9 января 1829 года П.А.Вяземский пишет из Москвы жене: «Пушкин на днях уехал. Он всё время собирался написать к тебе письмо вроде разговора у камина при каштанах или мочёных яблоках. Он что-то во всё время был не совсем по себе. Не умею объяснить, ни угадать, что с ним было или чего не было. Постояннейшие его посещения были у Корсаковых и у цыганок; и в том и другом месте видел я его редко, но видел с теми и с другими, и всё не узнавал прежнего Пушкина...».
Что же произошло с поэтом? А произошла встреча, изменившая всю его жизнь, хотя в тот момент, возможно, он ещё и не понимал этого.
В последних числах декабря 1828 года или в первых числах января 1829-го на одном из детских балов танцмейстера П.А.Иогеля он впервые видит юную Наташу Гончарову.
Я уже давала оценку рассказам дочери Натальи Николаевны от второго брака А.П.Араповой, но, увы, других свидетельств нет. Так что послушаем её (вероятно, многое верно): «Ей только минуло шестнадцать лет, когда они впервые встретились на бале в Москве. В белом воздушном платье с золотым обручем на голове, она в этот знаменательный вечер поражала всех своей классической царственной красотой. Александр Сергеевич не мог оторвать от неё глаз, испытав на себе натиск чувств, окрещённый французами coup de foudre [удар грома]».
Уже став женихом, через полтора года, он будет писать её матери: «Когда я увидел её в первый раз, красоту её едва начинали замечать в свете. Я полюбил её, голова у меня закружилась».Относятся ли эти слова к первой встрече? Или к чуть более поздним?
Во всяком случае, сейчас он уезжает в Тверскую губернию, в гости к Осиповой и Вульфам, оттуда 18 января приезжает в Петербург, где живёт до марта.
В каком он настроении? Трудно сказать. С одной стороны, он вместе с Жуковским размышляет, как изменить мнение царя о неблагонадёжности Вяземского, обвинённого в развратном поведении и дурном влиянии на молодых людей (в том числе на Пушкина). С другой, о многом, наверное, скажет его приписка в письме А.П.Керн к сестре Е.П.Полторацкой:
Когда помилует нас Бог,
Когда не буду я повешен,
То буду я у ваших ног,
В тени украинских черешен.– Снова мотив виселицы в, казалось бы, шуточном экспромте!
4 марта Пушкину была выдана подорожная «на проезд от Петербурга до Тифлиса и обратно», подписанная санкт-петербургским почт-директором К.Я. Булгаковым (о чём анонимные агенты не преминули тут же сообщить управляющему III Отделением М.Я.Фон Фоку).
Необходимо вспомнить, что годом раньше Пушкин (вместе с Вяземским) мечтал отправиться на войну, быть при Главной военной квартире, он подавал об этом прошения А.Х.Бенкендорфу, и ходили слухи о разрешении (из писем его знакомых: «Вы, я чаю, знаете, что он едет за Государем на юг», «Поэт Пушкин принят в службу в Собственную Канцелярию Государя»), однако же Бенкендорф сообщил поэту, что он докладывал императору о его желании участвовать в начинающейся войне с турками, что император благосклонно принял это желание, но «не может определить Вас в действующей против турок армии, по той причине, что отнюдь все места в оной заняты». Примерно в то же время великий князь Константин Павлович писал Бенкендорфу: «Вы говорите, что писатель Пушкин и кн. Вяземский просят о дозволении следовать за Главной Императорской Квартирой. Поверьте мне... что в виду прежнего поведения, как бы они ни старались теперь выказать свою преданность службе Его Величества, они не принадлежат к числу тех, на кого можно было бы в чём-либо положиться...»
Теперь Пушкин получает подорожную, и вот отклик московского почтмейстера А.Я.Булгакова в письме к брату: «Он едет в армию Паскевича, узнать ужасы войны, послужить волонтёром, может и воспеть все это. “Ах, не ездите, — сказала ему Катя [дочь Булгакова], — там убили Грибоедова”. — “Будьте покойны, сударыня, — неужели в одном году убьют двух Александров Сергеевичев? Будет и одного”. Но Лёлька [другая дочь Булгакова] ему сделала комплимент хоть куда. “Байрон поехал в Грецию и там умер; не ездите в Персию, довольно вам и одного сходства с Байроном”».
Бенкендорф узнаёт об отъезде Пушкина из записки Фон Фока, где сообщалось, что поэт поехал в деревню один и что родной брат Пушкина служит на Кавказе. А дальше – снова донос: «Господин поэт столь же опасен pour l'Etat [для государства], как неочинённое перо. Ни он не затеет ничего в своей ветреной голове, ни его не возьмёт никто в свои затеи. Это верно!.. Laissez-le courir le monde, chercher des filles, des inspirations роétiques et — du jeu [Предоставьте ему обойти свет, искать дев, поэтических вдохновений и — игры]».
14 марта Пушкин приезжает в Москву и… застревает там на полтора месяца. Почему? Да именно потому, что был, по его же (или его брата) выражению, «огончарован».
Кое-какие встречи с прекрасной Натали имеют фактическое подтверждение: 19 марта Пушкин был на концерте в зале Благородного собрания, где встретился с Натали и Александриной Гончаровыми; 26-го – там же на музыкальном вечере, и там снова была Натали…
По городу ходят толки, что Пушкин усиленно ухаживает за Екатериной Ушаковой (об их отношениях я писала здесь). А сам Пушкин, по свидетельствам знакомых, рассказывает, что каждый день ездит на Пресню к Ушаковым, чтобы два раза в день проезжать мимо окон Гончаровых, которые живут по дороге к ним…
В начале апреля Пушкин был представлен Гончаровым бывшим злейшим врагом, а сейчас почти другом Ф.И.Толстым и получил приглашение бывать у них в доме. Брат Натали С.Н.Гончаров рассказывал: «Пушкин, влюбившись в Гончарову, просил Американца графа Толстого, старинного знакомого Гончаровых, чтоб он к ним съездил и испросил позволения привезти Пушкина.
