Начать придётся издалека. В октябре 1917 года Ленин и Троцкий привели свою партию к власти, искренне полагая, что с минуты на минуту грянет мировая пролетарская революция. Минуты превращались в часы, часы в месяцы, а обещанный Марксом революционный "армагеддон" не наступал.
Даешь Коминтерн
Лидеры "Октября" были парни не промах. Если гора не идёт к Магомету, Магомет сам отправится к горе. Действуя в этой парадигме, братья-марксисты решили лично раздуть пожар мирового коммунизма и в 1919 году создали Третий коммунистический интернационал. Идея была проста, как валенок: все коммунистические партии мира становились секциями Коминтерна, получали от него деньги, инструкции и даже инструкторов с одной только целью - установить советскую власть во всей Вселенной.
Мы на горе всем буржуям...
Результатом плодотворной работы Третьего интернационала стала целая серия военно-коммунистических путчей в Болгарии, Германии, Эстонии. К счастью, они провалились, но осадок, как говорится, остался. Европу начали сотрясать рабочие демонстрации и стачки. В 1927 году английская полиция вскрыла подрывную сеть Коминтерна, действовавшую против Великобритании и Китая.
На Дальнем Востоке тоже были захвачены советские документы, свидетельствовавшие о помощи Коминтерна китайским коммунистам в подготовке путча против партии Гоминьдан.
Синдром Юзефа Пилсудского
Реальных врагов в 1920-е годы у Советского Союза не было. С Германией был заключён договор "О дружбе и нейтралитете", Великобритания доминировала на море, а на суше была слабее мухи, Китай погряз в гражданской войне, да и находился за тридевять земель, Франция закапывалась в линию Мажино и отвергала принцип наступательной войны.
Самым опасным противником для Советов в 1927 году неожиданно стала Польша. В ней в результате военного переворота к власти пришёл бывший социалист Юзеф Пилсудский. Чтобы завоевать популярность в народе, маршал опрометчиво заявил, что хочет восстановить Речь Посполитую в границах 1772 года.
Пилсудский сказал и тут же забыл о своих словах. А вот в Кремле проснулись коллективные страхи. Его обитателей мучала одна и та же мысль примерно такого содержания: "Если мы хотим взорвать мир капитала изнутри, почему бы им не сделать тоже самое с нами, объединившись в большой военный союз".
Подсчитали, прослезились
На самом деле, большевики давно вынашивали эту мысль. Теперь же для кремлёвских стратегов она стала почти очевидной. Что если Англия окажет протекцию Польше? Что если такие "вероятные противники" России как Финляндия, Эстония, Латвия, Литва и Румыния присоединяться к Пилсудскому и Чемберлену и дружно объявят мобилизацию? По расчётам РККА, их сухопутные силы достигли бы 2,5 миллионов человек. А сколько пушек, боевых самолётов, танков и бронеавтомобилей обрушится на наши границы, не перечесть!
Паника 1927 года
В штабах всех родов войск защёлкали счёты, объединённые сводки полетели в Кремль, и, о Боже, вдруг оказалось, что Красная Армия образца 1927 года - отличная мишень для мало-мальски сильного агрессора. При личном составе в 607 тысяч человек, она имела на вооружении 694 самолёта, 159 танков и бронеавтомобилей. Был, правда, перевес в артиллерии, но орудия времён Первой мировой давно уже морально устарели.
В Кремле поняли, что для разгрома РККА не нужно даже армий великих держав, и чуть не забились в истерике. Немедленно пропахали приграничную полосу, заминировали мосты, водокачки и железнодорожные вокзалы. В секретных местах заложили тайники с оружием и взрывчаткой, чтобы в случае оккупации было чем вооружать партизанские отряды, подготовили опытных подрывников и руководителей подполья. Работа кипела, хотя врага не было видно на горизонте.
Постскриптум
Положительным следствием военной паники 1927 года стало решение правительства о создании армии, способной противостоять любому врагу. Началось с того, что 20 декабря 1927 года маршал Тухачевский направил наркому обороны записку "О радикальном перевооружении РККА". Предложения были приняты. Главные усилия направили на то, чтобы превзойти вероятного противника в артиллерии, танках и авиации.
С Польшей, Эстонией, Латвией и Литвой Красной Армии воевать, к счастью, не пришлось, но в борьбе с другими врагами она показала свою возросшую боеспособность.