Маленький, но гордый фрегат стоял у причала на прежнем месте. Он изменился за год - потускнела обшивка, исчезли алые паруса, отчего мачты сделались будто ниже. Но флаг весело развевался на клотике, солнце отсверкивало от якорной цепи и нахальная чайка смеялась, усевшись на тонкий бушприт. И румяная толстая тетка заливалась напропалую:
- На морскую прогулочку приглашаем! Потухший вулкан Карадаг, Золотые ворота, купание в открытом море!
- Креветки, пиво, кукуруза горячая! - перебил скороговорку зычный торговец.
Ася прыснула в кулачок, ткнула в бок Серого - видишь, а ты боялся. Братишка не остался в долгу, дернул девочку за тугую косичку. Но до потасовки, которой нередко завершались встречи кузенов, в этот раз не дошло. Первый день в Коктебеле, первый жаркий поцелуй солнца, влажный воздух, от которого курчавятся волосы, первый прыжок в обжигающе холодную воду, визг «медуза, смотри, медуза»! Первый день настоящего лета.
...В Коктебеле они отдыхали всю жизнь. Мама Аси мечтала рожать с дельфинами, а вместо этого прямо из бухты загремела в больницу с кровотечением. Папа Серого вместе с женой и младенцем-сыном рванул из Питера спасать сестру и племяшку. Мама Серого целое лето кормила грудью двоих малышей, выносила их к морю по вечерам и выходила обоих.
Так и пошло - каждый год папа Серого снимал одну и ту же халупу у говорливой тети Диляры, и поочередно с мамами пас малышню на пляже. Когда кузены подросли, появились походы - на Карадаг и Эчкидаг, к монастырям и крепостям, римским дорогам и заброшенным бункерам.
Да и в самом Коктебеле сложно было соскучиться. По залитой солнцем набережной бродили музыканты и фокусники, клоуны и огнекруты, продавцы удивительных штук и вкуснейших лакомств. Уличные фотографы приглашали погладить голубей, орла, ворона и толстого енота. И все-таки брат с сестрой больше всего любили проводить дни на пляже.
Оба прекрасно плавали, кувыркались в волнах как дельфины, различали по именам самоцветы, рыб, ракушки и кусачую живность. Серый как-то решил поймать сколопендру, Ася ткнула веткой в осиное гнездо. С тех пор оба сделались осторожны и предусмотрительны.
Фрегат в жизни кузенов появился в позапрошлом году. На десятый день рождения Аси родители купили им поездку на корабле с алыми парусами. Понравилось все - синий простор открытого моря, стайка дельфинов, танцующая подле бортов, недолгий рассказ о легендах гор, островов и бухт. И конечно же Джек Воробей - «капитан Джек Воробей», Серый не преминул поправить сестру. Он бормотал сквозь зубы морские ругательства, от которых несло Тортугой, лихо крутил над головой саблю, сжимал штурвал загорелыми пальцами, унизанными перстнями.
Капитан подмигнул детям, приметив, с какой жадностью они смотрят на колесо:
- Приходите к причалу в полночь, мальки! Я сделаю из вас настоящих матросов. Скажите волшебные слова «кап-кап, капитан» и узнаете, что получится.
Конечно же дети знали, что ни в коем случае не следует верить обещаниям взрослых дядь. Но любопытство оказалось сильнее. Когда циферки на планшете показали 11-33, кузены прокрались мимо засевшей в Тиндере Асиной мамы, тихо прикрыли дверь и наперегонки припустили вниз по Приморской. Им вслед орала сова, в свете фонарей мелькали проворные летучие мыши, деловая ежиха перевела через дорогу троицу толстых ежат. Вот бы остановиться погладить!.. Не время - до полуночи семь минут.
Набережная выглядела пустой и тихой, сонных бродяг и запоздалых пьяниц милосердно спрятал туман. И фрегат был едва заметен в белесой дымке... пока Ася не прыгнула на причал:
- Я здесь! Я здесь! Это я!
Ничего не произошло, даже бродячий пес, прикорнувший на пирсе, не стал лаять.
Осторожный Серый стоял поодаль в паре шагов с телефоном наизготовку - папе или в полицию? В полицию или папе?
- Кап-кап, капитан! - звонко крикнула Ася.
