Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 69
Татьяна Ширяева обожала принимать гостей, даже если дома было не прибрано, она совершенно не заморачивалась по этому поводу, её душе не хватало праздника. Праздник у неё ассоциировался с гостями, пением песен и плясками под звуки баяна. Все недовольства жизнью и обиды она сразу отметала на второй план, к которому она могла вернуться в любой момент после праздника. Чем больше было в квартире гостей, тем сильнее она ощущала себя успешной, гостеприимной и счастливой женщиной.
Самое лучшее, что она ожидала услышать от гостей: «Вот Танька-то даёт, собрала нас всех вместе и такой нам праздник учинила: напелись и наплясались от души. Умеет Танька веселиться, уж тут ничего не скажешь,» — ради этих слов она и старалась.
Алёнка нашествие гостей не любила, после него приходилось перемывать массу грязной посуды, а предстоящий аромат «праздника» в туале́те, приводил её в уныние, так как мытьё полов после таких банкетов было её обязанностью.
А ещё Алёнку раздражало то, что приходилось в такие дни спать где попало и как попало и дышать чьим-то перегаром: если места на диванах и кроватях не хватало, то мать кидала на пол верхнюю одежду, следуя безоговорочному правилу: где упал, там и лёг. О своих детях она в такие моменты не напрягалась, считая: «Захотят спать — уснут без задних ног».
Татьяна без ведома мужа заранее пригласила в дом гостей встречать новый тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. Накануне она огласила ему список приглашённых:
— Тёщу твою любимую к нам позвала.
— Это правильно — без тёщи никак.
— А ещё Ирку с Юркой, пусть хоть у нас развеются, после потери Николашки.
— И это тоже верно, — одобрил слова жены Иван.
— А ещё Тоньку Семькоз со своим муженьком.
— А их-то зачем, Тань?
— Как это зачем? Тонька — баба весёлая, а мужа её в звании повысили, он теперь у неё майором стал.
— Да ну-у, Сенька Семькоз майор милиции, правда, что ли?!
— Да говорю же тебе, поэтому и позвала: такие знакомства лишними не бывают.
— А на вид — дурак дураком, сроду бы не подумал. — Иван напрягся, вытер рукой испарину на лбу, а потом решительно заявил. — Тань, зови хоть кого, но только не этого товарища с погонами майора.
— Вот и всё, Вань, — Татьяна всплеснула руками раздражённо, не терпя возражений, — я уже их пригласила, что я сама себя не уважаю что ли, моё слово — закон!
— Ты хоть бы меня спросила для вида, а уж потом звала.
— Да когда спрашивать-то тебя мне было, Тонька проболталась на работе, что Сенька теперь её не хухры-мухры, а майор, так я сразу и позвала, пока она шибко-то не зазналась.
— Не нравится мне это.
— Да они недолго посидят, не переживай: с нами Новый год встретят, а потом своих родителей пойдут поздравлять — традиция у них такая.
— Разве что…
— Я ещё Нюрку Князеву с Витькой позвала, обещали прийти, — вспомнила Татьяна.
— Вот это правильно, давно не виделись, — поддержал жену Иван.
— Ещё бы, Вань, кого-то позвать? — почёсывая макушку, задумалась Татьяна.
— Царица моя, так нас и без того немало соберётся, за один стол все не влезем.
— Ну не скажи, Вань, — возразила было она, — чем народу больше, тем веселее. Ребятишкам в другой комнате стол накроем, чтобы под ногами не мешались, места всем хватит. Новоселье не делали, так хоть Новый год встретим как следует. Хочется с размахом отметить, сам ведь понимаешь, как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Завтра с Алёнкой зимний * салатик да селёдку под шубой быстренько сварганим, пельмени я уже налепила, холодец мать принесёт, блинчики с мясом сделаю, чё ещё-то надо? — Татьяна подняла большой палец к верху и сказала, — Во как встретим — лучше лучшего!
Кто-кто, а Иван вкусно поесть любил, в животе у него сразу заурчало, он сглотнул слюну, предвкушая завтрашнее обжорство. Удручал его только приход в гости майора милиции, нужно было как-то уговорить жену, чтобы этого не случилось, и Иван нашёл причину:
— Тань, напрасно ты этого майоришку пригласила.
— Почему это?
