Меня вдруг осенила догадка, что он, возможно, и не хотел, чтобы мы пришли, так как считал, что я тут же уйду, чтобы не портить себе настроение.
— Давай проверим, не хочешь ли ты сейчас выпить, — предложил я, меняя тему разговора.
Я взял стакан с виски из бара и, один за другим, поставил на середину стола.
— Как вы думаете, почему у меня такое ощущение, что вы меня прощупываете? — спросил я. — Предупреждаю, я непримирим к нарушителям закона и готов к любым неприятностям, но я скорее лишусь пальца, чем нарушаю законы!
Он налил в стакан виски и взял из вазы одну конфету.
Потом поставил стакан и наклонился к судье.
В его глазах сверкнул озорной огонек.
Он вытащил из кармана газету и бросил на стол:
— Вот посмотрите. Пишет Нед Тэлли о Фергюссоне.
Конфеты и газета полетели на пол.
Джордж недоуменно поднял их.
Джемми Морган с деланой суровостью посмотрел на меня.
Судья откашлялся.
Все трое пододвинули ко мне стулья.
Закурили.
А я продолжал.
Выслушав все, что произошло, я спокойно закурил и на некоторое время воцарилась тишина.
Макс Джентри предложил тост.
За ответом он предложил сходить в его кабинет, и там мы его обо всем и договорились.
Карточки, по-видимому, доставляли ему большое удовольствие, и я с удовольствием на них посмотрел. Это был настолько неподражаемый рисунок, что от него не мог оторвать глаз.
Преступники!
Я заулыбался, видя, как на их лицах недоумение сменяется восхищением.
Нэш Тэбли допил виски и уже вовсю хохотал над рассказом Макса Джентриха.
Да, я всегда был предан нашему делу.
Даже когда преступления против власти и закона вызывали у меня бешенство, я никогда не терял присутствия духа.
Мне не было необходимости скрывать свои чувства.
Поэтому я еще сильнее улыбался.
Вдруг дверь приоткрылась, и показалась голова одного из шерифов.
Вошел Терри Линдер и что-то прошептал шерифу на ухо.
Тот кивнул и вышел.