- Кап-кап, - прошептал Серый... А вдруг чудо случится?
Такелаж тотчас расцветился золотыми огнями, веселый капитан Джек шутливо отдал честь детям:
- Добро пожаловать на борт «Доброй Надежды». Пора отправляться в плаванье!
Капитан помог детям забраться на палубу по шаткой лесенке, судно вздрогнуло и отчалило.
Ах, что это было за путешествие! Джек вовсю старался развеселить гостей, травил байки о бесчисленных битвах и абордажах, кинокефалах и гиппогрифах, сокровищах Эльдорадо и жутковатых привычках кракена. В карманах камзола оказалось полным-полно старинных монеток, стеклянных шариков, ракушек, пуль и прочих притягательных вещиц. Сонный попугай, вытащенный из клетки, неохотно пробурчал что-то про пиастры, клюнул Серого и улетел на мачту. Зато корабельный кот по первому слову вставал «сусликом», переворачивался и мяукал. И жареная кефаль, которую подняли на борт, приготовили и подали чьи-то невидимые ловкие руки, оказалась вкуснее всего, что кузены когда-то пробовали.
Когда небо понемногу стало светлеть, капитан Джек решился. И Серому и (с некоторой заминкой) Асе позволили постоять у штурвала, осторожно подвигать тяжелое колесо.
- Это сердце корабля, мои отважные друзья. Пока капитан держит на штурвале ладони, путь открыт и морю приходится подчиняться. Силой и волей, бесстрашием и отвагой наделен тот, кто способен двинуть фрегат вперед. Вот ты, юнец, хотел бы стать капитаном?
Серый мучительно покраснел. Он давно уже знал, что станет врачом, когда вырастет, вот только еще не выбрал - человеческим или звериным.
- Я бы попробовал... Может быть. Если получится. А в капитаны можно поступить после школы?
- Открытое #море - лучшая школа. Послужишь юнгой, выучишься, отведаешь линьков и рома из адмиральской бочки. Твоя красавица останется на берегу, ждать, когда бравый моряк привезет ей жемчуга и шелка...
- Не хочу ждать! - вспылила Ася. - Я сама буду капитаном и поплыву в Африку, спасать слонов.
- А вот и не поплывешь, - надулся Серый. - Девчонки капитанами не бывают.
- Еще как бывают, - ухмыльнулся Джек. - Видел бы ты Жанну Клиссон, огнегривую Львицу Бретани. Когда ее парусник выходил в море, матросы французского короля плакали и молились, а купцы сразу готовили выкуп.
- Ух ты! Она была пиратом? Настоящим?
- Еще каким. Старина Флинт, если б дожил, непременно пожал бы ей руку. Но о Жанне я расскажу вам в следующий раз. Наступает рассвет, пора прощаться.
- А можно мы еще придем покататься? Ну пожалуйста! Ты самый лучший на свете капитан Джек! - хором взмолились дети.
- Через год и один день. Придете к пирсу, скажете волшебное слово, и мы снова отправимся, куда глаза глядят.
- А раньше совсем нельзя?
- К сожалению нет. Ступайте.
Кораблик мягко причалил к пирсу, Джек перемахнул через борт и закрепил сходни. Кузены спустились на теплый бетон, удивительно устойчивый после палубы, переглянулись - и вжали головы в плечи.
В Коктебеле царила глухая темень. И ее на мелкие кусочки дробил оглушительный крик мамы:
- Анастасия! Сергей! Вы с ума сошли, убегать ночью из дома? Марш ко мне, бессовестные разбойники! Поедем завтра в Питер, будете знать!
Кузенов на три дня заперли дома, лишили мороженого, зато накормили нотациями. Серый покорно слушал, Ася изредка огрызалась, но в общем тоже терпела, признавая родительскую правоту. Путешествие стоило наказания.
Получив свободу, дети тут же запросились на набережную. Фрегат красовался на прежнем месте, толстая тетка тараторила зазывалку, Джек Воробей вальяжно прогуливался вдоль пирса, а заметив ребят подмигнул им «все путем»!
«Кап-кап, капитан» прошептал в ответ Серый.
Еще пару недель кузены ходили кругами вокруг разряженного суденышка, не отвлекаясь ни на клоунов, ни на енота. В последний день июля папа взял детей на настоящую ночную рыбалку в открытом море, разбавив острые впечатления. Затем наступил август и лето тихонько кончилось.
