Приготовив завтрак, я уселась на веранде и распахнула окно, впуская в комнату теплый ветерок. В соседском дворе уже царила суета, женщины в черных платках сновали из дома на улицу и обратно, таская кастрюли и стопы тарелок под навес. Увидев меня, Люба подошла ближе, и поздоровавшись, спросила:
- Как спалось сегодня? Полная луна всегда сну помеха.
- Я пью снотворное, - не моргнув глазом, соврала я. - Поэтому сплю как убитая.
- Зайдете к нам на помины? - она стрельнула на меня острым взглядом. - Кое-какие соседи придут Фросю в последний путь проводить...
- Конечно приду, - ответила я. Думала я испугаюсь? Проверяют? - Может помочь чем-нибудь?
- Нет-нет, спасибо. Нас и так слишком много, справимся. К двенадцати подходите, Валя, - она еще раз стрельнула на меня подозрительным взглядом и пошла к остальным.
- Приду. И не сомневайся, - прошептала я, глядя ей в спину.
И я пришла. Надев темную блузку и черные, льняные брюки, я решила, что выгляжу вполне подходяще к такому случаю. Подумав, я зашла в соседний двор через главную калитку, которая была распахнута настежь, ведь в доме мертвец, и поздоровавшись с женщинами, варившими борщ на печке под навесом, шагнула в дом.
Гроб с покойницей стоял в той комнате, где я сидела в свой первый визит и первое, что мне бросилось в глаза, так это отсутствие иконы и свечки - главных атрибутов таких печальных мероприятий, да и на черной крышке гроба, отсутствовал крест.
- Спасибо, что пришли, Валя. - Люба, сидевшая возле покойной, указала мне на стул рядом. - Посидите со мной немного.
Мне не особо хотелось это делать, но отказываться было тоже как-то неловко. Я обратила внимание на странный запах, стоявший в комнате и принюхалась. Что это?
- Фрося была хорошей женщиной. - Люба что-то поправила в гробу и я с легким страхом посмотрела на мертвеца.
Старуха лежала на пухлой подушке, что тоже меня не мало удивило, разве в гроб кладут пуховые подушки??? Ее волосы были уложены вокруг головы косами, наподобие короны и их покрывал кружевной платок с красными розами. Под этим темным облачением, лицо мертвеца выглядело словно его слепили из гипса, лишь красные губы кровавым пятном выделялись на этой застывшей маске. Ей что, накрасили губы??? Одета Фрося была в темное платье с ажурным воротничком и короткими рукавами, что тоже было довольно странно...
Я заметила, что ее морщинистые руки были местами оцарапаны и эти темные полосы, заставили испытать меня неприятные ощущения от воспоминаний о вчерашней ночи. Положенного покрывала на старухе тоже не было, и я обратила внимание, что лежит она на какой-то траве, которая видимо и источала этот странный запах.
- Во сколько батюшка придет? - поинтересовалась я обыденным голосом, стараясь не выдавать того, что я мягко сказать удивлена этими странными похоронами.
- Фрося атеисткой была... - печально ответила Люба. - Строго-настрого запретила нам это делать...
- Люба! Люба! На минуту! - крикнул женский голос и женщина резво встала.
- Я сейчас, посидите Валя.
- Но... - начала было я, но Люба вышла из комнаты, оставив меня одну. Черт!
Тишина окутала меня и странный запах будто стал еще сильнее, пробираясь в легкие, неприятным, сладким осадком. Я смотрела на Фросю, и мне казалось, что она улыбается. Нет, этого не может быть. Хотя почему не может? Вчера она расхаживала по деревне своим ходом, и вернулась домой видимо также. Надеюсь она не надумает встать? Возможно она и на кладбище сама пойдет...
Где же эта чертова Люба!
Я устало прикрыла глаза, чувствуя как мой мозг распухает от этого бреда, а когда открыла их, чуть не упала со стула... Покойница сидела в гробу, и смотрела на меня широко открытыми глазами, которые были наполнены чернотой и ее красные губы зашевелились.
