Вы еще не забыли Роберта Шеннона, которому не повезло стать попаданцем? Художник и архитектор, он утратил свободу. Что только ему не приходилось делать. И вот, казалось бы, работа почти по специальности — иллюстрирование книжки.
А что, если книжка человеку ужасно не нравится? А что, если твоей хозяйкой стала бывшая невеста? Как со всем этим быть?!
------------------------------
Этот роман основательно раздражал художника. Когда-то давно, еще в той прежней жизни, Роберту приходилось видеть в квартирке Пат книжки с обнимающимися парочками на обложках, и вот теперь выяснялось, что Бэль Эллендер писала те самые «романы про любовь», а ему приходилось не только их читать, но еще и иллюстрировать. Любовная патока и пафос переданного в работу творения Пат виделись Роберту совершеннейшим бредом, и его так и подмывало проиллюстрировать роман в стиле пин-ап.
Книга Пат была столь же искусственной и фальшивой, как и девушки с рисунков Джорджа Петти, умудрявшиеся в любой ситуации — при болтовне по телефону, в ванне, в обнимку с гигантским гаечным ключом или каким-то другим инструментом, на пляже и даже в наряде индейца! — вставать на пуанты.
А потом в голову Роберта пришла еще более ядовитая мысль — поселить в романе Пат очаровательную толстушку Хильду. Только здоровый, пусть и несколько фривольный, деревенский юмор Дуэйна Брайерса мог, по мнению Роберта, слегка приглушить неуемный творческий порыв Патриции. К величайшему сожалению Роберта в этом мире у него не было ни малейшего шанса получить «добро» общества на подобные вольности. А что бы ему сказала Пат, принеси он ей подобные эскизы, можно было даже не гадать.
Приходилось признать, что единственным примером, на который в своей работе мог опираться Роберт, было творчество знаменитого иллюстратора Джозефа Лейендеккера. Подчеркнуто мужественные, но при этом элегантные мужчины, хрупкие безупречные женщины, младенчики с орудиями ремесла, и при этом с таким мощным прессом, что позавидовать ему могли бы даже спортсмены, и практически полное отсутствие эротики в отношениях мужчин и женщин — идеально подходили к желаниям этого мира, чтобы им все «сделали красиво».
Творения Лейендеккера были безупречны как ледяные статуи, и Роберт подумал, что достигнуть такой же отрешенности ему будет много труднее, что предшественнику — слава Богу, у него-то, в отличие от Лейендеккера, с ориентацией все было в порядке. И все же эту идеальную бесчувственность необходимо было скопировать самым тщательным образом, если, конечно, он не хотел, чтобы кто-нибудь заподозрил у него очередной гендерный кризис. К счастью, все персонажи романа Пат вызывали у Роберта стойкую неприязнь, поэтому он надеялся, что сможет избежать ненужных чувств.
Оставалась одна проблема — поиск моделей. Необходимо было принять как можно более старательный вид и поговорить о необходимости найма моделей с «хозяйкой».
Как и ожидал Роберт, Пат пришла в замешательство. Пару минут помолчав, она все же похвалила его за усердие, после чего постаралась побыстрей спровадить к управляющему. Когда Роберт сообщил управляющему, что именно необходимо ему для выполнения порученной работы, тот вытаращил глаза и в первый миг лишился дара речи.
— Модели — понятно, даже журналы… — наконец-то проговорил он. — Но зачем тебе учебник по общественным отношениям?! — в полном ошалении вопросил он.
— Для наилучшего выполнения возложенного на меня поручения, — ни на мгновение не смутившись, ответил Роберт. — Когда я имел честь принадлежать к дому сенатора Данкана, — почти торжественно объявил питомец, — мой опекун поручил мне написать несколько картин. К сожалению, в ходе работы выяснилось, что хотя у меня и есть некоторые способности к живописи и даже наличествует неплохая техника, я совсем не разбираюсь в канонах и нормах приличия, — сокрушенно признал Роберт. — Я понимаю, что как питомец знаю не очень много, поэтому и пытаюсь наилучшим образом подготовиться к работе. Я не хочу подвести нашу госпожу и написать что-либо противное здравому смыслу и, тем более, приличиям, — договорил молодой человек.