Сидя над унылой математикой в Питере, слушая как сонный осенний дождь преображается в первый снег, Серый порой думал, что им с сестрой просто почудилась эта история, приснилась одна на двоих. Но чем ближе календарь подползал к июлю тем чаще мальчишке хотелось снова встать за штурвал и почувствовать, как могучий организм корабля подчиняется движениям рук.
Ася не сумела приехать в тот год - ее мама нашла себе нового мужа и счастливой семьей собралась в Турцию. Впервые Серый проводил лето один и отсутствие сестры наполняло его унынием. Некому было показать рапана особо крупных размеров, розовый сердолик, совиное перо в крапинку и новый велосипед. Не с кем было поговорить о прочитанном в мае Крапивине и прикольном аниме про вампиров... Не с кем, кроме старого-доброго Джека.
Понемногу Серый сделался самым важным помощником капитана Воробья. Он бегал за водой, сухариками и вареными раками, помогал собирать мусор на палубе, раздавал флаера и порой успокаивал капризную малышню. Тренировался - мама всерьез обещала сестренку ближе к зиме, папа ее в этом поддерживал, покупал фрукты, сдувал пылинки с круглого живота. Им было не до проделок почти уже взрослого парня, поэтому Серый порой задерживался допоздна.
Удивительно, но вскоре он стал своим в беспорядочной и шумной коктебельской тусовке. Пробовал подстукивать на барабане веселым длинноволосым парням и дредастым смуглянкам, таскал лепешки и сыр их чумазым и вечно голодным детям, перегладил всех уличных дворняг и котов, засек воришку, который решил обокрасть старуху гадалку и натравил на него самого злого пса. Клоун Бантик учил мальчишку жонглировать яблоками и мячиками, рыбачка Фаня рассказала все про самодуры, наживки и особенные крючки, бич Вильсон страницами декламировал классиков - запоминай пацан, пока я жив. Друзей появилось неожиданно много, но лучшим оставался капитан Джек.
Дни тянулись, Серый считал, отмечая в тетрадке птички - год и один день, год и один день. От волнения он явился на причал ночью раньше и разрыдался как маленький, решив, что волшебные слова потеряли силу, а Джек просто обманывал глупенького мальчишку. По счастью он вспомнил - день рождения Аси, с него началось путешествие. Сам придумал, сам обиделся называется!
Следующая ночь пришлась на полнолуние - море сияло, отражая серебряную дорожку. Псы и пьяницы мотались по берегу, не находя себе места. Волны тихонько шуршали, подбадривали - айда!
- Кап-кап, капитан! - тихонько позвал Серый. - Кап-кап!
- Море ждет, верный юнга, - раздался раскатистый голос капитана Джека. - Пора отправляться в плаванье!
В этот раз фрегат двигался медленно, словно укачивал, на мгновение даже проступила дремота, но Серый усилием воли отогнал сон. Вместе с другом он отведал экзотических фруктов, о которых раньше только читал - маракуйя, карамболи, мангостины и прочие диковинные плоды. Потом капитан набил трубку, категорически отказав Серому «попробовать хоть разок» и начал долгий рассказ о Летучем Голландце:
#Капитан Ван Страатен не всегда был мерзавцем. Давным-давно он приобрел крепкий когг, возил пеньку, селедку и табачок, был щедр и в меру суров с командой. В Амстердаме его ждала любящая семья и красавица невеста готовилась к свадьбе. Но мать и братьев в одночасье забрала лихорадка, что приходит осенью из каналов. А невесту купил у родителей шведский негоциант, увез с собою на холодные острова. От горя капитан слег в горячке и однажды, очнувшись от сна, услыхал как насмехаются над ним матросы - слаб капитан и хил, за борт его и выбрать достойного человека.
Ох, как разгневался тогда Ван Страатен. Едва ему полегчало, выполз за мостик свирепый что аспид. И с того дня кажый моряк узнал тяжесть капитанского кулака, вкус линьков и соленой воды - провинившихся привязывали к канатам и волокли по морю. Случалось и гибли матросы почем зря, не смея ни бунтовать ни перечить. Никогда не смеялся Ван Страатен, лишь хрипел словно зверь, наслаждаясь чужими муками.
Однажды разразилась на Северном море свирепая буря - упаси боже оказаться на борту корабля в такую погоду. Словно дьявол бранился Ван Страатен, поднимая матросов на мачты - паруса он ценил больше людей. Вдруг раздался крик «человек за бортом» - в сердце шторма боролась с волнами утлая шлюпка. Капитан приказал спасти тонущих, дабы получить хороший куш за спасение. Матросы спустили бот и сумели помочь несчастным.
Одним из спасенных оказался молодой английский купец, в порыве благодарности пообещавший сто соверенов храброму капитану и по золотой монете матросам. Другой - юная девушка, его будущая жена. Каприз судьбы - нежным личиком она точь-в-точь походила на покойную невесту капитана. Онемев от любви Ван Страатен стал открыто добиваться девицы, осыпал ее подарками, окружил заботой. Но на все мольбы она отвечала, что верна своему возлюбленному. Тогда Ван Страатен ночью прокрался в каюту к купцу, связал того по рукам и ногам и швырнул в морскую пучину. И потребовал от девицы или выйти за него замуж или стать игрушкой для всей команды до конца плавания.
Девица дала согласие, надела свадебный наряд из белого шелка, вышла на палубу - и прыгнула через борт, только ее и видели. Тут ударила молния, прогремел гром и некто крылатый сошел с неба на палубу, дабы объявить божью волю. За гнусное предательство и убийство обречен был Ван Страатен и весь его экипаж до скончания веков бороздить море.
Год за годом зимой и летом пересекал моря ветхий когг. Побывал и на дальнем севере и у берегов Антарктиды, застревал в Саргассовом море, проносился по водам Гольфстрима, предвещая бедствия встречным судам. Хмур и мрачен оставался Ван Страатен, молча лазали по вантам матросы, скрипели снасти под ветром. Видел капитан первые дирижабли и последний рейс красавицы Катти Сарк, видел чванные пароходы, оставляющие за собой дымный след, и свирепые ледоколы, полные храбрецов. Видел битвы Первой Мировой, бомбы и мины, снаряды и торпеды. И однажды переполнилось горем жестокое сердце Ван Страатена...
- Что же случилось дальше, капитан Джек? - с замиранием сердца спросил Серый. - Неужели ты и есть?...
- Узнаешь в следующий раз, мальчик мой. Небо уже сереет - берись за штурвал и причаливай сам.
Свежий ветер ударил в лицо, руль оказался тяжелым и словно бы теплым... Я справлюсь! На удивление Серый сумел подвести фрегат к пирсу и аккуратно остановиться подле бетонного выступа. Корабль встал на место легко, словно ключ в замок, невидимые руки закрепили канат на кнехте.
- Сам Черная борода позавидовал бы, - одобрительно буркнул капитан Джек. - Жду через год и один день. Волшебные слова не забудь!
- Кап-кап, капитан! - просиял Серый. Он был совершенно счастлив.
В этот раз они уехали с юга раньше обычного - маме сделалось тяжело переносить жару. Остаток лета Серый просидел на старой дедовой даче в Зеленогорске. Собирал грибы и чернику, ловил пескарей в пруду и там же купался, гонял на велосипеде по лесу. Изредка списывался с Асей - она уже вернулась из Турции, но безумная мама собралась переезжать в Сибирь к золотым кедрам и новому ухажеру. Серый нажаловался отцу, тот пообещал поговорить, однако стремительные роды жены и возня с крикливой дочуркой отняли все его время.
Зима в этот раз тянулась до невозможности долго. Неожиданно для всех Серый переболел корью, долго лежал, потом резко начал расти. Незнакомые ощущения переполняли тело, волновали и беспокоили. Языком уже можно было нащупать мягкий пушок над верхней губой - полгода-год и пора будет бриться. Черты лица удлиннились и заострились, мама теперь называла Серого птенчиком и при каждом удобном случае норовила подкормить - уж больно ты худ, сынок. Серый не спорил - есть хотелось все время.
