Здравствуйте. Оказалось, что мой дневник заинтересовал довольно много людей за короткий срок. Я приятно удивлена и тронута. Спасибо огромное за поддержку, ваше мнение и истории. Мне это даёт силы бороться со своей неуверенностью в себе, со своим чувством вины и остальными тараканами )))
В комментариях стали возникать вопросы, связанные с тем, что я пишу историю отдельными частями, и иногда попавшим на отдельную статью читателям, не знающим начало истории, трудно понять о чём, собственно, речь. Я не очень представляю, как сделать, чтоб всем всё было понятно. Вроде оставляю ссылки на предыдущие и последующие статьи. Но, видимо, это не всегда достаточно. Пока я не знаю, как решить эту проблему. Но здесь оставлю ссылку на самую первую статью, где говорю, немного о себе и о том, что побудило меня всё это писать, и на начало всех событий.
Дальше я продолжу рассказ о том, как выхаживали моего ребёнка, о своих чувствах и переживаниях. Конечно, не обойдётся без обсуждения действий медперсонала ))
Хотелось бы попробовать обойти стороной вопрос о целесообразности выхаживания таких младенцев. Если это, конечно, получится. Мне кажется, это очень острая и больная для многих людей тема. И, если начать её обсуждать, боюсь, в комментариях может начаться война. А я бы не хотела войны у себя на канале.
Давайте, будем исходить из того, что такая данность существует. Таких детей выхаживают. Дело это трудное, дорогое, эмоционально тяжёлое и, зачастую, не благодарное. Хорошо это или плохо - однозначного ответа нет. Вот на этом и попробуем остановиться.
***
С момента рождения моего сына начался один из самых тяжёлых периодов в моей жизни. И я вам скажу, что моя история не самая печальная и трагическая, но сколько душевной боли, слёз и страхов я пережила, не пожелаю никому. А что испытывают матери, потерявшие детей или матери детей, получивших тяжёлые инвалидности, даже думать страшно. Последних особенно жалко. Я очень сочувствую этим женщинам. Сочувствую я и медперсоналу, которому приходится с этим работать. Мне кажется, что видеть страдания детей, гораздо сложнее, чем страдания взрослых. Хотя, конечно, кому как.
***
Итак, мы подошли к двери реанимации и нас впустили. Тут же нас встретила очень приятная, и впоследствии одна из моих любимых докторов. Мне, как единственной новенькой, провели инструктаж по поведению в реанимации: что надевать, сколько раз и где мыть руки антисептиком, каков режим работы, кто ещё может приходить - в общем, дали полную и исчерпывающую информацию.
Собственно, отделение детской реанимации, на мой взгляд, воплотило в себе практически идеал организации медицинского обслуживания. Здесь царил порядок и спокойствие (не смотря на трагичность места). Здесь мы всегда получали правдивую и понятную информацию о своём ребёнке, здесь ни разу не намекнули на то, что мы виноваты в этой ситуации, и вообще вели себя очень деликатно и всячески поддерживали родителей. Странно, что во всех остальных отделениях этого же стационара так сделать не смогли.
Прежде чем попасть к ребёнку, врач вызвала меня на беседу. Она собрала у меня анамнез беременности, что-то дополнила в документах. Потом расспросила о моей лактации, посоветовала постараться лактацию сохранить, объяснила как и куда сдать молоко на анализ, чтобы его потом передавать ребёнку в реанимацию, ну и потом перешла к разговору о малыше.
Сначала поговорили о причине такого раннего рождения. Причина была не в том, что ребёнок был не здоров в утробе. Ребёнок-то как раз очень силён и развивался нормально, без патологий. Причина во внутриутробной инфекции, которая попала через установленное на шейку матки кольцо (у меня в более ранних статьях есть рассказ про это. Если интересно, то тут и тут). Ну, а дальше доктор дала отчёт о состоянии малыша на тот момент:
Ребёнок находится в тяжелейшем состоянии. Что положительно, дышит сам. Единственное, ему помогают кислородной маской. Состояние тяжёлое из-за инфекции, с которой борются, но не могут пока подобрать антибиотик. Инфекция, скорее всего, больничная и потому очень сильная. Усугубляет положение малый вес. (С момента рождения он похудел и весил на тот момент 930 грамм. Эту цифру я зачем-то помню до сих пор). А кроме того, у ребёнка не закрывается артериальный проток в сердце. Сейчас пробуют решить эту проблему медикаментозно. Однако, если через пару дней проток не закроется, то нужна будет операция.
Про порок сердца доктор сразу дала пояснения: проблема возникла только из-за того, что ребёнок родился раньше срока. Если б родился вовремя то этой проблемы бы не было. Сердце бы доразвилось нормально.
Конечно, вся эта информация просто сбивала с ног. Но доброжелательный тон доктора, какие-то моменты, касающиеся будущих процедур, как-то вселяли надежду. Хотя она подчеркнула, что гарантий на благополучные исходы пока нет.
И вот меня провели к моему сынку. Лежал он в таком кювезе:
Я никогда в жизни не видела таких маленьких детей. Это что-то с одной стороны страшное, а с другой завораживающее. Такие малюсенькие ручки и ножки, такое всё тоненькое. Я не знаю, как передать эти чувства. Ну, это как будто вы видите ребёнка ещё в утробе. Такой он махонький. Личика своего ребёнка я, к сожалению, не увидела из-за маски. И то, что лежит он весь в проводках, ото всюду торчат трубки, на личике маска - это возвращает в жестокую реальность и вселяет жалость и страх за его судьбу.
На голову таким деткам надевают шапки, на ножки носки. Эти носки, мне кажется, заставят разрыдаться даже мужчину. Потому что сами носки малюсенькие, а на ножку они велики. Сама ножка торчит, как карандашик из стакана. Это был один из самых трогательных и страшных моментов в моей жизни.
Конечно, первой моей реакцией были слёзы. Но стоящий рядом врач-мужчина строго мне сказал, что здесь не нужно плакать. Дети всё чувствуют, и не нужно передавать им негативные эмоции. С ними нужно разговаривать и быть при этом в хорошем настроении. По-возможности, нам будут разрешать их брать за ручку, тогда их можно будет гладить. А в эмоциях родителям нужно держать себя в руках и приходить к ребёнку на позитиве. Пришлось успокоиться. Хотя это было трудно. Слёзы постоянно подступали к горлу.
Я стояла возле своего сынка и рассказывала, что я его мама, что я его очень люблю, что скоро всё наладится, и он поедет домой. И всё равно почему-то накатывало и не отпускало чувство вины.