Для начала, впрочем, развернутая цитата из текста Пери Андерсена, в переводе на русский язык:
"В отличие от своих оппонентов во Франции, Хабермас сделал попытку провести прямой структурный анализ имманентных тенденций современного капитализма и рождающейся из них возможности возникновения кризисов, изменяющих систему в рамках традиционного подхода исторического материализма. Введенное им понятие «кризиса моральной легитимизации», подрывающего основы социальной интеграции, кризиса, парадоксально порождаемого самим успехом государственного регулирования цикла экономического накопления, полностью согласуется со схемой нормативной первичности, постулируемой эволюционной теорией истории в целом. Разработанная в 1960-е годы, эта концепция с тех пор не получила эмпирического подтверждения. Спад в мировой экономике в 1970-е годы подорвал экономическое регулирование государства в основных капиталистических странах, не породив при этом кризиса легитимизации рыночной системы как таковой. До сих пор результат был прямо противоположен тому, которого ожидал Хабермас: 12 миллионов безработных только в США и Великобритании, руководимые, однако, правительствами крайних правых с Рейганом и Тэтчер во главе. Эта неудача, возможно временная, в какой-то степени может считаться менее серьезной, чем полное отсутствие в теории Хабермаса какого-либо коллективного агента движущей силы для превращения делегитимизации существующего социального порядка, и шагом вперед по пути к новой легитимизации социалистического порядка. На почве самой практической политики снова возникает проблема структуры и субъекта в своей самой острой форме", - конец цитаты. Пери Андерсен. На путях исторического материализма. Лекции в библиотеке Уэллека. Размышления о западном марксизме. На путях исторического материализма. М. 2016, Стр. 279- 280.
Это мог быть лишь один из мотивов, для Андерсена высказать приблизительно ту же мысль, пусть и гораздо раньше, что "СТЛА" сформулировал в виде картинки кочек на болоте, вид которых может крайне подходить к образу философствования Хабермаса.
Сам мотив, однако странно оставляет впечатление видимости непонимания автором неких исходных пунктов ментальности толкуемого им во фрагменте философа, что теперь могут быть феноменально ясны. Что за болото? Дело для Андерсена выглядит так, словно похудев и убавив в самолюбии, трудящийся должен прибавить в самомнении, встать на путь, если не солдата Кромвеля, то делигитимации капитализма. И Андерсен, почти удивляется тому простому и не простому обстоятельству, как это Хабермас не заметил, что даже миллионная безработица не приводит к такому результату, а отчасти наоборот может и укреплять легитимацию капитала. Но кто сказал, что все будет просто, нет, все сложно, даже теперь, когда числа возросли по всему полю, и речь могла идти не о 12, но о 30 и более миллионах. Тривиальный ответ на такое затруднение в том, что люди не хотят гетерономии. Иначе говоря, конечно, расклад Канта относительно солипсизмов и приоритетов в их отношении, работает. Спору нет, если есть мотив для Кромвеля, то, самомнение легко может перевесить самолюбие, тем более, когда, то, а не самомнение сокрушается. Быть дланью Бога, карающей десницей. Но если, его нет- такого мотива Кромвеля, нет сословных и феодальных привилегий, и просто давно не существует феодальных правительств и политических систем абсолютистских монархий и самолюбие может вполне процветать под сенью человеколюбия и гуманности? Короче, когда дела сами идут в руки, видимо, в пределах только разума можно избавляться от козней лукавого, если не с чужой, то со своей женой. Быть может возможны только буржуазные революции, в собственном смысле и никакие иные? Оба автора последовательно уклонялись от прочтения АЭ. Почему нет такого класса, что мог бы совершить то, что совершили те два, если ни три, вовремя ВФР? Короче, как только самолюбие начинает страдать, Кант предлагает немцу, а затем и всем остальным народам, задуматься над тем, что он, как и они сами, не настолько свинья и свиньи, чтобы не найти ясной и отчетливой, мысль о категорическом императиве и автономии воли. Что должно поднять его и их самомнение на заоблачную высоту, но при этом оставить это самомнение только мыслью, а не превращать его в карательные акции. Все, игра сыграна. Автономия и суверенитет, были основными мотивами перестройки в СССР, одними из основных. Зачем столько этих двух, и надо сказать только мыслей, после, иногда было трудно понять и, все же, это было так, их хотели, да и теперь хотят. Стоит ли говорить, что хотят и условий, в которых такие мысли могут быть всеобщими, и это условия возможности массовой, мелкой буржуазии. Именно поэтому, такое философствование и мудрость, что свойственна все возрастающему классу мелкой буржуазии, это стена, можно постоять возле и отойти, не более того. Почему люди могут не любить "Матрицу", гетерономию младенцев, что питают своим электричеством систему машин и не страдают, но счастливы по-своему, почему могут странно неприязненно относятся к идее газа RH, что сделает всех счастливыми профессионалами с массой утилитарного благополучия и благоденствия, только добровольно принудительно, если не принудительно исключительно? Как только самолюбие рабочего или теперь, скорее, трудящегося, начинает страдать, ему предлагают идеалы аскетического капитализма, бережливости и расчетливости, тесно интегрированные с идеалом избранности и предопределения, протестантизма, вкупе с моральным императивом, что куда как может быть уместен, кроме прочего в таких обстоятельствах, что еще и формален, то есть оставляет место для ситуационной рассудительности, что не предопределена правилами, и как раз в применении расчетливости и экономности- бережливости, по ситуации. Решение проблемы новой легитимации вкупе с новой легитимностью, в виде протокола защиты новой системы, было настолько невероятно умным, что вполне могло быть совместимо со все еще юнкерским правлением, часто прямыми институтами феодального господства в Германии, времени творений И. Канта, не говоря уже про профессоров философии Царской России, что часто просто не могли быть квалифицированы, если не обучались кантианству в этой самой Германии. И что же, почему Сартр, иногда публично нецензурно отзывался о такой мудрости в 20 веке? Да, бог с ним, может быть, с Сартром, почему и действительно так можно отозваться?
