В тот день Олеся словно предчувствовала надвигающуюся беду. Все у нее валилось из рук, везде она опаздывала и не успевала. А когда вернулась домой, мама протянула ей листок с записанным номером и сказала:
- Тебе звонили. Какой-то настоятель Андрей, - настороженно проговорила она, - попросил срочно перезвонить. Ты что это, в церковь что ли подалась?
Олеся растерянно уставилась на белый листок с рядом синих цифр. Какой настоятель? О чем это она?
- Ну ты что, мама, какая церковь! Наверное, это ошибка…
Но это была не ошибка. Олеся все же набрала незнакомый номер, и, когда представилась, приятный мужской баритон ответил на другом конце провода:
- Олеся Павловна, как я рад, что получилась связаться с вами. Не могли бы вы приехать к нам как можно скорее? Дело в том, что Василий…
Кровь ударила в виски, оглушила, словно Олеся свалилась на большую глубину, как когда-то давно в детстве, когда течение реки понесло ее от берега и от страха она пошла ко дну… Данила, ее брат, вытащил тогда сестренку и долго упрекал ее тогда – почему она не плыла, не двигалась совсем, а камнем пошла на дно? Вот и сейчас она чувствовала то же самое – не могла ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова… Васька… Васенька, как же так…
Когда отец Васи вышел на свободу, все пошло наперекосяк. Олеся не узнавала своего подопечного. Конечно, он никогда не был ангелом – курил несмотря на все строгие выговоры от Олеси, которая из суеверия боялась произносить его диагноз вслух, словно одно это слово могло вернуть его в детскую гематологию… Не стеснялся крепких словечек даже при взрослых, девятый класс закончил на честном слове, только перевод на индивидуальное обучение его и спас… В общем, он был неблагополучным подростком. Но при этом он был добрым и честным с теми, к кому привязан, со своими дворовыми принципами, а еще – беззаветно любил свою пьющую мать, и как мог, пытался вытащить ее из этого омута.
А с отцом он изменился за несколько месяцев. Сначала Олеся заметила у Васьки непонятно откуда взявшиеся деньги и хамоватую манеру поведения… Потом он бросил училище, сказав, что лучше будет работать. Кем работать – не говорил, мямлил что-то, отнекивался. А потом стал все реже и реже появляться, и это рвало Олесе сердце. Когда она пыталась его вразумить, он кричал ей:
- Нечего меня поучать!
А что она вообще могла сделать? Она ему никто – не родственник, ни должностное лицо… Она его врач, точнее, курировала его, пока он лежал в больнице, а она была там интерном… Сейчас же она просто считала его… Кем? Другом? Братиком?
Через год после всего это Васька совсем пропал. Олеся долго не могла дозвониться и от отчаянья поехала по адресу, записанному ею еще тогда, в больнице. Она ни разу не была у него дома – в старой двухэтажке на окраине города. Ей стало жутковато, как только она вышла из дребезжащего пазика на остановке какой-то там завод… А дойдя до дома, она совсем оробела, но все же поднялась и позвонила в квартиру. Никто не ответил. Тогда она постучала. Опять тишина. Хотела уже спускаться, но тут отворилась соседняя дверь.
- Вам кого? – спросила строгая на вид старуха.
- Я ищу Васю. Бестужева, - на всякий случай уточнила она.
- Так его давно тут нет.
- Как нет? – испугалась Олеся.
- Да как папашу его повязали, он и пропал.
- Пропал?
- Да месяца два как. Не видела я его.
- А мать?
- Спит поди, пьянь беспробудная…
Этот диалог еще долго потом возвращался Олесе во снах. Не спасла она Ваську. Не спасла.
В монастырь она приехала следующим же днем. Позвонила главврачу прямо домой, сказала, что брат очень плох и ей нужно к нему попрощаться. Взяла билет на ночной поезд, а дальше заказала такси. Настоятель Андрей предложил ей умыться с дороги и пообедать, но Олеся отмахнулась и сразу попросилась к Василию. Настоятель кратко ей рассказал, что Василий сам пришел месяц назад, слабый и больной. Документов у него не было. Врачу его показали, но сделать уже ничего было нельзя. Попросился Вася остаться здесь – чтобы не помирать на лавке, как бездомный пес… А вчера написал номер телефона и попросил позвать его сестру, Олесю.
Васька был худой и очень бледный. Лихорадочные глаза сразу узнали Олесю, и он даже улыбнулся.
- Приехала, - тихо сказал он.
- Приехала, - Олеся сдерживала слезы, не хотела его расстраивать. Села рядом, взяла за руку.
- Вася, почему сразу мне не позвонил? Я бы устроила тебя в больницу, мы тебя…
- Поздно уже, в больничку-то, - перебил ее Вася. – Да и кому я там нужен.
- Мне нужен, - произнесла Олеся.
Васька посмотрел на нее все теми же голубыми чистыми глазами, которые она так хорошо помнила – в них смешались боль, отчаянье и… надежда?
- Ты прости меня, - сипло сказал он. – Я…
Но больше он ничего не смог произнести – тоже не хотел показывать слез, чтобы не расстраивать ее. Да и негоже мальчишкам плакать. Но слов было не нужно. Олесе и не за что было его прощать. Она сидела рядом с ним и думала – стоит ли расспрашивать, что он делал все это время? Или не нужно ей знать этих, возможно, нелицеприятных и страшных подробностей…
- Расскажи мне что-нибудь, - попросил Васька.
- Что?
- Ну про кошку, которую вы с братом вытаскивали из колодца...
И Олеся в который раз рассказала ему эту историю, а он слушал, удивлялся и слабо смеялся, словно она в первый раз говорила ему все эти слова.
- А как ты будешь потом про меня рассказывать? – вдруг спросил он.
- В смысле – как?
- Ну как будешь называть? - не унимался Васька. – Как мы рыбу с тобой ловили, помнишь?
Олеся поняла. Крупные слезы предательски наполнили ее глаза.
- Я буду рассказывать так, - начала она. – Как-то раз мы с моим братиком Васькой пошли на реку. Я совсем не умела ловить рыбу, а он всегда был в этом деле настоящим мастером – однажды даже щуку поймал.
Васька сжал ее руку горячими пальцами. Олеся погладила его по влажному лбу и сказала:
- Не уходи, Васенька.
- А ты не отпускай меня. Говори, пока я тебя слышу, я буду здесь.
И Олеся говорила. Рассказывала его любимые истории. Придумывала новые. Она не закончила даже тогда, когда перестала слышать его тихое дыхание, а горячие пальцы постепенно стали прохладными… Продолжала рассказывать она и потом, когда приезжала на его могилку, садилась рядом и, словно он действительно сидел перед ней, продолжала свои истории. А когда она познакомилась с Сергеем, свои будущим мужем, ему она тоже рассказывала свои истории. Как спасала со старшим братом котенка, брошенного бабкой в старый колодец. И как удила рыбу с младшим братишкой, и он нанизывал ей червей на крючок, посмеиваясь, какая она трусиха…