Житель Новосибирской области занял у брата 1,5 млн руб. и купил квартиру для своей семьи. Но спустя несколько лет в рамках бракоразводного процесса возник вопрос о разделе совместно нажитого имущества. Супруга должника заявила, что договор о займе – фиктивен.
В 2015 году Андрей Литягин (фамилия изменена) занял у брата Михаила 1,5 млн рублей. Парень недавно женился, и молодожены решили приобрести собственное жилье, чтобы не тратить деньги на съемную квартиру. Нужной суммы не было, и, посоветовавшись с женой, Андрей обратился к брату-предпринимателю. Тот не отказал в просьбе, но поставил условие о том, что деньги будут переданы лишь по расписке и с обязательным составлением договора беспроцентного займа. Андрей согласился и вскоре стал обладателем квартиры в Краснообске (Новосибирская область). Спустя еще полгода молодая семья праздновала новоселье. Андрей должен был вернуть деньги до 17 августа 2025 года.
Однако в 2020 году Елена Литягина подала в суд заявление о разводе, а значит раздел совместно нажитого имущества был неминуем. Квартирой в Краснообске супруги владели в равных долях, но Андрей еще не выплатил всю сумму долга брату. Данный факт он просил учесть в ходе судебного разбирательства. Ведь с учетом долга доля имущества в денежном выражении получалась априори меньше, чем у супруги.
Елена заявила ходатайство о том, что договор беспроцентного займа был сфальсифицирован. Областной Новосибирский районный суд назначил техническую экспертизу документов. Требовалось выяснить, соответствует ли дата изготовления договора и расписки о получении денег фактической.
Согласно результатам исследования, документы подвергались длительному тепловому и ультрафиолетовому (световому) воздействию. Дата, указанная в договоре и расписке, сопоставима с временным промежутком выполнения в них подписей и рукописной записи «1 500 000 рублей получил наличными». Но с учетом признаков воздействия на реквизиты документов не соответствует фактическому времени их изготовления. При тепловом и световом воздействии произошло ускоренное старение красящего вещества, которым были выполнены реквизиты. Опередить же временной период фактического изготовления документов эксперту не удалось из-за отсутствия, по его словам, разработанных методов и методик.
Андрей Литягин обратился за рецензией технической экспертизы документов. Как показал анализ заключения, у специалиста не было права выполнять судебные экспертизы ввиду отсутствия подтверждающих сертификатов. В рамках специальности «Судебно-экспертное исследование наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров», по которой был аттестован эксперт в 2007 году, не решаются вопросы исследования документов. Кроме того, диплом по специальности «Химическая, криминалистическая и экологическая экспертиза» он получил в 2005 году в Республике Казахстан. Следовательно, изучать методики исследования, действующие в России и используемые российскими экспертами в настоящее время, он не мог.
Рецензенты также отметили, что в судебно-экспертных учреждениях Минюста России применяется методика «Определение давности выполнения реквизитов в документах по относительному содержанию в штрихах летучих растворителей». Она применяется экспертами, аттестованными по специальности «Исследование материалов документов» и прошедшими специальную подготовку в СЭУ Минюста России. Для сотрудников МВД РФ есть специальность «Исследование материалов письма и документов». В рассматриваемой экспертизе не сказано ни слова о наличии у эксперта аттестации по какой-либо из этих специальностей. Мнение рецензентов о несоответствии компетентности эксперта вопросам, поставленным на разрешение экспертизы, подтверждается ответом заместителя директора РФЦСЭ при Министерстве юстиции РФ на соответствующий запрос.
В исследовательской части заключения эксперт лишь создает видимость наукообразия, имитируя применение якобы научной терминологии и научного подхода к проведению исследования. Тем самым вольно или невольно участники судопроизводства вводятся в заблуждение псевдонаучной терминологией, которая, по сути, прикрывает формальное, поверхностное абсолютно непрофессиональное исследование. Выводы эксперта, проводившего исследования, не обоснованы, не аргументированы и дают основания сомневаться в полноте исследований и точности полученных результатов.
По заключению рецензентов, содержание и качество проведенных экспертом исследований ставит под сомнение непредвзятость и объективность сделанных им выводов. Экспертиза выполнена на низком профессиональном уровне некомпетентным специалистом, поэтому выводы ее не могут использоваться для принятии юридически значимых решений.
Ознакомившись с заключением, суд назначил повторную техническую экспертизу документов.
