О салическом законе большинство читателей, интересующихся историей (в том числе и я) узнали из романов Мориса Дрюона. Несмотря на то, что, увы, эта система полностью исключает из права наследования престола женщин королевской крови и их потомков, плюсы этой системы довольно очевидны в условиях Средневековья и Нового Времени – достигается основная задача избежать династической войны, неминуемо перерастающей в гражданскую.
Но позже, уже после романов «Проклятые короли» при чтении, как и художественной, так и научной исторической литературы, я обратил внимание на несколько интересных случаев связанных с трактовкой этого закона в королевстве Франция и в тех странах, которые воспользовались данной системой.
Итак, самый конец XV-го века, 1498 год и на престол Франции, согласно салическому закону, по которому наследуют только королевские потомки мужских линий по старшинству, вступает герцог Орлеанский, под именем короля Людовика XII, так как предыдущий король Карл VIII не имел ни сыновей, ни родных младших братьев. И здесь я немного отвлекусь – у меня достаточно много статей о королях Капетингах, и практически в каждой статье найдется читатель, который возмутиться тем, что я «записываю» в Капетинги и Валуа с Бурбонами. Возражают обычно в том ключе, что это отдельные династии, существующие «сами по себе». Я обычно в Капетинги еще и Орлеанов «записываю», но по ним не возмущаются, так как они у нас не очень «популярны», да и король у них всего один. Впрочем, есть не мало читателей, которые строят логические цепочки в том же ключе что и я.
Так вот вопрос на засыпку читателям, полагающим, что Валуа и Бурбоны это не Капетинги. Если Филипп VI, родной племянник, сын брата Филиппа IV Красивого и двоюродный брат Людовика X, Филиппа V и Карла IV – так называемых «последних» Капетингов, сам уже не Капетинг, то почему Людовик XII троюродный дядя Карла VII и Франциск I, четвероюродный брат его же (смотрим генеалогическую схему), все равно, все те же Валуа? Разве не должны Людовик и Франциск «аналогично» Филиппу VI именоваться как-то иначе? Ответ прост – это разделение во французской историографии искусственное, но не принципиальное, просто для удобства, а так все эти короли – Капетинги.
Но вернемся к казусам салической системы. Тем временем (с восшествием на престол Людовика) в следующей младшей линии Капетингов, семье принцев крови Бурбонов, назревал нешуточный конфликт интересов. К концу XV-го века существовало три линии потомков Роберта Клермона, и что интересно, прямые предки Генриха Наваррского принадлежали к самым младшим Бурбонам, слишком далеки они были не только от короны, но и от главенства в собственном доме в это период. На старшая линия Бурбонов пресеклась по мужской линии – в браке ее последнего представителя Пьера Бурбона с любимой дочерью Людовика XI Анной де Боже был только один ребенок, переживший родителей – дочь Сюзанна.
Старшинство в доме Бурбонов переходило к средней линии, во главе которой, на момент кончины герцога Пьера стоял бравый воин Карл, граф Монпансье. Переход титула старшего, герцога Пьера не очень беспокоил (с этим ничего не поделаешь), а вот кому достанутся земли единственной дочери Сюзанны и как ее защитить от притязаний средней линии, стало для него камнем преткновения. Салическое право – палка о двух концах, хорошо если это ты наследуешь что-либо поперек чьей-то чужой дочери, а вот что если отцовского наследства собираются лишить по салическому закону твою собственную дочь?
Пьер Бурбон, потерев единственного сына Шарля, без дела не сидел и пытался устроить брак дочери. Выбор в качестве жениха поначалу пал на старшего представителя этой средней линии - Людовика Монпансье, но тот надменно отверг предложение старшего родича, да еще и оскорбил Пьера, самонадеянно полагая, что после кончины герцога ему и так все достанется - по пресловутому салическому праву, и жениться для этого на дочери кузена вовсе не обязательно. Заключенное было соглашение о браке Сюзанны с герцогом Алансонским Карлом – последним представителем самой младшей ветви Валуа-Капетингов (то есть имевшим больше прав на корону чем Бурбоны), было почему-то расторгнуто как невыгодное для обеих сторон.
