Доброго дня читателям моего канала! Меня зовут Ольга. Мой дедушка Ходунов Сергей Федотович родился в 1915 году. Самое ценное, что он оставил - это дневник, где он пишет про наш род, про жизнь русских людей в начале 20 века.
Это продолжение, первая часть здесь: Дневник моего дедушки о жизни в России начала 20 века. Часть 1. Родина.
Хутор моего деда Никанора
Вся наша деревня Зебревица состояла из отдельных хуторов, деревни, как в современном понятии не было. Хутор деда Никанора (родителя моего отца) был расположен примерно в центре всех хуторов, входящих в деревню Зебревица.
Семья деда Никанора в период переезда из Руднянского района была большая, жили совместно. В семье из детей было трое сыновей - Фёдор, Федот (мой отец) и Григорий; три дочери - Маланья, Алексая и Ходора (мои тёти). К периоду переезда в семье все дети были взрослые. Самой меньшей Ходоре было около 15 лет.
Старший из сыновей Фёдор к этому времени был уже женат, а наш отец Федот - в деревне его звали Федунком - женился в период переезда, примерно в 1909 году.
Наша мать Пелагея Ивановна из семьи Машуриных. Они в это время жили за хутором латыша Пупика, это примерно в 1 км от хутора нашего деда. Семья деда по матери Машурина Ивана Васильевича тоже выходцы из Руднянского района, деревня Мишенки. Переезжали они на новое место примерно в одно время. Родители наши были совершенно неграмотные. Не могли читать и писать. В семье самым грамотным считался Фёдор. Он ходил в приходскую школу две зимы. Младший Григорий ходил в школу одну зиму, научился только читать и писать.
Сперва на новом месте для жилья была построена небольшая хата (изба). Затем перед первой Мировой войной была построена большая хата, в которой по настоящее время живёт наш двоюродный брат, сын дяди Фёдора - Филипп.
Кровать отца с сундуком матери стояли в углу сразу направо, когда заходишь в хату, была затянута пологом из самотканной крестьянской ткани. В этом месте теперь у Филиппа кухня.
Семья была дружной. Обязанности среди всех были строго распределены. Начиная с утра - одни шли доить коров, другие кормить скот, третьи готовили пищу, топили печь. Затем в летнее время шли работать в поле, а зимой женщины пряли и ткали, мужчины ухаживали за скотом, занимались извозом, готовили топливо.
В семье был строжайший порядок за столом. Детей кормили отдельно, на скамеечках. Взрослые ели с одной большой миски (тарелки). Никаких разговоров за столом не допускалось. Отсюда пошла поговорка - "когда я ем, я глух и нем". Если кто нарушал порядок за столом, от старшего получал ложкой в лоб.
В хозяйстве было 2 рабочих лошади, 3-4 коровы, овцы, свиньи и молодняк скота. Так семья жила до начала первой Мировой войны. К февралю 1915 года все трое братьев - Фёдор, Федот, Григорий - оказались в действующей армии. Мать в это время была беременна мной, и в семье уже был старший брат Михаил, 1911 года рождения. Осенью 1918 года он заболел крупозным воспалением лёгких и умер.
Получилось это при следующих обстоятельствах. В 3 часа ночи взрослые ушли на гумно молотить хлеб, а Миша проснулся потный - босиком побежал в овин, был заморозок. Он заболел и его не стало. Лечить в то время почти не лечили - на округу 20-30 км была одна больница с одним врачом. Как правило около половины народившихся детей умирали в детском возрасте, до 10 лет.
Продолжение: К весне часто кормили скот соломой с крыш домов. Россия начала 20 века. Дневник моего дедушки часть 3