И вновь рассказ Араповой: «Слава его уже тогда прогремела на всю Россию. Он всюду являлся желанным гостем; толпы ценителей и восторженных поклонниц окружали его, ловя всякое слово, драгоценно сохраняя его в памяти. Наталья Николаевна была скромна до болезненности; при первом знакомстве их его знаменитость, властность, присущие гению, – не то что сконфузили, а как-то придавили ее. Она стыдливо отвечала на восторженные фразы, но эта врождённая скромность, столь редкая спутница торжествующей красоты, только возвысила её в глазах влюблённого поэта».
Впрочем, и сам поэт не был смелым в эти посещения. По свидетельству С.Н.Гончарова, «на первых порах Пушкин был застенчив, тем более, что вся семья обращала на него большое внимание… Пушкину позволили ездить, он беспрестанно бывал. А.П.Малиновская (супруга известного археолога) по его просьбе уговаривала в его пользу, но с Натальей Ивановной (матерью) у них бывали частые размолвки, потому что Пушкину случалось проговариваться о проявлениях благочестия и об императоре Александре Павловиче, а у Натальи Ивановны была особая молельня со множеством образов, и про покойного государя она выражалась не иначе, как с благоговением. Пушкину напрямик не отказали, но отозвались, что надо подождать и посмотреть, что дочь ещё слишком молода и пр.».
Несколько слов поясним: Анна Петровна Малиновская – жена Алексея Фёдоровича Малиновского, связанного, как говорила О.С.Павлищева, «тесной дружбою» с С.Л.Пушкиным, и одновременно бывшего родным братом первого директора Лицея, так любимого Пушкиным В.Ф.Малиновского. Анна Петровна хорошо знала семью Гончаровых и впоследствии была посажённой матерью со стороны невесты на свадьбе Пушкина и Натали. Их дочь Екатерина дружила с Натали и позднее рассказала многие обстоятельства женитьбы Пушкина.
30 апреля или 1 мая Пушкин через Ф.И.Толстого просит руки Натали и получает неопределённый ответ: ссылаясь на молодость дочери, Н.И.Гончарова не отказывая прямо, откладывает решение. 1 мая Пушкин напишет ей: «На коленях, проливая слезы благодарности, должен был бы я писать вам теперь, после того как граф Толстой передал мне ваш ответ: этот ответ — не отказ, вы позволяете мне надеяться. Не обвиняйте меня в неблагодарности, если я всё ещё ропщу, если к чувству счастья примешиваются ещё печаль и горечь; мне понятна осторожность и нежная заботливость матери! — Но извините нетерпение сердца больного, которому недоступно счастье. Я сейчас уезжаю и в глубине своей души увожу образ небесного существа, обязанного вам жизнью».
В ночь на 2 мая Пушкин покидает Москву, отправляясь на Кавказ. «В ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня — зачем? клянусь вам, не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы; я бы не мог там вынести ни вашего, ни её присутствия»,- уже много спустя напишет он Н.И.Гончаровой.
*************
О том, как проходило путешествие поэта (и о том, как его «отслеживали» тайные и явные агенты), наверное, нужно говорить не в конце статьи.
Сейчас немного о более приятном.
Как-то принято считать, что Пушкина за границей не знают и не любят. Но вот несколько фактов.
В сентябре 1827 года В.А. Жуковский посещает в Веймаре И.В.Гёте и получает от него подарок для Пушкина — перо, которым тот только что писал. Получив подарок, Пушкин, по сообщению П.В.Нащокина, заказал для него красный сафьяновый футляр с надписью: «Перо Гёте».
Зимой 1829 года путешествующий по Англии А.И.Тургенев посещает Томаса Мура (наверное, все знают знаменитое стихотворение поэта-романтика «Вечерний звон») и разговаривает с ним о русских поэтах — переводчиках Байрона и о Пушкине. Тургенев запишет в дневнике: «Встретился с Th.Moore в Aténee, просил дать записку о переводчиках Байрона в России. Написал о Жуковском, Пушкине, Козлове, Вяземском». В частности, он написал: «Пушкин, образовавшийся на Байроне, и талант которого пробовал себя почти во всех жанрах поэзии — среди них есть шедевры, подражал ему в “К морю", в своем “Наполеоне" и в других произведениях, кои будут жить до тех пор, пока будут говорить на нашем языке».
И, наконец, П.Мериме, с которым Пушкин, как он говорил, «желал бы беседовать» и который первым перевёл на французский язык «Пиковую даму», уже много спустя упомянет Пушкина в своём знаменитом «Локисе»: «Дорогой профессор, вы знаете жмудский и всякие учёные языки, вы прочитали все старые книги; но вас провела девочка, читавшая одни только романы. Она перевела нам на жмудский язык, и довольно правильно, одну из прелестных баллад Мицкевича, которой вы не читали, потому что она не старше меня. Если угодно, я могу показать вам её по-польски, а если вы предпочитаете великолепный русский перевод, я вам дам Пушкина» (кстати, потом во Франции Мериме встретится с Лёвушкой Пушкиным и напишет о нём: «Он очень хорошо говорит о своём брате, нисколько не утрируя при этом своего восхищения»).
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь