Когда я узнала, что в агрогородке Зембино есть музей с оригинальными мозаиками всемирно известной художницы Нади Ходасевич-Леже, то сначала не поверила. Что делают работы Леже в белорусской деревне? Как они там оказались? В поисках ответов мы направились в Зембин. Следуйте за нами: поверьте, вы будете в восторге.
Экспозиция с шестью мозаиками находится в Музее народной славы, который размещается в местном Доме культуры. Не волнуйтесь, мимо точно не проедете. Вход в музей располагается с торца здания: нужно обогнуть его слева и подойти к двери за невысокой металлической оградкой. Вас встретит Галина Игнатович — сотрудница музея, замечательный экскурсовод и хранительница историй не только про Надю Леже, но и про весь Зембин.
Слева от входа вы сразу заметите дверь в небольшое помещение. Она сразу привлечет ваше внимание: на стенах вывешены огромные, даже в какой-то степени несоразмерные комнате мозаики. От восторга и у меня, и у фотографа Светы (особенно у Светы, ей-то я фотографий музея до приезда не показывала) распахиваются глаза.
Ответ на вопрос «почему они в Зембине?» нашелся сразу: большая часть экспозиции музея появилась благодаря Наде Леже. Вопреки распространенному мифу, родилась она не в этой деревне, а в небольшом местечке Осетищи в Витебской области. Под Борисовом жила ее мама, впоследствии здесь же поселились другие ее родственники. Сама Надя навещала Зембин в 1960-х годах. Тогда она уже не была похожая на тоненькую девочку из белорусской деревни: то уже была знаменитая художница с французской фамилией, лучезарной улыбкой и шубой на плечах.
Жизнь Нади Леже идеально подходит для сценария остросоциального сериала про то, как можно достичь мечты, если захотеть. Судите сами. Надя была одним из девяти детей в семье. Ее отец работал так называемым «сидельцем» — продавал водку, хозяйство тащила на себе мать. Надя рано узнала тяжелый труд. Но будущее связывала не с крестьянской долей, а с искусством. Девочка мечтала быть художницей, чем приводила в ужас родителей и вызывала насмешки у ровесников.
— Однажды в каком-то журнале Надя прочитала, что настоящие художники живут в Париже, — рассказывает Галина Игнатович. — Поэтому к мечте стать художницей прибавилась еще одна — жить в Париже! Дети из деревни бегали за ней следом и постоянно кричали «Надзька, даеш Парыж!» А вот как вышло: она и художницей стала, и в Париже жила.
Во время Первой мировой войны семья Нади переехала в город Белев в России, где Надя записалась в кружок по рисованию и в балетную студию. Эти занятия стали для нее настоящим счастьем. Дальнейшие события из жизни будущей мадам Леже идеально описывает строчка из песни Манижи «Русская женщина»: «А что ждать? Встала и пошла!»
Надя уезжает в Смоленск, посещает Государственные свободные мастерские «Свомас», учится у Владислава Стржеминского и Казимира Малевича, потом уезжает в Варшаву — талантливую девочку взяли в Академию художеств.
В Польше Надя знакомится со Станиславом Грабовским — молодым художником из очень состоятельной семьи, за которого и выходит замуж. Родители браком довольны не были, супруги искали шанс уехать куда-нибудь далеко. И тут как знак свыше: Надя узнает про то, что французский художник Фернан Леже набирает учеников. Просит Станислава подать заявку. После долгих дней ожидания Грабовские получают ответ: приезжайте. Так супруги оказываются в Париже. Наде тогда было всего 22 года!
— В Париже ее пути со Станиславом разошлись. Они развелись, он уехал в Испанию и оставил ее одну с дочерью Вандой. Надежде пришлось тяжело работать: она убирала в том же пансионе, где жила сама, по ночам ходила на рынок, потом рано утром готовила обеды для постояльцев. И тогда находила время для творчества, — говорит Галина Игнатович. — Когда во Францию пришли немцы, Леже сразу же уехал из США и звал Надю вслед за собой. А она не поехала: в Париже вступила в Движение Сопротивления, участвовала в подпольной работе, собирала одежду для советских военнопленных. Даже приютила сироту — девочку-англичанку. Так и жила вместе с двумя маленькими детьми в военном Париже.
А после войны Надя стала думать, как помочь советским гражданам. И придумала: упросила Пикассо, Жоржа Брака, Леже и многих других знаменитых художников отдать свои картины для аукциона. И в результате добыла солидную сумму.
С будущим мужем Леже Надя сблизилась после смерти его жены. Заботилась о нем, обустраивала быт овдовевшего художника.
— В 1952 году Леже сделал Наде предложение. Он говорил, что выбрал ее потому, что верил: она сможет распорядиться тем, что он нажил, — рассказывает Галина Игнатович. — Пара купила домик в пригороде Парижа, устроила там мастерские — по одному на каждого. Друзья художника говорили: наконец-то мы видим, что Фернан Леже счастлив! Но это счастье длилось недолго. В 1955 году Леже перенес инфаркт и вскоре умер. После него осталось не только состояние, но и участок земли в Провансе. И Надя, возможно, первая в мире решила построить на этом месте персональный музей своему мужу.
И что бы вы думали? Построила! Иначе это была бы совсем не Надя Леже. Музей функционирует до сих пор, каждый год принимая у себя тысячи посетителей.
А Надежда продолжала творить. Уже во второй половине жизни открыла для себя мозаичное искусство и погрузилась в него головой: придумывала эскизы, отрисовывала проекты. Чаще всего отражала на них известных личностей: Ленина, Чайковского, Шагала, Маяковского, Гагарина…
Одна из работ Леже размещалась на здании касс российского «Аэрофлота» на Елисейских полях. Складывали композиции специальные мастера. Мозаики создавались из мальтийского камня и смальты. Вес одной может доходить до 300 килограммов!
— Друзьям Надя говорила: «Когда лечу над этой страной, я хочу все, что имею, рассыпать над ней!» И она действительно рассыпала. Представьте: сделала 60 мозаик и прислала их вагоном в Союз! Сколько трудов ей это стоило! Поезд с картинами долго стоял на путях: не знали, как и куда их распределять… — Галина Игнатович разводит руками. — В итоге 20 из них попали в Дубно, в город под Москвой. Установили их прямо на улице, в парке. И уже после смерти Надежды в наш музей начали писать письма: мол, заберите мозаики, они портятся под открытым небом. Бывший директор нашего Дома культуры — Эдуард Чернявский — ездил за ними лично на машине. Бог знает, как он их вез. Но доставил. Теперь мозаики есть только у нас и в Дубне. А где другие работы — никто не знает. Возможно, и у нас бы их уже не было, но они крепко вмонтированы в стены.
Сама Надя Леже тоже приезжала в Зембин. Хотела навестить городок вместе с Фернаном Леже, но — не успела. Во второй свой визит подарила Зембинской школе коллекцию из 33 всемирно известных репродукций. Среди них была даже Джоконда! Правда, в лихие 90-е часть картин куда-то пропали. Списка полотен тогда никто не составил, поэтому даже понять, что именно исчезло, сегодня уже невозможно.
Уцелевшие репродукции сегодня вывешены в музее Зембина. Тут есть и Боше, и Мане, и Моне, и Гоген! Художница заказывала эти картины специально, чтобы передать советским детям. Причем выбирала художница те местечки, где не было ни музеев, ни искусства как такового. Скорее всего потому, что помнила, с чего начинала сама, и очень хотела помочь.
Музей не ограничивается только выставкой наследия Нади Леже. В картинной галерее вывешены оригинальные работы белорусских художников, а в отдельном павильоне работает отдельная экспозиция, посвященная военному времени.
От посещения мы получили массу эмоций: они вылились в слова благодарности замечательной Галине Игнатович и в короткий восторженный комментарий в книге отзывов. Приехать сюда однозначно стоит. Входной билет стоит всего 1,5 рубля, а экскурсия по картинной галерее вне зависимости от количества человек — 7,5 рублей. Очень демократичная цена для путешествия во времени и искусстве.
Дополнительно
Координаты: 54.358904, 28.218083
Как добраться: Если вы едете из Минска, то лучше добираться в Зембин через Логойск — выйдет быстрее и комфортнее. Оказавшись там, следуйте по Р3 не сворачивая — трасса как раз проходит через нужный нам агрогородок.
Автор статьи: Екатерина Сиводедова
Автор фото: Светлана Курейчик
