Шли наши войска, усталые, много раненых, но самое горькое было то, что мы отступали! Вторую неделю отходим, редкие стычки с противником не давали морального удовлетворения. Перечить мне, молодому лейтенанту, командиру было нельзя, устав в армии на первом месте, а вот вопрос я свой всё же задал: «Товарищ командир, а почему мы всё время отходим?», слово «отступаем» было под запретом. Командир понял меня тогда, объяснил, что оборону нам занять негде, решено стянуть наши войска в определённое место, и там, встретить врага. С прошлого года я в действующей армии, с отличием окончил военное училище, просился на Дальний Восток, но руководство рассудило по своему, сказали, что отличники нужны на Западных рубежах нашей Родины. Началась война, и эти рубежи терзает вероломно напавший враг! Где находятся те самые позиции, на которых мы должны закрепиться, никто не знал, связи не было совсем.
Приказ, данный мне, был предельно ясен, обеспечить переправу войск по старому деревянному мосту. С одной стороны я даже был рад, что у нас не было танков, мост не выдержал бы их тяжести. Среди бойцов мелькали дети, женщины, старики. Подразделению, которое руководило переходом на той стороне реки был дан приказ не пускать пока гражданских, но я понимал старого сержанта, который им командовал, как можно было отказать этим людям в возможности спастись?! Встречая войска на этой стороне, указывал направление движения, меня слушали, хотя были среди них командиры старше меня в звании. Заметил женщину с детьми, трое мальчишек семенили босыми ногами по пыльной дороге.
- Где обувь ваша, ребята?
- Отродясь не было, - деловито ответил старший мальчик, перекинув лямку большого тюка с одного плеча на другой.
Хоть отворачивайся, невозможно смотреть на этих людей!
Получил приказ прибыть в штаб, на возвышенности он был, торопился, ожидал хороших вестей.
- Вот тебе лейтенант новый приказ, - командир был краток, - после окончания переправы мост уничтожить. Взрывай, жги, грызи опоры, но моста быть не должно! Организуй прикрытие войск, забирай обозников. Разведка нашла позицию, нам нужно время закрепиться на ней, дай нам два, три часа! Выполняй.
Повернувшись лицом к мосту, увидел за лесом клубы пыли, а от моста их не видно, идёт враг. Вернувшись, стал раздумывать, как уничтожить переправу. Ни взрывчатки, ни горючей жидкости у нас не было, что делать? Взгляд упал на крышу небольшого домика, солома – вот что мне поможет! Отдал приказ снимать солому с крыши, вязать в тюки, всё это крепить к опорам моста и под ним, сам приготовил несколько факелов используя ветошь из брошенных гражданскими повозок. Нашлась даже небольшая бутыль с керосином, что ж, это очень хорошо! Привлёк внимание сержанта на той стороне, подал условный знак ускорить переправу, ему, как и мне не было видно, что противник уже близко.
Видимо люди почувствовали неладное, никакого порядка на мосту не стало. Все торопились, многие бежали, протискиваясь меж телег, несколько штук даже скинули в реку, одну вместе с лошадью. Догадался чуть позже сержант не пускать повозки на мост, всё бросали на той стороне. Ящики с боеприпасами бойцы несли на плечах, люди несли свои пожитки кто как мог. Тех, кто не был задействован в подготовке моста к сожжению, разместил в неглубоком овраге, бойцы окапывались, готовились к бою. Последним мост перешёл сержант со своими людьми, оставив за своей спиной горы вещей. Бойцы с факелами заняли свои места, собрал им все спички что были, нельзя было рисковать. Когда люди скрылись из виду, наступила тишина, которую нарушала сломанная ветка берёзы, раскачиваясь на ветру, она ударялась об ствол, казалось, отсчитывает время оставшееся до появления врага. Кто-то уже расслышал звук моторов, вероятно, совсем близко подошли, вот-вот покажутся.
Сержант посмотрел на крону берёзы:
- Командуй, командир, поджигать. Ветер в ту сторону, нас дым скроет, пока опомнятся, время выйдет.
Я и сам об этом подумал, дал сигнал. Вначале слабый дымок показался, а потом пошло на славу. Сухая солома сдобренная керосином разгоралась, ветер и правда гнал дым в сторону врага. А вот и он показался, два мотоцикла и бронетранспортёр. Не доезжая до моста остановились, осматриваются. Один из поджигателей не выдержал, петляя как заяц, бросился в нашу сторону, тут же раздалось несколько выстрелов, упал боец, не помогла его хитрость, нужно было дождаться, когда дым скроет! Сообразили немцы, мотоциклы въехали на мост, может, решили потушить огонь, да кто им позволит, дружный залп винтовок встретил их на нашем берегу, нет больше разведчиков, хотя один, кажется ранен. Всматриваясь в фигуры врага в бинокль, заметил движение лежащего солдата, пусть лежит, не будем патроны тратить.
- Что на той стороне дороги? – сержант опасался поднимать голову.
- Три телеги и домик, с которого мы солому сняли.