Грядущая встреча с Асей (потеряв кучу денег мама сестренки все же взялась за ум) честно сказать пугала подростка. Вдруг она стала такой же как девчонки из класса - волнующей и манерной, противной и доставучей, думающей лишь о косметике, платьях и мальчиках. Но по счастью перемены миновали ее - да, сестренка слегка подросла, тусклые волосы сделались гуще и зазолотели. Но она по-прежнему обожала гонять в мяч, лазать по старой шелковице во дворе и плескаться в море - правда в купальнике, паре смешных пестрых тряпочек, как у взрослых.
Капитана Джека она конечно же не забыла - путешествие оставило незабываемые впечатления. Убедившись, что взрослые не подглядывают, Ася достала папку с картинами - корабли, битвы, сабли, морские чудища и девица с банданой, бросающая фрегат на вражьи фелуки. Рисовала она здорово, Серый вник.
До счастливого дня оставалось еще две недели, но кузены поторопились навестить фрегат и старого друга. Вроде все оставалось по-прежнему, немногочисленные туристы фоткались возле изящно выгнутых деревянных бортов и корабельный кот расхаживал по причалу ожидая законной добычи. И Джек Воробей карабкался по веревочной лестнице, выкрикивая «Каррамба» - но в голосе капитана не слышалось прежней силы, а причудливая прическа походила на старый театральный парик.
Переглянувшись, Ася с Серым побежали к родителям врать про детскую пенную вечеринку, которая начнется в кафе «Санторини» сразу после заката. Да-да, все прилично и наши друзья из «Лазурного» будут с мамой и папой. А с Анечкой мы потом посидим, честное слово! Хоть в поход выберетесь, родители!
Старина Джек ждал ребят на причале. В этот раз не было ни чудес, ни огней - пахнущая пылью и рыбой каюта, крепкий чай из помятых кружек и сухарики с чесноком.
- На слом отправляют «Надежду», не дожидаясь конца сезона. Старый корабль, снасти устали, ремонта чуть не каждый день требует, денег прорва уходит. А туристов мало заходит, вышли из моды алые паруса с пиратами. Владелец «банан» купил и легкий катер, на них зарабатывать будет. Оттакая фигня, малята!
На слом? Как на слом? Бронзовый компас с причудливыми сиренами, покрытый патиной секстант, теплую словно слоновья спина палубу, стройные мачты? Последний парусник в бухте? Не может быть! Не должно!
- Так нельзя, капитан Джек! Это твоя «Надежда», разве можно ее отнять и выбросить на помойку? - выкрикнула Ася. Серый отвернулся, пряча лицо.
- Нет, мои маленькие друзья. Позвольте я доскажу вам историю про капитана Ван Страатена. Когда началась последняя большая война, нас как раз занесло в Черное море. Мы видели торпеды и бомбардировки, подводные лодки и катера, красные волны и мертвых дельфинов. Капитан мотался по палубе как загнанный зверь, матросы шептались, что слышали - Ван Страатен молился, спрашивал бога: как ты, скотина, можешь допустить ад на земле?
А потом немецкие торпедоносцы потопили транспорт с детьми и ранеными в Севастопольской бухте. Уцелевшие люди плавали в море вперемешку с обломками и чемоданами, из последних сил молили о помощи, а с неба лился смертоносный свинцовый дождь. Тогда Ван Страатен отдал приказ - и мы начали спасать тонущих, поднимать их на берег, сколько получится. По нам шел прицельный огонь, но стрелять в мертвецов гиблое дело.
Когда последний живой оказался на суше, облака распахнулись и некто крылатый сошел на палубу. «Твой грех прощен, капитан Ван Страатен! Вы свободны». Небесный ветер заполнил паруса, корабль отправился к горизонту и исчез, словно его и не было никогда.
- Не понимаю, - потряс головой Серый. - Думал, ты и есть капитан Ван Страатен.
- Куда там... - по лицу Джека промелькнула тень улыбки. - Я Джек Спарроу из Бристоля, служил юнгой у Ван Страатена. У меня вечно текло из носу и матросы дразнились: кап-кап, капитан! Когда когг ушел к иным берегам, я не успел вернуться на борт - перевязывал одного старого грека, бывшего корабела. С ним мы ушли в пещеры, воевали до 44го, потом восстанавливали город, трудились плечом к плечу. После, я рыбачил на сейнере, служил поваром в санатории для моряков, охранял заповедник. И прибился к «Доброй Надежде». Знаете, когда-то она снималась в кино, работала кораблем в разных фильмах. А теперь станет кучей ненужных досок.