— Ну, хорошо, — кивнул управляющий, чувствуя, что в словах питомца есть смысл, хотя и несколько странный. — Ты получишь учебники и журналы. Что еще?
— Модели, — напомнил Роберт. — Трое мужчин и четыре женщины.
— Что?! — управляющий чуть было не подскочил. — Семеро? Да ты представляешь, сколько это будет стоить?! Семь агентов Службы психологической поддержки… немыслимо! Один еще куда ни шло, ну два… Но семеро! — возмутился он.
— Но ведь я не предлагаю найти модель на каждого персонажа романа, — скромно заметил Роберт. — А их двадцать два человека. Я прошу дать мне модели только на основных героев.
— Так, помолчи, — остановил Роберта изрядно разволновавшийся Тревис. — Я дам тебе учебники, журналы, открытки — пожалуйста, мне не жалко. Но двадцать две модели…
— Всего семь, — поправил Роберт.
—… даже семь моделей — это слишком! — закончил управляющий. — Обойдешься фотографиями — это будет стоить на порядок дешевле.
— Но тогда фотографий нужно много, — сообщил Роберт, довольный тем, что все же получит необходимые учебники. Он и не сомневался, что по сравнению с семью моделями книги покажутся управляющему сущей чепухой. — И еще мне нужно разрешение использовать для зарисовок питомцев госпожи.
— Хорошо, бери, — великодушно распорядился Тревис, радуясь, что удалось обойтись малой кровью. — Подожди, подожди, — опомнился он, — ты меня совсем запутал. Зачем тебе фотографии, если ты хочешь использовать питомцев?
— Но, доктор Тревис, неужели вы думаете, что простые питомцы смогут должным образом изображать чувства свободных?! — в праведном негодовании вопросил Роберт. — Они нужны только для того, чтобы смотреть, как при различном освещении будут падать тени. Только и всего.
Доктор Тревис кивнул, сожалея, что после распоряжение хозяйки уже не может отправить питомца к ней. Чем дальше, тем больше художник казался управляющему существом загадочным и непостижимым с совершенно непредсказуемыми запросами, и потому он поспешил как можно скорее выполнить просьбу Роберта и больше к этому не возвращаться.
Таким образом, подборку журналов, учебников и прочей печатной продукции Роберт получил уже к вечеру и смог немедленно приступить к их изучению. А еще через два дня управляющий вручил ему и две толстенные папки с фотографиями. Первая папка была озаглавлена «Служба психологической поддержки», вторая — «Арена». Взгляд художника скользил по снимкам, и Роберт время от времени откладывал то один, то другой привлекший его внимание портрет. Неожиданно его внимание привлекла одна из подписей под фотографией: «Доктор Джен Сазерленд». Роберт не верил собственным глазам, но с фотографии на него смотрела элегантная молодая женщина, у которой не стыдно было бы поучиться и самой Пат. Спокойный уверенный взгляд, безупречная фигура, изысканный наряд — Роберту даже показалось, будто Джен похорошела. Это было невероятно, но ничем не примечательная белобрысая девчонка в рваных джинсах, ставшая за время учебы в Службе адаптации идеальным биороботом, теперь превратилась в женщину, которых светская хроника родного мира именовала не иначе, как «светскими львицами». Джен казалась совершенством, и Роберт в задумчивости отложил ее фотографию, отыскал в папке еще несколько ее снимков и решил, что они послужат основой эскизов для парочки иллюстраций и, возможно, даже для обложки.
