Когда мы слышим, что кочевники Азии не могли создать империи в силу своей отсталости, следует в первую очередь понять, что такое империя.
Томас Барфилд (Thomas J. Barfield) в монографии "The shadow empires: imperial state formation along the Chinese-Nomad frontier" приводит основные черты, присущие всем империям за исключением колониальных:
- Империи начинают развитие с гегемонии одной этнической группы над некоторой географической областью. По мере расширения экспансии в нее включаются все большее число различных этнических и региональных групп
- Империи демонстрируют высокую терпимость к локальным культурам и традициям
- Единый "имперский", имеющий космополитическую природу стиль создает ощущение единства народов
Среди прочих признаков империи есть и существование регулярной армии. Но я перечислил только основные, главные, но не единственные критерии.
Посмотрим теперь на кочевые империи в Центральной Азии.
Формирование в бассейнах Хуанхэ и Тарима во II-I тысячелетиях до н.э. крупных цивилизационных центров привело к появлению здесь ранней государственности, отличной от китайской, с выраженными элементами имперской структуры уже на самом раннем этапе.
Поскольку в государственных образованиях кочевников главную роль играла политическая вертикаль власти, это дало основание исследователям говорить о существовании у кочевников особой формы империи - кочевой. Этот термин впервые был введен в оборот М.Н.Суровцовым.
Первые кочевые империи, согласно Сыма Цяню, появились в период "Воюющих царств" (403—221 годы до н.э.). Вместо прежних жунов и ди, прошедших через трансформацию в чи-ди и бай-ди, на севере Китая появляются сильные племенные объединения юэчжей и хунну.
Тенденция к интеграции в объединение имперского типа полилингвальной и полиэтничной массы скотоводческих племен в V веке до н.э. привело к образованию юэчжийского племенного союза, чье военное преимущество было неоспоримым на пространстве от Тянь-Шаня и Горного Алтая до Ордоса. Главной особенностью юэчжийского союза было подчинение единому правителю, что позволяет говорить о существовании у них архаичной империи.
В конце III века до н.э. союз хуннских племен, возглавляемый шаньюем, испытал ломку традиционных отношений, завершившуюся возникновением у них раннего государства, к первой четверти II века до н.э. поглотившего империю юэчжей.
Однако "кочевой" империей нельзя считать любое государственное образование кочевников. Так нельзя назвать империями созданные тюрками Каганаты, так как в них отсутствовали не только единая властная вертикаль, но и необходимое единство народов на основе общих идеологии и целей. Здесь, скорее, можно говорить о попытках кочевников контролировать определенные области.
Нужно также отметить, что для существования империи необходим постоянный экономический рост. Любая экономическая стагнация приводит к ослаблению зависимости окраин от центра и их стремлению к обособлению. Для экономического роста, говоря научным языком, необходим прибавочный продукт.
Но его нельзя в требуемом объеме получить при примитивном натуральном хозяйстве, характерном для кочевого образа жизни. Как справедливо было замечено, производя фактически только еду, производить ее больше требуемого количества бессмысленно.
Поэтому для кочевых империй стала характерна эксплуатация оседлых соседей.
Так Китай поставлял кочевникам в виде дани (или кочевники сами получали в результате набегов) шелк и нефрит. Затем в результате завоевания северного Китая там была создана Империя Юань. Но кочевники постепенно стали отказываться от прежнего кочевого образа жизни в пользу оседлости и накопления богатств. Разрушение традиционных кочевых устоев подломило саму основу существования империи и привело к ее краху уже в середине XIV века.
Аналогично, Русь поставляла Золотой Орде пушнину и серебро. Это позволяло Орде контролировать Волжский и Днепровский торговые пути, а также северную часть Великого шелкового пути. Но как только Русь начала отказываться выплачивать дань, наметилась тенденция к внутренней конкуренции, которую уже невозможно было удержать. Подрыв властной вертикали привел к неизбежному дроблению единой Орды на несколько мелких образований, постепенно поглощенных Москвой.
Итак, могли ли кочевники создать империю?
Следуя Барфилду, для этого была необходима жесткая властная вертикаль, включение в сферу влияния полиэтничных групп, терпимость к локальным культурам и создание общей цели существования.
Могли ли кочевники создать такую общественно-политическую организацию, отвечающую приведенным критериям? Безусловно, да.
Однако невозможность самостоятельно производить прибавочный продукт ставило кочевые империи в жесткую зависимость от оседлых соседей, их лояльности или способности дать вооруженный отпор. Поэтому за стремительным пассионарным подъемом кочевых империй сразу же начинался столь же стремительный этап их упадка и саморазрушения.