- А вот и нет! - возразил Серый. - Я знаю, что делать. Когда у нас на Петроградской хотели снести сквер, собрались люди с плакатами - называется пикет, встали и отстояли. Давай попробуем защитить «Надежду»!
- Кому это надо? - всхлипнула Ася. - Кто станет защищать корабль - он же не памятник?
- Побежали! Давай скорее, надо успеть мотнуться по Коктебелю.
По счастью клоун Бантик еще веселил публику подле памятника Волошину, а его подруга, пожилая Ириска, пританцовывала со шляпой. Услышав от Серого о беде они всполошились - все знали «Добрую Надежду», а Ириска, оказывается давным-давно засветилась в массовке «Бегущей по волнам».
- Надо шороху дать, ишь распоясались, буржуи проклятые, - пробурчал Бантик и приложился к подозрительного вида фляге. - Айда подымать народ.
Опытная Ириска девичьим голоском пропищала в мобильник просьбу разрешить детишкам переночевать у друзей - да-да, конечно поужинаем и в одиннадцать спать. И началась движуха. Серый сбегал до музыкантов, те подняли знакомых художников, бич Вильсон перебудил нищих джентльменов «зеленки», фаерщик Джинн притащил огненный театр. Впечатленный масштабами толстый татарин Абдул выставил казан плова - вечер уже, все равно не раскупят.
Музыканты в шесть рук сочиняли гимн Доброй Надежде. Профессор филологии по совместительству натурист сотворил длиннейшую петицию руководству поселка с указанием многогранной культурной ценности объекта. Клоун собрал толпу и начал выстраивать веселую пантомиму про кораблики в Черном море. Патлатый пьянчуга в дырявых шортах оказался журналистом со второго канала и начал звонить в Москву, повторяя: приезжайте, сюжет огонь! Бармен из «Калипсо» разливал коктейли «Надежда» и обещал поутру пригнать к причалу целую банду байкеров. Чумазые малыши, почуяв, что можно не спать, скакали вокруг, мазались краской и азартно орали. Разбуженные собаки лаяли на разные голоса, любопытные кошки кружили, надеясь на интерес и добычу. И даже патруль, вызванный хозяйкой сауны «Афродита» не стал разгонять толпу - правда жалко кораблик.
К рассвету все выдохлись. Поспорив немного решили начать перформанс с полудня и продержаться до глухой темноты - пусть фаерщиков тоже заметят. А там глядишь откроем счет, найдется спонсор и получится выкупить старую развалюху. Будем устраивать на ней сейшены и катать детишек по побережью. Уговорились?
Следом за разномастными протестантами Серый с Асей неохотно побрели спать. Над Карадагом висели легкие облака, над Хамелеоном поднималось неторопливое солнце, птицы орали как оглашенные, обещая жаркий и ясный день. От усталости скулы и нос сестры заострились, под прозрачно-голубыми глазами залегли тени, пересохшие губы припухли. «Будто бы целовалась» подумал Серый и покраснел - что за глупые мысли.
Кузены проскользнули в дом и разбрелись по комнатам. На всякий случай Серый завел будильник - он был уверен, что вообще не сможет уснуть. И провалился в тяжелое забытье, стоило голове коснуться подушки. Во сне он сражался с кракеном, отрывал от себя липкие щупальца, тонул в черной пучине и никак не мог крикнуть, призывая Джека на помощь: кап-кап, капитан, кап-кап!
Головная боль разбудила мальчика - перегрелся. И солнце уже давно перевалило через зенит. Проспал! Что же Ася не разбудила, а еще сестра называется! Наскоро плеснув в лицо холодной воды, Серый стукнулся в комнату и услышал монотонную злую тираду. На Асину маму снова нашло, она порой часами отчитывала дочь, объясняя, как та глупа, ничтожна, несовершенна и испортила всем жизнь. Если б не ты, дурочка, отец бы никогда не ушел, не бросил бы нас одних!... По лицу Аси катились крупные слезы, она молчала. Серый знал, что соваться недопустимо и папа будет сердит, а мама огорчена. Но вчерашний вечер добавил храбрости - мальчик взял сестру за руку и вывел из комнаты, не слушая гневной брани.