Вторая папка с надписью «Арена» основательно его озадачила. Если в папке из Службы психологической поддержки можно было найти как женские, так и мужские снимки, то в папке «Арена» находились исключительно мужские фотографии, и какие…
В первый миг Роберт чуть было не воскликнул: «Что за странный косплей?!». Во-второй… Роберт недоверчиво изучал снимки, испытывая неприятное ощущение, будто это какой-то глупый розыгрыш. Впрочем, за два года жизни в новом мире он не заметил за его обитателями склонности к неуместным шуткам. Жители свободного мира были доброжелательны, спокойны и рассудительны, а уж подозревать в розыгрыше управляющего было и вовсе нелепо. И все же люди на фотографиях выглядели очень странно. Хотя все они были питомцами — фотографии не скрывали ошейников — их наряд не походил ни на традиционную пижаму рабов, ни на повседневную одежду свободных. Больше всего их одежда напоминала шотландский килт, но не тот современный, более всего похожий на женскую юбку, а старинный кусок шерстяной ткани, в который при желании можно было бы завернуться с головы до ног. Единственным отличием этого килта от древнего шотландского образца было отсутствие клетки. А еще люди на снимках не стриглись, не носили современных рубашек, курток или пиджаков, а их рубахи без пуговиц и воротничков один в один казались нарядами средневековых воинов.
«В этом-то все и дело», — сообразил, наконец, Роберт. От мужчин на фотографиях волнами исходила агрессия. Это было тем более странно, что прежде Роберту не приходилось сталкиваться с агрессивным поведением здешних обитателей, разве что в самом начале — когда их положили носом на палубу, а потом загнали в клетку. И вот сейчас он смотрел на фотографии и думал, что во взглядах запечатленных на снимках людей чувствовалась какая-то патология. «Убийцы», — понял Роберт. Эти глаза, лица, слово «Арена» на обложке папки… «Но не может же быть, чтобы здесь проводились гладиаторские бои…» — пробормотал художник.
Роберт отодвинул папку. Для иллюстраций годились разве что тела моделей — сильные и хорошо тренированные — а вот для изображения лиц художник предпочитал использовать любого из питомцев Пат. А еще Роберт вспомнил, кого напоминали ему люди на фотографиях. Давнее воспоминание детства — встреча с тигром в зоопарке. Он тогда поразился презрительному и оценивающему взгляду огромной кошки — взгляду прирожденного убийцы и сумасшедшего. Они уставились друг другу в глаза, замерли, забыв даже, кажется, дышать, все глубже погружаясь в какое-то темное марево, а потом дед схватил его за руку и вырвал из забыться. «Хватит, Роберт! Что ты стоишь, как статуя?! Здесь есть еще на кого смотреть». Тигр сморгнул и медленно отвернулся. Роберт тоже пришел в себя. И все же он долго не мог забыть взгляд зверя — он был уверен, что тому хотелось убивать… и нравилось убивать. Вот как этим людям.
На вопрос о папке доктор Тревис слегка поморщился и пожал плечами.
— Роберт, тебя это не должно волновать, ты хороший питомец, а Арена предназначена для плохих. К примеру, для тех, кого нельзя воспитать, или у кого не в порядке с головой. Пойми, они не виноваты в своей болезни, и значит, надо дать им возможность служить обществу в той форме, на которую они способны. А теперь иди работать.
Упоминание о работе вернуло Роберта к действительности, потому что работы ждало столько, что следующие четыре недели у Роберта нашлось не слишком много времени для удовлетворения любопытства. Сорок две иллюстрации, два форзаца и обложка книги утомили Роберта.
В отведенные на иллюстрации четыре недели Роберт уложился с величайшим трудом. Однако сдав работу, он в потрясении узнал, что дней через десять-пятнадцать Пат передаст ему следующую книгу. Роберт подумал, что романы Бэль Эллендер печет быстрее, чем Мэри печенье, а уж подвергать сомнению способности Мэри в Гамильтоне не осмелился бы никто. Оставалось подвести неутешительный итог: он чувствовал себя выжатым как лимон, у него почти не оставалось времени на чтение учебников и журналов, а за те недели, что он провел в доме Пат, он так и не заработал ни одного бонуса, не получил ни одного цента. На то, чтобы хоть как-то поправить ситуацию, оставалось от силы две недели, притом, что никто не освобождал его от обязанности украшать виллу Пат. И все же необходимо было что-то предпринять, если он не желал до бесконечности иллюстрировать идиотские книжки.
© Юлия Р. Белова
Читать роман можно здесь: Этот прекрасный свободный мир...
Путеводитель по каналу. Часть 1
Путеводитель по каналу. Часть 2
Путеводитель по каналу. Часть 3
Я на Автор.Тудей Регистрируйтесь, читайте, не забывайте ставить лайки