По приезду в Пермь, мама стала часто ложиться в больницу с болезнью сердца и, как я сейчас знаю, на сохранение беременности, тогда этого не понимал. Я бывал у нее и иногда меня оставляли на весь день, она мне рассказывала разные истории и сказки, читала и я сам рассматривал картинки в ее книгах и научился читать. Одной из книг, по которым учил буквы, была "Гаргантюа и Пантагрюэль"с картинками, ее читала мама, когда лежала там около месяца, перед самыми родами, я запомнил картинки. Мама, по видимому, что то предчувствовала, так как в последние приходы к ней, ласкала и жалела меня как то по особенному, а я вырывался.
Мне 5 лет.
2 декабря 1940 года мы вдвоем с папой шли в родильный дом на улице Луначарской, 95, там сейчас поликлиника платных услуг,
здание перестроено, вход был ниже. надо было спускаться в полуподвал вестибюль,.
Папа сказал, что мама должна родить брата или сестру. Дорогой, шли по улице Куйбышева, от трамвая, придумывали имена для них, остановились на Мише, если брат и Маша, если сестра. Когда пришли и он спросил, его увели, его долго не было, а потом он пришел и сказал, что мама умерла и у меня теперь есть брат Миша. У мамы оказывается был порок сердца и при родах случился инфаркт, она только спросила "кто родился?"и все. Папа горевал, а я смерть мамы тогда не понимал, сильно не ощущал, играл под столом с соседской девочкой, а на нем стоял гроб, только, когда на кладбище, гроб мамы заколотили крышкой и стали опускать в могилу, сильно разрыдался, случилась истерика, понял, что остался без мамы. Стол этот, вместе с деревянным креслом, в дальнейшем путешествовал с нами по всем адресам, где мы позже жили, он был письменный, середина покрыта зеленым материалом, было два выдвижных ящика, без тумб, на ножках, они отвинчивались.
Запомнил я маму такой, какая она была на пароходе, в зеленой блузке и черном сарафане, а еще в белом халате, как на работе видел, и в сорочке, в больнице перед родами, а так плохо, даже лицо не помню, только по фото. После похорон или раньше, папа вызвал сестру мамы, тетю Лену, водиться с Мишей. Она прожила месяца три, она не могла долго водиться, а потому стали оформлять документы в дом малютки. Ранней весной, видимо в марте, окрестили Мишу и она уехала, а Мишу сразу отдали в дом ребенка.
Дом ребенка
Это здание на углу улиц Попова и Орджоникидзе, сейчас там школа или интернат для не совсем развитых детей. Крестили Мишу на станции Курья, в деревне Заборная, приехали на поезде. Пока ждали, я с какой то девочкой, якобы кумой, а может моей нянькой бегал вокруг церкви, снег уже был в виде каши, и промочил ноги до колен, а потом заболел, как надолго, не помню, как прожили зиму с тетей Леной тоже не запомнилось, только крестины.