- Побежали быстрее, надо спасать «Надежду»! Два часа, все давно собрались!
Жара обняла кузенов у самых дверей, пот мгновенно проступил сквозь одежду. Они бежали и бежали, задыхаясь, чувствуя противное нытье в подреберье, оскальзываясь на давленой шелковице и мертвых улитках. Держись, фрегат! Мы идем! Мы уже идем!
На пирсе было пусто - ни клоуна, ни фаерщиков, ни телевидения. Толстая тетка выхваливала «бананы» и катера, серый пес старательно выкусывал блох из шерсти, мамаша в купальнике позировала на пирсе, кривоногий младенец вдохновенно ревел. Может «Надежда» в рейде, уплыла к Золотым воротам?
- Тетенька, подскажите пожалуйста, - сделав милую мордочку, спросила Ася. - Мы с братишкой хотели на фрегате покататься под алыми парусами. Сколько стоят билеты и когда приходить? Нам мама рассказывала...
- Поздно спохватились, девушка, - пожала плечами тетка. - В восемь утра пригнали буксир и отправили ваше судно на переработку. На следующий год приходите - хозяин новый кораблик приобрел уже, с прозрачным дном, чтобы за рыбой смотреть во время прогулок.
- А Джек? - выдохнул Серый. - Как же Джек Воробей?
- Упокой господи его душу! Он с полицией в драку полез, грозился, ругался матерно, а потом прыгнул через борт и пропал. Водолазы вечером приедут искать будут.
- А пер... фор... как его...
- Бездельники и оболтусы коктебельские? Было дело, подходили, поглядели на пустой причал, да разбрелись кто куда, несолоно хлебавши. Эй... вы тут бросьте реветь. Ну тише, тише мои хорошие, возьмите по леденцу, вот тетя Ася вас приголубит. Все живы значит и плакать не о чем.
- Я тоже Ася, - шепнула девочка и утерла лицо ладонью.
- Значит желание можно загадывать, - улыбнулась тетка. - Слышь, пацан, не упусти свое счастье!
Крепко зажмурив глаза, Серый пожелал - пожалуйста-пожалуйста, пусть «Надежда» сейчас вернется! Но на пирсе конечно же никого не оказалось.
Дурная история подкосила кузенов, они все чаще стали проводить время порознь. Угрюмый Серый лазал по местным холмам и оврагам, гонялся за ящерицами, рвал сухие и горькие дикие груши.
Иногда он возился с Аней, но малышку пока что интересовали лишь погремушки. У Аси наступила хандра - она наотрез отказывалась выходить из дома, не говоря о пляже, сутками рисовала - то в планшете, то на бумаге - и впервые за двенадцать лет ничего не показывала брату. Что ж, с двоюродными такое бывает - возраст их разлучает, - вздыхала Асина мама. Папа Серого хмурил брови и с ней не спорил. Он догадывался, что с сыном что-то произошло, но расспрашивать не стремился - вызреет, сам поделится.
Старуха гадалка с набережной, чей кошелек Серый когда-то спас, приметила уныние мальчика, подозвала его, разложила потускневшие темные карты и пообещала, что все наладится. Аза, мол, правду знает и дело говорит. Хмурый Серый вежливо поблагодарил бабушку - он предпочитал не спорить со взрослыми.
До конца лета оставалось всего дней десять. Скоро в поезд и назад, в прозрачную и тревожную петербургскую осень, к одноклассникам, школьным базарам, запаху клея, свежей бумаги и новеньких рюкзаков. Хвастаться загаром, мериться ростом, рассказывать байки о неслучившихся приключениях - и не слова о капитане ненастоящего корабля...
Разгоряченная Ася ворвалась в комнату словно хамсин:
- Вставай! Вставай, соня! Погляди, что я нашла!!! Я с утра не хотела идти на пляж, мама мне обещала, если схожу искупаться, она мне тоник голубой купит и покраситься разрешит. Мы на Юнге засели, я в море залезла, пока мама там заболталась с барменом, нырнула поглубже и погляди, что нашла на дне!
В недоумении Серый воззрился на бурую, покрытую водорослями мокрую доску.
- Зачем ты приволокла в дом бревно?
- Не тупи, Серый, смотри внимательнее.
Сестра пальцем обвела контуры, царапая древесину обкусанным ногтем.