— Да потому, мы же привыкли за столом анекдоты языком молоть, под это дело, — он щёлкнул себя указательным пальцем по шее, — а тут забудешься и про Петьку и Василия Ивановича ляпнешь и пиши пропало: загребут под белы рученьки. Или ещё того хлеще, частушку про Брежнева тёща споёт и того её… — Иван скрестил пальцы, намекая на тюрьму.
— Не пугай, чего того-то, Вань?
— Не тупи, царица моя, посадят твою мать, чувствую — посадят, суши сухари.
— Тьфу-тьфу-тьфу… — сплюнула она через левое плечо трижды. — А может обойдётся, Вань?
— Боюсь, что нет: слухи про него нехорошие ходят. Так что, будем мы в Новый год сидеть как на поми́нках, чтобы чего лишнего не ляпнуть, так тёще и скажи, — предупредил Иван.
Татьяну слова мужа озадачили, но идти на попятную было не в её характере.
***
Утром тридцать первого декабря под ёлочкой Тёмка обнаружил четыре подарка от Деда Мороза, которые Татьяна с Иваном получили на заводе в профсоюзе. Он спешно схватил один кулёк и прокричал:
— Пашка вставай, игрушек нам Дед Мороз не подарил, но по кульку с конфетами оставил.
От его крика проснулся Прошка, быстрее Пашки. Алёнка лежала на диване и надеясь ещё немного поспать. Прошка схватил оставшиеся кульки и прижал к себе. Пашка подошёл к нему и попытался отнять у него свой кулёк, но Прошка заистерил:
— Моё-о, не дам…
— Ну ты и жмот, — высказал ему Пашка и пошёл жаловаться к матери с отцом на кухню, следом за ним побежала Тёпка. Мать, выслушав его жалобу, отнекиваясь сказала отцу:
— Вань, иди сам с ними разберись.
— Тань, ну ты что не знаешь, что ли, с ним свяжись — он верещать начнёт, так сами не рады будем… — возразил Иван.
Пашка пустил слезу:
— Без игрушки остался-а, а теперь ещё и без конфет, несправедливо…
Тёпка гавкнула, заступаясь за Пашку и сделала лужу.
— Тьфу ты… — рявкнула Татьяна, — ещё только этого мне не хватало… Говорила же погуляй с ней, так нет, — рявкнула она на мужа.
— А почему я-то с ней гулять должен, Тань? Пашка завёл собаку, пусть он с ней и гуляет.
— Иди, тебе говорю, не зли меня, Ваня.
Иван нехотя пошёл одеваться, злить жену было чревато. Татьяна зыркнула глазами на Пашку и прикрикнула:
— Ну что, стоишь, рот разинул, бери ведро, тряпку, и чтобы лужи здесь не было.
Пашка брезгливо сморщился, а потом взглянул глазами побитой кошки на мать, и предложил:
— А может Алёнку позвать, она уже проснулась?
— Так она же тебе неродная? — съязвила Татьяна сыну.
— Я ошибался, мам.
— Бери тряпку и без разговоров! — прикрикнула Татьяна на него. — Ишь чё какой хитрый: как лужи за Тёпкой подтирать, так значит она тебе сестра, а как ей в санаторий здоровье подправить понадобилось, так сразу нет? Вот, паршивец…
Пашка понял, что с матерью лучше не спорить, побрёл в ванную набирать воды в ведро. Татьяна отправилась в комнату разбираться с Прошкой. Молча она подошла к нему и выхватила из его рук два кулька с конфетами, и убрала на сервант. Прошка упал на спину и забился в истерике. Татьяна прикрикнула на него:
— Орать не прекратишь, сейчас и твой кулёк заберу.
Прошка смекнул, что мать не шутит, поднялся с пола и прижав кулёк к себе, удалился от греха подальше в другую комнату.
Татьяна, смеясь произнесла:
— Весело началось в деревне утро…
Потом она села к Алёнке на диван и погладив её по голове, ласково произнесла:
— Вставай, дочка, поможешь мне салатики нарезать?
— Да, мам, — кивнула Алёнка в ответ, — доброе утро!
— Доброе, дочка. — вздохнула Татьяна и посетовала, — Уж чё-чё, а утро сегодня добрящее, если так дело и дальше пойдёт, то Новый год, похоже, встретим весело…
Пояснение:
Зимний* — оливье
© 15.07.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 70 Чёрный ворон, весь я твой
Предыдущая глава 68 Предновогодний бунт сыновей, или ёлка для Тёпки
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Время терпит