В полночь старушку Уманскую начинает выворачивать, весь медперсонал суетится вокруг нее… Тамара без труда проникает в пятую палату. Ее смутило, что на дверях нет шпингалета, что Степанцов никак не отреагировал на ее появление, хотя не спал…
Два хлопка слегка колышат занавеску. Никто ее в хирургии не видел. Спускаясь к себе в гинекологию, Тамара вспомнила бородатого мужика. Интуиция быстро помогла сопоставить факты.
Если какие-то сомнения и были, то к утру они испарились. Она пристрелила двойника Степанцова!
Извинившись перед лечащим врачом, она сказала, что у нее начались месячные, и тотчас была выписана из отделения. Заглядывать в пожарный ящик, разумеется, не стала. «Пальчиков» на пистолете быть не могло: Годзилла всегда работала в перчатках.
Первым делом она решила поквитаться с лечащим врачом Степанцова. Этот слюнявый прыщ Ярков хлопал ее по ягодицам, что-то пел о джазе, на самом же деле - подстроил аферу с подтасовкой диагнозов. Откуда у него новый «форд»? Откуда у российского хирурга такие деньги? И почему раньше она до этого не додумалась!
Шантаж! Грубый, бесцеремонный, чтобы докторские яйца потели по несколько раз на дню!!!
За пятьсот долларов она договорилась с кодлой местных отморозков, что те искорежат ярковский «форд» до неузнаваемости, а самого хозяина сделают инвалидом. В самый последний момент к хирургу в машину подсел Зяблов, и тем самым спас доктора от инвалидности.
Наблюдая за домом, номер которого ей удалось узнать из блокнота Марины, Годзилла вскоре убедилась, что Степашка жив. На джипе к дому подъезжал Байрам - прикрой свой срам, с ним - какой-то выхухоль, заходили сперва в один подъезд, затем – в другой.
Много позже, когда Тамаре надоело смотреть спектакль, она легко пристрелила и Байрама, и выхухоля. А затем для острастки дала пару залпов по окнам. Ей показалось, что она вычислила степашкино логово, но в самый последний момент убийце сестры удалось скрыться в другой квартире.
Спустя пару дней, просматривая в гостинице блокнот, одна из страниц которого оказалась вырванной, Тамара вдруг наткнулась на странный рисунок. Из окна здания, поразительно напоминавшего больницу, где Тамара недавно работала, тянулся длинный луч и упирался в окно другого здания. Годзилле больше не требовалось никаких объяснений.
На следующий день она точно знала, в чье окно упирался луч, исходивший из окна пятой палаты. Чтобы у нее под носом кто-то провернул подобную аферу, а она оказалась не при делах!!! Годзилла была в бешенстве!