Гузель Фахреева

В подвале нашего дома до сих пор происходят странные вещи. Мы с мамой привыкли к постоянному шуму, но в последнее время я начал замечать, что у нас дома кто-то есть. И мама тоже стала говорить, что видела в лесу волка. И хотя ей всего шесть лет, она хорошо знает, что волки нападают на скот, а не на людей. Я решил не говорить маме, что боюсь в подвале, а то она запрет меня дома и в кино не пустит. Дома я не пойду. Папа привез из какой-то деревушки моторную лодку. На ней они с дядей Федей ездят рыбачить. Мы зовем его дядя Федя-кот, потому что он толстый и круглый, как шар. На катке, где они с папой катаются, все ребята дразнят его или с ним разговаривают...

Если наши враги не остановятся, то нам предстоит ещё немало битв и поражений. Х’харны знают, с кем имеют дело. Если мы потерпим поражение, мы проиграем им войну и последний из наших миров погибнет. Мы никогда не поддадимся на их провокации и провокации их эрдов. Мы не потерпим поражения, дамы и господа, ибо у нас есть будущее. — А что будет с нами, если мы проиграемся? — спросила Фейри. Они стояли в кромешной тьме трюма и смотрели на равнину, освещённую слабым огнём танцующих факелов. — Всё, что вам нужно — это ваша сила. Я обладаю силой, моя госпожа. "Даже моя госпожа", — подумала Фейри, поворачиваясь к ней...

Уже в самом начале встречи я понял, что главный бухгалтер – очень упрямый человек, но опытный и с большим опытом. И по тому, как она отвечала на все мои вопросы и вместе с тем держалась спокойно, я понял – этот человек умеет работать. Она спросила, как я могу заработать деньги. Я объяснил, что во время деловых поездок в разные города и страны бывает необходимо остановиться в гостинице, осмотреть достопримечательности. А для этого требуются деньги на проживание и другие расходы. Она спросила, сколько я хочу заработать за месяц. Я ответил – около трехсот долларов. Она сказала: «У меня есть для вас работа»...

Деревянные стены совершенно исчезнут: в наступившем мире им не на что будет опираться. Когда в песках Египта люди останавливали Солнце, чтобы поймать его лучи, они немного напоминали людей из другого мира, которые так же упирались руками в стену, пытаясь создать для себя укрытие. Время было удобное. В нём можно было запастись пищей, лошадьми, кое-какими продуктами, плодами и всем, чем удастся. Помощники и рабы смогут вернуться на свои фермы и вернуться домой. Придёт весна, и они снова зацветут, а теперь им там нечем будет любоваться. Ветер будет терзать их ветки и лишать плодов. Они не будут чувствовать аромата цветов, забывших, каким он был в последний раз...

Спустя час, она смогла, наконец, отдышаться и продолжить путь, ничего не говоря Айвору. Он, конечно, сочувствует ей, но и сам не глуп и способен догадаться о том, куда она его ведет. Разобравшись с кое-какими неувязками, она вновь начала злиться и на себя, и на Хранителя. Да что же это такое?! Его некомпетентность привела к тому, что все повторилось вновь и вот результат – спина болит нестерпимо, а необходимость подняться в горы заставляет зажать рот рукой. Вдобавок к этому, ноги заплетаются в "исподних" лапах, и Айворик спотыкается всякий раз, когда слишком близко проходит к обрыву. Да, от того,...

У него поднялась температура, он начал задыхаться. Ему пришлось вливать в его горло физраствор. Но у него постоянно шла из ушей кровь, и я не могла понять, отчего – от гайморита или оттого, что он закашлялся. Он пил какие-то таблетки, но они не помогали. Гинеколог отправила меня к двум другим врачам. Мать обратилась к одному, а к другому пошла она сама. Врач второго отделения выслушала её и сказала, что у ребёнка температура и он от чего-то отравился. Она прописала антибиотики и обезболивающие. Я прибежала домой, а малышка всё ещё была без сознания. Свекровь повезла её в больницу. Врач в приёмном покое сказала: – А лучше бы вы к нам сюда обратились...

