Мигран проснулся, открыл глаза, пробудил свой мозг, покрутил зрачками, нашаривая бытие, расположенное вокруг, но просачивающееся внутрь, встал, надел белые шорты, чтобы не слоняться по квартире голым, принял контрастный душ, отжался пятьдесят раз, позавтракал бараниной с яйцами, оделся, спустился вниз, завёл красную «Хонду» и поехал в «Львиное сердце» — тренировать мозг и тело, отрабатывать броски, готовиться к поединку, даже если с планетой, и учить пацанов.
Работали в стойке, ставили удары, держали «лапы», вздымались по вертикали, создавали величие духа, сильную поджарую плоть, пронзённую шампурами силы и мощи, железа и стали, в конце концов, впитывали в себя воздух и души мёртвых людей, вбивали себя в клавиатуру гепарда и леопарда, набирали их в пространстве вокруг.
Через пару часов Мигран поехал на свидание с Рипсимэ, сел с ней в ресторане «Астория», выпил дюшеса, заказал по мороженому.
— Какие планы на день? — спросила она.
— Провести с тобою его.
— Но мне скоро надо ехать.
— Куда?
— На учёбу в вуз.
— Ну, я подвезу тебя.
— А дальше?
— Вино и девочки.
— Ты так не шути.
— Окей.
Он остудил пломбиром горло, посмотрел на часы, взглянул на смартфон, улыбнулся подруге, отметил её новую причёску и похвалил её.
Он действительно отвез её в МГУ, подарив ей цветы, рассеял тревогу потайной сигаретой, хоть и было нельзя, но «Мальборо» рвался в бой, в соединение сердца с ним, остальным, самим. Он заехал в «Ашан», накупил продуктов и умер из магазина, оставил свой труп внутри и сам поехал домой.
В квартире включил телевизор, начал смотреть армянские новости, увидел, что началась война. Вздрогнул. Пришёл в себя. Карабах запылал. Двинулись силы в бой. Переключил на Россию — говорилось о том же. Силы сошлись в горах. Загорелись танки и артиллерия, запылали сердцами, стали разбрасывать кровь.
Мигран позвонил друзьям, обсудил ситуацию, чем помочь, сделать что. Говорили противоречивое: надо собирать деньги, отправлять вещи, еду, самим вступать в ряды карабахцев и мобилизовать общественность.
— Всё бросать, ехать, лететь? — спрашивал Мигран.
— Именно, — говорили они.
— Примут?
— Куда они денутся, рады будут до слёз.
— Надо сказать Эдуарду.
— Ну, позвони сейчас, обсуди ситуацию, раздразни аппетит.
— Хорошо, все дела.
Он закрыл глаза, увидел схватки, трупы, огонь, раскрутил в голове события на Кавказе, вздрогнул, отчётливо почувствовав, как его позвала Армения-мать. Зычным голосом, сильным. Сквозь километры, годы, века, космос, звезду.
Связался по видео со знакомыми из Армении, обсудил ситуацию, всё понял, мало говорил, больше молчал, слушал, вдыхал и выдыхал силу и страсть. Понимал: «Врагов нет, но нужно сражаться, доказывать себя как мужчину и весь свой малый народ. Быть вопреки всему».
Записал ролик, призвав армян собираться в кулак, сплачиваться, быть единым лицом, сущностью и Христом. Не поддаваться на провокации, не множить ненависть, просто становиться непреклонной скалой. Выложил видео в сеть, пополнил свой канал восторгом и оскорблениями, заказал билет в Ереван, пообедал чхртмой, простился по телефону с Рипсимэ, выпил кофе и сел на балконе, закрыв глаза.
Перед ним проносилась вся история Армении, кометы, начавшейся в космосе и приземлившейся здесь, вызвав неприятие местных, и ярость, и боль. Маштоц стоял перед ним и говорил глубинное, горловое, сильное и питательное — для души и для тела. Армения в облике смерти танцевала перед ним, скидывала одежду и обнажала жизнь.
Он задремал, пришёл в себя через пару часов, вскочил, начал собирать вещи, упаковал чемодан, вызвал такси, поехал в аэропорт, прошёл регистрацию и полетел, сев на рейс до столицы горной республики. Выпил томатного сока, съел хот-дог, заговорил с соседом.
— Ну, воевать? — спросил он.
— Нет, учиться, — ответил парень.
— Студент?
— Нет, солдат.
— В Карабах?
— Да, обучаться любви — в самом престижном вузе.
— В армии?
— Конечно. На факультете Танк.
Мигран прекратил разговор и откинулся в кресле, глядя в иллюминатор, показывающий фильм «Водка Лимон». Выпил ещё томата, с солью и с холодком.
На выходе отправился в военкомат, в призывной пункт, оформился, поехал на сборы, двинулся через день к границе, где поступил в распоряжение капитана Арутюняна, прошёл тренировки, был послан к Арцахскому льву, там провёл в молитве часы и вскоре взобрался на безымянную гору, откуда прочёл свою речь, обращённую к небесам — сыновьям Армении, мёртвым или живым:
— Армения начинается там, где кончаются другие государства. Она выстояла тысячи лет, и не теперь ей складывать голову и оружие. Она будет всегда. И если не здесь, то на Венере и Марсе. Где угодно, хоть в преисподней, чтобы вкусить всю изнанку жизни и рваться оттуда сюда. Нет тех гор и мест, которые были бы армянам не по зубам. Армены были всегда, занимаясь своею душой как наукой и телом словно искусством. Армения настолько стара, что она вечная юность. Кто хочет быть всегда молодым, должен жить в стране Наири. Пить её воду, женщин, коньяк. Впитывать в себя её иноземные небеса. Рвать руками лаваш и закутывать в него младенца еды, пеленать перец, сыр, зелень и шашлык, чтобы они мирно спали в твоем животе. И надобно знать: не армяне в Армении, а наоборот, каждый армянин — государство, и не одно, а несколько: Грузия, Турция, Азербайджан и Иран. В этом парадокс всех нас. Но мы живём и будем жить, оплодотворяя реками Землю и порождая горы — армян.
Редактор Анастасия Ворожейкина
Другая современная литература: chtivo.spb.ru
Об авторе
Оганес Мартиросян. Драматург, поэт, писатель. Автор романа «Кубок войны и танца» (Чтиво, 2019) о жизни современного литератора в России. Родился и живёт в Саратове. Окончил СГУ имени Чернышевского. Лауреат конкурсов «Поэтех», «Славянские традиции», «Евразия» и «Новая пьеса для детей». Публиковался в журналах «Нева», «Волга», «Волга 21 век», «Юность», «Новая Юность», «День и ночь», «Дарьял», «Флорида», «Воздух», ‘Textonly’ и других.