- Я видела тебя, гадина! Верни, что тебе не принадлежит! Верни!
Ее скрюченные пальцы потянулись ко мне, и вскочив со стула я выбежала из комнаты, сбавив шаг лишь возле выхода.
- Что-то случилось? - Люба переступила порог и уставилась на меня.
- Нет, просто... я... вспомнила, что забыла дверь запереть.
Я прошла мимо нее, и стараясь держаться как ни в чем не бывало, направилась к воротам.
- Я на минутку!
- Конечно...дверь нужно запирать... - сказала мне вслед Люба и в ее голосе я услышала злорадство.
Все, что со мной происходило, было похоже на ночной кошмар и временами, я щипала себя за руку, надеясь проснуться. Что ей отдать? Фрося явно что-то хотела от меня... И тут я вспомнила ее странные слова, сказанные перед смертью: " Кукушка черная кукует, силой страшной зачарует! Что было мое - стало твое!"
Она мне что-то передала! Но я ничего не чувствовала. Абсолютно. И это что-то, явно было не для меня.
Немного постояв на крыльце, я демонстративно хлопнула дверью, и вернулась к соседям. И отмазку хорошую Люба придумала - Фрося атеистка. Ведьма Фрося ваша и вы все такие! Это понимание пришло как-то неожиданно, и все стало на свои места. Они проповедуют учение Черная кукушка. Все просто. Хотя нет. Все ужасно!
В половине первого, к дому Фроси подтянулись пятеро мужчин, слегка под шофэ и один из них, заикаясь спросил:
- Выносить покойницу, аль нет?
- Выносите! - недовольно буркнула Люба. - На ногах-то крепко стоите?
- Обижаешь хозяйка! - мужчины потопали в дом, а мы с остальными женщинами стояли на улице в ожидании. Рядом со мной пристроилась маленькая старушка, божий одуван, и я вспомнила, что видела ее пару раз в магазине. Значит хоть кто-то из деревни пришел Фросю проводить...
- Поганая Фроська была баба... - прошамкала вдруг бабуля. - Но мужа мне вернула. Он как с войны пришел, дак по бабам принялся шляться как оглашенный. Время-то тяжелое было, солдаток много осталось, вот он почитай в каждом дворе и отметился... Я ужо не знала, что и делать с ним, а Фроська ворожбой черной своей так его присушила, что он за мной как привязанный ходил. Три года я как царица жила, а потом помер он... видать так приворот на него подействовал...Ну, а я и не жалею. Хоть короткий срок счастья моего был, но мой, а так бы чужие постели грел, а я слезами бы умывалась.
Бабуля вздохнула, а я лишний раз офигела. Вот тебе и деревня.
В дверях показался гроб и лицо Любы вытянулось. Я внимательно посмотрела на процессию, но ничего странного не увидела. Чего это она? Остальные женщины тоже выглядели шокированными, они зашептались, но мне ничего не удалось услышать.
Они пошли вслед за гробом, а мы с бабулей поплелись следом. Кладбище находилось в конце улицы, и дорога до него была пустынна как никогда, словно все жители деревни вымерли. Я чуть прибавила шаг, и почти вплотную придвинулась к кучке женщин, внимательно прислушиваясь к их разговору.
- Нет ничего в ней! Пустая она! - шипела Люба. - С нее все вытянули! И это кто-то из вас!
- А может это соседка твоя! Когда Фрося еще жива была! - недовольно буркнула одна из женщин.
- Ты в своем уме?! - взвинтилась Люба. - Чтобы Фрося чужому человеку силу отдала? Ни в жизнь не поверю! Почему я ее и попросила посидеть с ней, чтобы из вас кто-нибудь не воспользовался моментом! Но какая-то профура, и из мертвой силу вытащила! А мы же хотели на кладбище, все вместе, чтоб на всех разделить... Эх! Ну ничего, я обязательно пожалуюсь и вы знаете кому! Лучше сами признайтесь!
