Чем дольше учитель работает в одной школе, тем глубже прорастают в нее корни, тем сильнее ощущение семьи, тем сложнее уйти...
Школа стала невыносима. К школе стало отношение, как к любимой, которая предала. Еще года три назад на вопрос, сколько я собираюсь работать, я бы ответила: "Да меня отсюда только вперед ногами!" А теперь закрадывается ощущение, что школа-то меня и убьет, если я вовремя не слиняю.
Но обо всем по порядку. Это будет пост бесконечной любви, превратившейся в тоску по ушедшей молодости, отданной детям. В одну статью не уложусь, поэтому сегодня
"Часть первая. Как меня угораздило?"
Я заканчивала десятилетку в 1987 году. Покидая альма матер, рассуждала так: ни за что не стану инженером (зрение жаль), врачом (если не справлюсь — последствия непоправимы) и учителем (скучища).
Кстати, в школе, где я училась, ежегодно проводили грандиозное мероприятие под названием "День самоуправления", когда ученики выполняли все функции, вплоть до завучей и директора. По итогам собирали "педсовет", на котором все делились впечатлениями. Так вот, на вопрос: "Кто до сегодняшнего дня хотел стать учителем?" – поднимали несколько десятков рук. А на вопрос: "А теперь?" – рук оставалось две-три.
Мне в день самоуправления положили кактус на стул, переплели кости на скелете, швырялись на уроках тетрадями и несли ахинею в ответ на любой вопрос. Но задело не это. Я вела уроки в четырех шестых классах, и меня испугала необходимость четыре раза повторять одно и то же. Не сообразила, что завтра и дальше будут другие темы.
А сейчас восприняла бы четыре подряд урока в одной параллели как выходной день.
В итоге я окончила Тимирязевскую академию и получила диплом агронома. Зачем он городской девочке? Да низачем. Тем более грянули девяностые, и все силы были положены на элементарное выживание. Полгода в институте лекарственных растений и еще полгода в институте животноводства полностью отвратили от научной работы. Зато я получила предложение работать ассистентом кафедры ботаники в ветеринарной академии.
Это была песня! Нагрузка в те годы в институте делилась не так, как в школе. На кафедре два доцента и ассистент. На первом курсе, который изучает ботанику и кормопроизводство, 16 групп. Доцент с совестью берет четыре группы, доцент без совести – две. Мне достаются остальные десять. А зарплата не за часы, а за должность. Поэтому у меня меньше всех.
На кафедре три лаборанта и полный бардак с оборудованием. Микроскопы без зеркал – студенты свинтили. Таблицы драные и висят без разбора. Гербарии древние, от них уже одни стебельки остались. Коллекции в шкафах завалены сеном, соломой и мышиным пометом. Лаборантам пофиг, их главная задача – без конца греть чай, потому что температура в помещениях около 15 градусов. Дашь студентам задание – и в лаборантскую, поближе к обогревателю. А тебе уже чай из-под кипятильника несут, чтобы ты тут же коньки не отбросила.
Однажды в конце сентября приезжаю на работу – в корпусе тишина. Ни одного студента. Спрашиваю, куда подевались. "Картошку копают, месяц не будет". Завкафедрой сообщает, что за этот месяц платить не будут, но и на работу ходить не нужно. Цветы без меня польют. И на том спасибо.
Еще интересно было перед новым годом. В те времена преподаватель мог сам назначать день зачета. Хочешь уйти на праздники 28-го – ставь зачет на 27-е. Хочешь 20-го – ставь зачет на 19-е. Ну, отдыхать так рано мне совесть не позволяла, однако уйти на покой за неделю до праздника удавалось.
Студентам-ветеринарам ботаника была не нужна. Предполагалось, что они будут лечить коров и лошадей, отсюда и изучение кормовых трав. Но все понимали, что наши студенты в лучшем случае будут работать с собаками и кошками. Один студент меня достал своим отношением к предмету, так я ему сняла со шкафа корову из папье-маше. "Вы, говорю, хвастаете, что анатомию сдали, так покажите на этом макете левую голодную ямку". Не смог.
Ушла я из академии по двум причинам. Во-первых, для дальнейшего продвижения требовалась аспирантура. А что такое аспирантура в сельском хозяйстве? Нужно найти землю, обеспечить ее тракторную обработку и прочее. Морока та еще.
А во-вторых, к 95-му году зарплата сравнялась со стоимостью проезда. Я жила в Подмосковье, шла полтора километра полем на электричку в 6.03, потому что в ней еще можно было ехать сидя, а следующую уже нужно было штурмом брать. Потом троллейбус. Приезжала за час до начала работы, завтракала, немножко спала. Потом три-четыре пары лабораторных занятий со студентами и микроскопами без зеркал.
Работала за стаж, который, кстати, в педагогический не вошел.
Зарабатывала уже дома, вечером, на вязальной машине и упаковке семян. А когда вышла замуж и поселилась в Москве, поняла, что больше ездить так далеко и отдавать за проезд всю зарплату не хочу. Отметила свой дом на карте, начертила круг радиусом в полкилометра и сказала, что моя работа будет внутри этого круга.
Внутри круга, совсем рядом с домом, оказалась школа. Я вошла в нее и осталась на 25 лет.