- Надо бы половина нашего войска туда определить, нельзя нам в одном месте всем быть.
- Что случилось?
- На «финской» мы хороший урок получили, а мне кажется у них одна школа. Обнаружат нас и накроют из миномётов, а если пушки подтянут, то тут можно прямой наводкой бить.
Не учили меня в училище таким вещам, послушался сержанта, разделил бойцов.
Всего несколько минут прошло с момента первых выстрелов врага, а мне показалось час. Бронетранспортёр не двигался, не стрелял, молчали и мы. Мост полыхал во всю силу, вот только дым по большей части уходил в небо, мы видели врага, а значит и он нас мог. Короткими перебежками из кустов показались солдаты, прикрывая друг друга, подошли к бронированной машине, что предпримут, в огонь уже точно не сунутся?! Ещё большая группа немецких солдат прибыла, укрываясь за вторым бронетранспортёром, остановились правее первого, а потом все вместе ринулись к реке. Пока солдаты спускались в воду, намереваясь пересечь реку вплавь, бронетранспортёры постреливали в нашу сторону, но мы себя не обнаружили, пока просто тратят патроны. Не дав рассыпаться по берегу выбравшимся из воды солдатам, мы открыли огонь, стреляли и по нам, несколько гитлеровцев вернулись в реку, другие укрывались за кустами.
- Сейчас дадут нам прикурить, - сержант поправил каску.
Как по его команде на наши головы стали падать мины, бойцы вжались в землю, послышались крики раненых. Вроде стихло, приказал осмотреться, доложили, что один погиб, трое раненых, что с другой стороны дороги не узнать, хотя мне показалось, что им меньше досталось.
Отразили уже третью атаку, третий раз нас обстреляли из пулемётов и миномётов, потери росли, так как теперь с того берега пристрелялись.
- Или обойдут или из пушек расстреляют, - раненый сержант перетянул свою правую руку.
Я оглядел тех, кто двигался, много раненых, на перевязку нет времени, видел, как мокли гимнастёрки бойцов от крови, перекрашивая их в красно-грязный цвет. Часы показывали половину четвёртого, значит мы три часа здесь, вроде и отойти можно, но кто знает как там, за нашими спинами, может ещё время надо, а значит, будем стоять здесь?! Неожиданно кто-то толкнул меня в правое плечо, лицо бойца было встревожено, говорить из-за контузии он не мог, лишь указывал в сторону от моста пальцем. Прильнув к окулярам, чудом оставшимся целым бинокля, разглядел людей. Нет, это не немецкие солдаты, это были две женщины и трое детей, двоих из них они держали на руках. Что это они собираются делать?! Неужели переправляться?! Немцы пока их не видели, но как с детьми через реку?
- Командир, руки, ноги целы? – сержант тоже заметил женщин.
- Да, - я не понимал взгляда старого воина, мне показалось, искра хитрости промелькнула.
- Спасай людей, не успеют они сами до укрытия добраться, положат их прямо на наших глазах. Иди, мы прикроем.
Как перебегал дорогу, толком не помню, запомнились несколько пуль, которые впились в землю возле моих ног, поднимая с дороги пыль. Осмотрел бойцов с этой стороны, пятеро живы, остальные непонятно.
- Вы к ним, товарищ лейтенант?
- Да.
- А то я уже сам хотел, - боец улыбнулся, я посмотрел на его раненые ноги, куда ему?!
Прикрываясь редким кустарником, направился к реке, ещё не видят, не стреляют, значит, есть шанс. Когда кончились кусты, вдохнул в грудь больше воздуха, теперь только бегом по открытой местности, всего-то метров двадцать. На бегу видел, как женщины поднимаются на берег, малыши сидели у них на спинах, обняв шею матерей руками, паренёк, что был постарше, выбрался сам – живы! Схватил маленьких детей, прижал к себе и снова бежать, женщины за мной. Что это? Сильный грохот с немецкого берега чуть не остановил меня, заставил себя добежать до кустов. Впереди рвались снаряды, так выручивший нас своей крышей дом, развалился на брёвна, в воздух взлетали части телег, дёрн, прав был сержант, подтянули пушки. Приняв левее, устроил детей под деревом, бой теперь от них далеко, а мне нужно вернуться. Только выскочил к дороге, как невидимая сила разрыва снаряда отбросила меня, лишь бы не ранило! Пока находил в себе силы встать, пока пытался справить с головокружением, взрывы прекратились. На коленях добрался до кустов, которые скрывали от меня поле боя. Увиденное поразило меня: и так разрытая минами земля, была буквально перевёрнута, ни одной травинки не было видно, везде лежали части человеческих тел, нет больше прикрытия! Половина моста сгорела полностью, вторая его часть была чёрной, немецкие солдаты ничего, не опасаясь, стояли на дороге. Вернулся к женщинам, по пути подобрав брошенную коляску, усадил в неё малышей, навсегда запомнил взгляд этих людей, особенно детский, они видели во мне спасителя и защитника.