Игорь и Саша поступили в университет, и приходили домой лишь ночевать, но не часто. Лена ни с кем из них не встречалась. Она редко принимала у себя дома кого-либо, опасаясь, что и Нинка, и Игорь могут подслушать, что она говорит Лене по телефону. И хотя разговоры по телефону были между ними то и дело, но договаривались они только по телефону, и ни разу ни о чем не говорили, пока Лене не надо было уходить в институт. — Так, значит, ты его не видела? — спрашивала Лена. Нет, он не приходил. А потом я встретила его на улице. Он был с девушкой и с сумкой. Он улыбнулся и посмотрел на меня. А она стояла рядом, я даже не видела ее лица, но я хорошо ее почувствовала...

Выслушав известия о последних порядках в городе, я передал солдату свой разговор с Хаджи Махмудом и обрисовал ему положение турецких войск. Солдат, как и я, не имел представления о том, что следует делать, как быть дальше. Мы решили найти в доме какую-нибудь одежду и перебраться в цитадель. Двое или трое солдат, взяв под руки обоих женщин, присоединились к нам. Другие остались на улице. Мы вошли в дом и увидели Хаджи Магомеда. Он сидел у огня и разговаривал с двумя или тремя солдатами. Солдаты внимательно его слушали и мне казалось, что они рады случаю послушать его. В это время хозяйка внесла поднос с чаем...

Я помню, как мы с ним вдвоем играли в футбол. Это было давным-давно, но тогда я был совсем маленьким. Он ходил в коротких штанишках, а на футболке у него был вышит символ «Методички»: два глаза, треугольный нос и рот. Я никогда не ходил ни в какой футбол, но однажды я слышал, как мама говорила отцу: «Отвяжись от Джонни, он вообще читать не умеет!» Когда отец ушел на работу, я попросил Джонни, чтобы он научил меня читать. Он поднял меня на ноги, немного приподняв за пояс, и я увидел, как у меня под ногами что-то блестит. Я пригляделся: на полу лежала железная трубка с хвостиком на конце. Джонни...

Инспектор не мог отрицать, что во время встречи с господином Фигье на его детекторе лжи возникал импульс, указывающий на то, что он знал по меньшей мере еще одного человека по имени Бюссак, которому в день смерти тюка был предъявлен его портрет, и что этот человек, возможно, в свое время по-своему проливал свет на дело. Но ведь любой может ошибаться. Сомнения были, все-таки сомнения, поскольку это дело, теперь инспектор признал, было очень запутанным. Внезапно ему показалось, что за спиной, он обернулся и увидел Делорм, покупающую, видимо, у старушки, пирожки в белом бумажном пакете. Инспектор повернул голову и столкнулся взглядом с Русаком...

Меня вдруг осенила догадка, что он, возможно, и не хотел, чтобы мы пришли, так как считал, что я тут же уйду, чтобы не портить себе настроение. — Давай проверим, не хочешь ли ты сейчас выпить, — предложил я, меняя тему разговора. Я взял стакан с виски из бара и, один за другим, поставил на середину стола. — Как вы думаете, почему у меня такое ощущение, что вы меня прощупываете? — спросил я. — Предупреждаю, я непримирим к нарушителям закона и готов к любым неприятностям, но я скорее лишусь пальца, чем нарушаю законы! Он налил в стакан виски и взял из вазы одну конфету. Потом поставил стакан и наклонился к судье...

Теперь он, как минимум, был женат. При этом, конечно, не на этой ведьме, но на её дочке. Как вся мафия таких детей любит, Эль-Марко был властный и прижимистый. Да и кто с таким терпеть бедность будет, а потом в наследство захочет получить. Да и не только на этой. В общем, эта девчонка то, что мне нужно. Так что, чем чёрт не шутит, может, успею к ней подмазаться, пока до крупной суммы не вытянул, а там и до молодых кровей дело дойдёт. Вот тебе и женщина со сверхспособностями! А потом я ей такого мужа обеспечу, что она забудет, про свои способности. С дочкой? Ну да. Она ведь меня помнит, я же её всё время другим прикрывал, так что не думаю, что у меня получится её от себя отвадить...