться только критиканством.
В партии возобладает стремление к «положительному» сотрудничеству с существующим режимом, т. е. к признанию того, что есть. В партии постепенно возобладают стремления смягчить борьбу, чтобы в конце концов прийти к гнилому миру.
Надо ли идти в парламент? Думает Гитлер. Пойти, чтобы «взорвать его изнутри», или же наоборот в парламент не ходить и вести с ним открытую борьбу? На этот вопрос нет ответа.
Зато метко охарактеризованы депутаты
Ни один из этих народных представителей никогда добровольно не признает правоту другого и никогда не отдаст своих сил для борьбы за дело, защищаемое его коллегой. Нет, никогда он этого не сделает, за тем единственным исключением, когда ему кажется, что, совершив такой поворот, он лучше обеспечит свой мандат в парламенте следующего созыва. В случае чего он отворачивается от какой-либо партии настолько решительно, что всякому ясно, какое уничтожающее поражение ожидает эту партию, тогда начинается великое бегство. Это парламентские крысы покидают партийный корабль.
И вот дилемма. А что делать если за парламентских крыс упорно голосует большинство избирателей? Какие бы издевательские законы не принимали парламентарии, народ голосует как надо.
В издевательстве над населением конкуренцию депутатам могут составить только чиновники.
Автор вопрошает: Как относится наше чиновничество к попыткам национального возрождения и как в аналогичном случае отнеслось бы чиновничество любого другого народа?
Плохо бы отнеслось! По крайней мере у одного "другого народа" есть такое чиновничество.
Или посмотрите, как относится наш офицерский корпус к чаяниям нашей нации. Разве можно себе представить, чтобы офицерский корпус любой другой страны в мире занял бы такую же позицию и стал бы прятаться под сенью фраз об «авторитете государства»?
Можно представить. Легче легкого.
Такие люди выскажутся против всякой попытки национального восстания только потому, что восстание предполагает насильственное устранение пусть хотя бы самого плохого и вредного правительства. Как же, ведь это было бы преступлением перед «авторитетом государства». А в глазах такого жалкого фетишиста «государственный авторитет» является не средством к цели, а самоцелью. Такой сухарь станет на защиту самой ужасной тирании, губящей его собственный народ, только потому что в этой тирании в данный момент воплощается «авторитет государства».
Не удержался, чтоб не плюнуть в человеческие ценности: «демократия», «пацифизм», «международная солидарность» и т. д. - вот понятия, которые господствуют у нас и которым придается такое прямолинейное и доктринерское истолкование, что теряется всякое здравое понимание действительно жизненных задач народа.
А разве народовластие, возможность решать собственную судьбу, борьба за мир не жизненно важная задача народа?
Естественно, Гитлер, не мог обойти вопрос патриотического воспитания:
Воспитание в духе демократии, интернационального социализма пацифизма и т. д. приняло в наше время характер столь исключительный и столь, можно сказать, субъективный, что оно подчиняет себе все и целиком предопределяет взгляд на все окружающее. Давайте воспитывать немецкий народ с самого раннего возраста в чувстве исключительного признания прав своего собственного народа, давайте не развращать уже с детских лет нашу молодежь.
Потом дает совет ребятам, занимающим высшие государственные должности: Изучать историю надо именно для того, чтобы уметь применить уроки ее к текущей современности. Кто этого не умеет делать, тот пусть не считает себя политическим вождем, тот в действительности только человек с пустым самомнением.
И тоже важная мысль: Когда народ видит себя окруженным различными врагами, то это только дает повод к колебаниям и сомнениям в правоте собственного дела. Как только привыкшая к колебаниям масса увидит себя в состоянии борьбы со многими противниками, в ней тотчас же возьмут верх «объективные» настроения и у нее возникнет вопрос: может ли быть, чтобы все остальные оказались не правы и только ее собственный народ или ее собственное движение были бы правы.
Представьте себе! Бывает и так, что собственный народ не прав, а все остальные — правы. И Адольф Гитлер смог в этом убедится в 1945 году, после чего убил любимую собаку, бабу свою Еву и себя придурка.