Когда он вернулся из Мюнхена, нас повидать пришел Вольф. Он отдал честь на карауле и, улыбаясь, остановился у ворот. Лицо у него было какое-то странное. – Бэрк?
– Вольно. Заходи.
Вольф вошел, качая головой в изумлении.
– Добро пожаловать, – проворчал он. А лучше бы не приходил, каждый раз одно и то же. И ты – поверь на слово – не очень хороший командир. Я бы не поверил, если бы ты сам не подтвердил.
– Чего тебе?
– Насчет новобранцев. Я хотел бы устроить капралов на эту вакансию.
Ты их уже назначил?
Я ответил: – Да, все, кроме шестерых, из местных. Тебе это еще не надоело?
В это время на улице раздался визг тормозов. Послышался стук – это что-то протащили. Подскочило пару солдат. Подбежал фельдфебель, отпустил их. И, едва он исчез, мы услышали, как кто-то заговорил с Мияги.
Мияги повернулся и спросил: – Где?
Солдат сказал: – Вот он.
Он указал на Бэрка. Тот, стоя в темной комнате, улыбнулся и сказал: – Да, ребята, примерно так мне хотелось бы организовать свою жизнь.
Молчание, легкое шуршание и звук удаляющихся шагов.
В дверь вошел фельдфебеля. Выражение его было угрожающее. Он остановился на пороге и, щурясь, посмотрел на нас.
Мы посмотрели на него.
Когда он замолчал, первый фельдфебели повернулся к нему и громко произнес: – Что тут происходит?
Он ничего не ответил.
И тут фельдфебелу пришла в голову замечательная мысль.
Его лицо прояснилось, и он сказал:
– Молодцы, ребята. Пошумели вы там, однако.
Пришлось еще полчаса объяснять ему, что такое вечерняя медитация и для чего она нужна.
Выражения наших лиц он, однако, не видел. А у нас было такое выражение, что мы готовы были завалить любого, даже фельдфебейского.