- Видишь буквы: «А», «Д»? Надежда, понимаешь? Это не бревно, а бортовая доска!
- Ну и что, что доска? - огрызнулся Серый. - Я и так знаю, что фрегат угробили нахрен. Зачем мне напоминать, что он мертвый? Может похороны устроим, помнишь как мы жука хоронили в спичечном коробке?
Серый видел - сестренке ужасно хочется ударить его прямо в зубы острыми кулачками, подраться как они дрались в детстве, выпустить боль и гнев. Но девчонка лишь всхлипнула и хлопнула дверью. ...А доска и вправду словно бы от фрегата? Как она могла очутиться на пляже? И на что пригодится?
Целый день Серый помогал тете Диляре в саду, собирал яблоки, чистил дорожки. А под вечер попросился в сарай, где покойный муж Диляры устроил столярную мастерскую. Уроки труда мальчик помнил плохо, но и искусства особенного не требовалось. Да, корпус будет плоским - обшивку толком не выточить. Зато стройные мачты-спицы получится закрепить, лестницы можно связать из спичек, такелаж - из упаковочной бурой веревки, «воронье гнездо» - из медной проволоки. Не хватало лишь парусов. Алого шелка в Коктебеле конечно же не продавалось, но клоун Фантик дал дельный совет, Серый мотнулся в Феодосию, на новую барахолку подле церкви и отыскал там настоящий пионерский галстук. Он не разговаривал с Асей и сестра не замечала его.
Наступил предотъездный вечер. Чемоданы уже сложили, ящик персиков запаковали, для приблудившегося котенка Шпината нашли новых хозяев. Родители уже спали и маленькая Аня тихонько посапывала в своей кроватке. Только Ася сидела на скрипучих качелях во дворе, глядела на звезды, высматривала - которая упадет, унося незагаданное желание?
Бледный Серый вышел из мастерской. В руках у него был пакет - обычный большой пакет, кое-как обмотанный скотчем.
- Пойдем на море, сестренка. Сегодня в последний раз!
- Зачем, Серый? Решил еще раз показать, как обиделся? Или мои подарки топить собрался? ...И за борт ее бросает в набежавшую волну, - обидно пропела Ася.
- Нет. Просто поверь мне, Ася. Пожалуйста!
Едва заметно пожав плечами, Ася соскочила с качелей. Она делала вид, что ей все равно, но прохладный, уже отдающий осенью воздух, незаметно взбудоражила девочку. Золотой полумесяц висел над остывающими домами, шуршали хрупкие листья, тяжело срывались с ветвей плоды маклюры. Кто-то веселый бродил по парку и играл на губной гармошке матросскую песенку. #Коктебель - еще полный людей и радости - уже готовился к долгому межсезонью, безвременью. Вот и набережная. Вот и причал.
- На, сестренка! Спусти наш фрегат на воду! Пусть плывет куда хочет, свободный и настоящий.
Ошеломленная Ася приняла на руки кораблик с алыми парусами. Неумелая мальчишечья поделка, маленькая игрушка, доска с палками и тряпьем. «Добрая Надежда». Мечта. И волшебное слово - чем море не шутит - еще не потерявшее силу.
Присев на корточки, Ася осторожно опустила суденышко на воду. На миг девочка испугалась - опрокинется? Вдруг потонет? Прибьет назад к берегу? Нет... Получилось!
Брат и сестра стояли на берегу, взявшись за руки. Ослепительный лунный блик ударил им по глазам, а когда удалось вновь разжать веки, дети увидели - из гавани Коктебеля отчаливает #фрегат. Как насмешка над шалманами и борделями, сытыми и ленивыми, недоверчивыми и невнимательными - плывет, рассекая волны. Остается лишь смотреть вслед и хмелеть от настоящего, неподдельного счастья.
Матросы поднимают ослепительные паруса - завидуйте, контрабандисты! Скрипач в вороньем гнезде выводит веселый вальс и покорные взмахам смычка колыхаются в такт гребни пены. Морские красавицы машут вслед кораблю, бросают на палубу венки из сверкающих белых цветов. А у штурвала, дымя прокуренной старой трубкой, стоит Джек Воробей в заплатанной треуголке и смеется, предвкушая осенний шторм.
...Кап-кап, капитан...