Я отошла от них и снова задумчиво пристроилась к бабуле одувану.
- Легкая сильно... - вдруг сказала она.
- Что? - не поняла я.
- Бывало кукушка умрет, так гроб и десять мужиков поднять не могут...сил полна значит...Это если не отдала кому знания свои...
- Откуда вы знаете? - бабуля была непроста.
- А я прям взяла тебе, и рассказала! - хмыкнула та и посеменила вперед.
Прощание на кладбище было быстрым и бесслезным, будто и не человека хоронили, а собаку бездомную. Люба с женщинами стояла в стороне, когда мужчины забивали гроб, и ее лицо было отрешенным и задумчивым. Вдруг ближайшие кусты затрещали и оттуда вывалился...поп! Да-да, обычный поп в длинной рясе, облепленной листьями, с большущим крестом на круглом животе.
- Куда ложите демоницу эту старую?! В святую землю?! Не позволю!!!
Он твердым, размашистым шагом направился к нам и мужчины, которые уже спускали гроб в заранее вырытую могилу, испуганно отпустили веревки, отчего гроб с глухим стуком, ударился о каменистое дно.
- Вы что похоронам мешаете?! - завопила Люба, но в ее глазах заплескался страх. - Мы ничего не нарушаем! За все заплачено!
- Да как можно такое?! - заорал громогласно батюшка, размахивая стеклянной бутылью. - Совсем что ли дьявол вам мозги вправил, окаянные?! Вытаскивайте ведьму обратно! Кому говорю!!!
Мужчины таращились то на него, то на Любу, но вытаскивать гроб с Фросей не спешили.
- Афанасий Иванович! Афанасий Иванович, дорогой! - старушка одуван помчалась ему на встречу. - Не горюй так, голубчик! Бог он всех примет и каждому свое будет. Что ж ты, покойницу как собаку дохлую под солнцем бросишь? Грех это, батюшка! Ой грех!
- Эх! - поп расстроенно махнул огромной ручищей. - Права ты Фекла...что ж...ну хоть водичкой святой я ее напоследок взбрызну!
Он с громким "чпоком" открыл бутыль, и все освященные три литра, вывернул в могилу. Оттуда вдруг раздался то ли стон, то ли вздох, и мужчины испуганно попятились.
- Закапывайте ироды! - приказал поп, и те, схватившись за лопаты, принялись быстро кидать землю, которая гулко бахала о гроб.
Люба что-то прошипела, и помчалась к воротам, подгоняя остальных женщин за собой.
- От Бога не убежишь! - орал ей вслед батюшка, и я вдруг поняла, что ему не больше тридцати - Афанасий Иванович был молод и явно фанатично настроен.
- Ну и мы пойдем, - старушка подошла ко мне и подтолкнула к выходу из кладбища.
- А это кто, Фекла? - поп заинтересованно уставился на меня из под густых бровей. - Что-то не припомню...
- Да она недавно здесь! - Фекла схватила его крест и приложилась к нему. - Дом у Устимовых купила, батюшка.
- Как зовут тебя, дочь моя? - пробасил он, разглядывая меня.
- Валя... - я хотела уйти, но это было неудобно, пока поп так искренне удалял мне внимание.
- Валентина, жду тебя в храме. И не ходи больше по мероприятиям таким непотребным, - он пригрозил мне пальцем и важно пошел между могилами.
- Борец с нечистью! - хмыкнула старуха и потянула меня по аллейке. - Пойдем, а то помины пропустим!
- Я как-то передумала, - мне не хотелось снова заходить в мрачный дом.
- Пошли-пошли! Где еще поешь вкусно, да выпьешь! Да и Любка осерчать может...
Она это произнесла так, что показалось будто старушка намекает на то, что Люба может мне что-нибудь сделать. Хотя в свете того, что здесь происходило, исключать такую возможность было нельзя.