Всем любителям простоты игры в одну противоположность можно добавить, что, когда все идет не плохо, а ведь так может идти дело, в виду возможной цикличности финансово-промышленного развертывания общественного производства в экономике, все, как раз, сводиться к гетерономии и ее императивам, к утилитаризму, к массовой частной собственности на жилье, к многообразию сетей ритейла и прежде всего продовольственных, массовому авто любительству, и цифровой идиллии в сети Интернет, что последовали и в РФ после "Перестройки", в дополнение к ценным все еще для самомнения бонусам произведенных когда-то, разоружения и гласности, что могут тем более греть своей видимостью, в виду восстановления, теперь, гордости армии и флота миролюбивых народов, просто и не просто потому, что долг никогда не может быть сущим, как и императив категорический, но только должным, только идеалом, что никогда не осуществим и на долю повседневности, как раз, остается все та же, гетерономия хорошего хода дел, про «свинство», если не веселый и радостный гротеск которой, предпочитают теперь забывать за хорошим самолюбием и легитимацией строя, удачной покупкой консенсуса, 120 долларов за баррель нефти бренд. Что в терминах более общей политической экономии может значить прежде всего одно: государственный долг, что ни только никогда не выплатить, но и не стоит делать этого- это показатель богатства, а не бедности, и что было известно уже Беркли. Если же, формализм императива не устраивал часть интеллектуалов времени, прежде всего его профессуру, которая тем не менее, не хотела бы и якшаться с рабочим людом, избегая балаганного гротеска, то своеобразный гротеск возвышенного, и теория последнего, которую Лиотар, конечно же, еще должен был вчитать в Канта, пусть бы и "Круэлла", могут удовлетворить и эти ожидания, способствуя кроме прочего и вере в капитал. Не могло обойтись и без принципа уважения, этой сублимации амальгамы любви и страха, если ни к отцу, то к военному в Пруссии. ОК. Но каковы все же всеобщие принципы любви этого общества? Этот вопрос можно задать в защиту возможного социализма, коль скоро, об этом может зайти речь. Задать, чтобы встретить не менее сложные вопросы, почему декларируемые гетерономные императивы, теперь, социализма, остались только должными, и так и не стали сущими, которыми, ведь должны были бы быть, в отличие от категорического, позволяя выдать желаемое за действительное. Почему эти императивы не стали желанием в производстве, что и есть реальность, и надо сказать объективная реальность соответствующего технологического уклада, в форме возвышенных производственных отношений, вместе с прогрессом максим воли, таким образом, чтобы просуществовать гораздо более, чем, условного говоря 20 лет после 50 летнего генезиса? Если бы ни Китай, то ответ мог бы быть всегда страхом неопределенности, что он и странным образом, порождал бы. Но дело не только в этой стране, что по мнению одного из коллег Баффета, умудрилась соединить капитализм с коммунизмом, что высказал таким образом пошлость достойную этакого идеолога. Только не друг, кажется, мог бы так мнимо понимать, что такое коммунизм. Но кто бы ни хотел побыть в его шкуре? И все же, можно присмотреться к тому, как две партии, две господствующие партии в США, в 2020- 2021, едва ли ни в унисон заботятся о своем здравоохранении США, раздавая, то по 600, то по 2000 долларов большим массивам населения в неделю, в течении довольно продолжительного времени, в период пандемии. Это исторически беспрецедентно, обычно одна партия из двух Республиканцев или Демократов,- по переменно меняясь местами с другой, в реализации известного рода тактики, если ни стратегии, подобно тому, как и в правлении, но на более длительных временных интервалах,- противопоставляла эту тактику социальной поддержки, политике иной партии, что иначе свертывала в свою очередь такую социальную поддержку, как раз во имя принципов экономии на социальных расходах, и то, что Баффет, так и не получил скорой гиперинфляции, в США которую де ожидал, предсказывал, как и многие иные стратеги рынка, таким же образом может о многом говорить. Это вполне себе критический пункт, если бы действительно последовала гиперинфляция, то есть, скажем, распространенным образом по всем штатам, гамбургер стал бы стоить 1000 долларов к лету 2021 года, то да, можно было бы задуматься над тем, что не так теперь с истиной о том, что машины, как и человеческий капитал, работают, но нет такого не последовало, пузыри растут вполне обычным образом, далеким от гиперинфляции, которую в США, видимо, и не переживали никогда. 5, 4 процента инфляции может считаться рекордом за отчетный период. Как бы там ни было, США могли и читали всему миру мораль и надо сказать еще будут это делать. Иначе говоря, даже тема конца света, это скорее возможный повод для иронии над аналитиками, чем для тоски, просто и не просто потому, что и бесконечность не предел. Конечно, мелкий буржуа, вряд ли позволит даже самому себе мыслить свою ценность, в такой мере которую сам и мог бы установить, а установить мог бы любую, коль скоро свобода кроме прочего, это возможность перейти всякую данную границу, он выставит, в том числе, и себе защиту от такой прорвы, в виде ответственности, что так же абсолютна, как и его свобода, что и сделал Сартр периода "Бытия и ничто". И все же, видимо, нет такого капитала, что нельзя было бы счесть со временем, мелким.
Короче, иногда, и в чем-то, даже любящий спор самой сути дела Андерсена и Хабермаса, частично упразднился в своей значимости, теперь. Кант и помыслить не мог, что долг как таковой, да и во всех возможных смыслах, может лишиться значимости, как и понятие стоимости.
«СТЛА».
Караваев В.Г.