К окошку подошла женщина. Её грузное тело еле передвигалось. Дыхание сбилось и на лице явно было написано недовольство.
Протерев пот со лба, она спросила:
— Сколько до Соснового?
Кассир за тусклым стеклом ответила:
— Сто пятьдесят рублей.
— Везде сдерут последнее. Там ехать час. Сто пятьдесят! В прошлом году было сто десять.
— В прошлом году было сто тридцать, а вот два года назад может и было сто десять, — спокойным голосом ответила кассир.
Надо сказать, кассир держалась молодцом. Всякое видывали, были и кто орал на пассажиров, грубил, но эта была спокойна как удав.
— Берёте? Или решили пешком дойти?
Грузная женщина выскребла мелочь из кошелька и вывалила на кассу продавцу билетов.
В полупустом автобусе пыльном от проселочных дорог ехали четыре пассажира, не считая меня. Мать с ребёнком лет шести, мужчина в полинялом костюме с засаленными рукавами, пожилая грузная женщина лет шестидесяти и я. Мы все расселись довольно далеко друг от друга.
Через некоторое время я услышала храп в салоне, обернулась посмотреть. Храпела та женщина, которая была с недовольным лицом. Мальчик что-то сказал матери, та поднесла палец к губам, и мальчик тихонько засмеялся.
Мужчина впереди нервно стучал по стеклу. Я задумалась. Не так давно переехала в большой город, где ночью светло как днём от ярких огней фонарей, витрин, различных вывесок и от фар машин. Город мне не покорился. Мало того он меня невзлюбил. Куда бы я не устроилась, меня ждало полное разочарование. В кафе ко мне начал приставать администратор, и я ушла. В магазине недосчитались кассы и всю сумму решили поставить на меня. Удержали с зарплаты и выгнали. Хотя конечно это была не я. Если бы и украла, поступила мудрее. Работать в офисе мне не хотелось, в принципе, как и по профессии. Я окончила профтехучилище, так любила повторять моя мать. Правда диплом мой об окончании политехникума и вовсе я не швея-мотористка, а специалист по конструированию, моделированию изделий из ткани. В ателье, где достойно платили, мне не хватало опыта работы, а там, где брали ширпотреб, было темно и грязно. Не очень-то хотелось в таких условиях гробить свои глаза.
Помытарившись четыре года, пройдя курсы парикмахеров, я устроилась в салон красоты. Научилась неплохо стричь и делать ногти. Клиентов было много, правда платили маловато.
Что же я делала в этом автобусе? Ехала домой в отпуск. Целых две недели степенной деревенской жизни и в очередной раз напомнить матери, что я неудачница. Возможно так оно и было, но я отнюдь себя таковой не чувствовала. Да и во время отпуска будет возможность накопить карманных денег. Перед покупкой билета написала подруге, которая когда-то работала под руководством моей матери в детском саду.
— Пора домой. Передай всем, кто хочет сделать ультрамодные ногти и стрижки, еду со всем оборудованием.
Так я оказалась дома. На моей остановке вышла та, грузная женщина. Если честно никак не могу её вспомнить. Мы шли полкилометра пешком.
— Я сразу узнала чья ты дочь! — говорила она со сбившимся дыханием.
— Да, — ответила я неохотно, — но, а я вас не помню.
— Ещё бы, — ответила она, догоняя меня, — я давно отсюда уехала. Вот решила проведать сестру и тятин дом.
— Прекрасно отдохнуть вам.
— Спасибо, но я думаю здесь задержаться, — продолжала она, — а ты дочь директрисы, насовсем или отдохнуть?
— Отдохнуть.
Впереди выглянули из зелени разноцветные крыши домов. Женщина ахнула при виде такой красоты, ну а я зашагала быстрее. Не очень-то и хотелось с ней говорить по душам. Пусть ностальгирует, а мне пора домой.
Дом был закрыт. Ключи как обычно лежали под карнизом. Маленький Рыжебрюх вилял хвостом.
— Узнал миленький, — потрепала таксу за ухом.
Мама встретила меня ничуть не тепло, а скорее обыденно, словно я всё это время была у соседки, к которой вышла за солью.
— Пришла? Могла бы себе и сварить что-нибудь поесть, чай не гости.
— Мам, здравствуй. И я скучала. Спасибо, огурцы собрала, помидоры на крыльце оставила.
Мать кивнула.
— Полила?
— Да, мам, полила и у меня всё хорошо, спасибо что спросила.
Как она умудрялась быть тридцать лет директором школы и учить детей математике, я никак не могла понять. Когда со мной начинала говорить, как старая бабка.
"Чай", ну кто сейчас так говорит?!
— Как работа? — спросила я.
— Работа как работа. Все как обычно.
Она ответила так, словно хотела добавить: в отличие от тебя я работаю, а вот ты чем занимаешься... но не договорила.
На следующий день, рано утром меня разбудил петух. Он так отчаянно и громко горланил, что на веранде от его трели невозможно было спрятаться. Мать перед уходом на работу зашла ко мне.
— Спишь? — громко спросила она.
Будто я могла спать после этого.
— Картошку прополи и кур накорми. Обед сама приготовишь. Вернусь поздно, сегодня сельский сход собираем.
Я немного полежала, поворочалась, решила встать. Подруга позвонила в девять утра, передала, что ко мне целая очередь накопилась, а на стрижку записались даже парни. Я поблагодарила Лену, пообещав за её работу, сделать маникюр и постричь бесплатно.