Так что скончался герцог Пьер Бурбон, не решив будущего дочери, и младший брат также погибшего Людовика Монпансье, Карл тут же заявил не только о наследовании герцогского титула, но и о притязаниях на все земли Бурбонов. Ведь согласно действующему в королевстве салическому праву именно он, теперь старший потомок Роберта Клермона, наследует все достояние старшей линии, исключая герцогскую дочь. С этим требованием он и обратился к королю Людовику. Королю и его законникам пришлось развести руками, ведь и сам герцог Орлеанский получил корону только согласно салическому праву. Однако, склонный к компромиссам король, предложил вариант, при котором и «волк» Карл был бы сыт, и «овечка» Сюзанна была бы цела – брак между ними. Так как граф Монпансье был столько же юн, как и невеста - старше ее всего на год, то на брак он согласился, и совместно с супругой стал обладателем герцогского титула Бурбонов.
Вот только по факту он оказался еще более надменным, чем его старший брат Людовик Монпансье, да и не очень умным, как оказалось. Зато полководцем он стал отменным, внеся большой вклад в Итальянские войны короля Людовика XII, победами завоевав себе право носить звание коннетабля Франции. К сожалению, что не говорит о его дальновидности, стал новоиспеченный герцог Бурбон вести странные разговоры не много ни мало о том, что его жена Сюзанна имеет на корону Франции больше прав, чем… сам Людовик XII, ведь она внучка самого христианнейшего короля Людовика XI, а бывший герцог Орлеанский «всего-навсего» троюродный кузен.
Надо полагать, добрый король Людовик был не мало огорчен подобной черной неблагодарностью. Интересная логика была у Карла Бурбона – когда по салическому праву он должен был что-то получить, он это право признавал в полной мере. А вот когда близкий ему человек (супруга) был чего-то в следствии данного права лишен, он с этим был не согласен. Абсурдности ситуации добавляло то, что и в том, и в этом случае, дело касалось наследственных прав одной и той же дамы – Сюзанны Бурбон. Занятно, то есть наследовать герцогскую корону отца и деда Сюзанна не могла потому что она «всего лишь» дочь и внучка герцогов, а наследовать королевскую могла потому что … внучка короля. Взаимоисключающих параграфов Карл Бурбон упрямо не видел.
На его счастье (не такое уж и долгое) славные времена царствования Людовика XI уже прошли – при нем за такие разговоры можно было лишиться не только свободы и титулов. А вот Людовик XII милостиво игнорировал этот крамольный абсурд вплоть до своей кончины. С его жизнью закончилась и удача герцога Карла Бурбона. Этот король также не оставил за собой сыновей и корону Франции надел его двоюродный племянник Франциск Ангулемский – следующий по старшинству принц крови королевского дома Капетингов. Несмотря на то, что военные успехи коннетабля Бурбона продолжались, в семейно-династических делах его ждал скорый крах. К слову, разговоры о преимуществе прав своей супруги на корону уже в сравнении с новым королем Франциском I, Карл Бурбон и не думал прекращать.
Вот только Франциск не был ни добрым, ни забывчивым и прощать ничего не собирался, Бурбон был лишен титула коннетабля и потерял влияние при дворе. Дополнило несчастья герцога то, что его супруга Сюзанна скончалась в 1521 году, и не один из их сыновей не выжил. Злая усмешка судьбы – все пресловутые салические права Карла Бурбона, будь он хоть трижды мужчиной, зависели от жизни его маленькой и кроткой жены. Потому как Франциск (в отличие от Людовика XII) сам имел личные права на домен Бурбонов. Его мать, Луиза Савойская была двоюродной сестрой Сюзанны Бурбон, племянницей Пьера Бурбона и родной внучкой покойного главы этого дома Карла I Бурбона.
С точки зрения того же салического закона, права принцессы-матери на бурбонское наследство своего деда были крайне сомнительны, но ведь ее собственным наследником был не кто иной как король Франциск. Но разве Карл Бурбон не утверждал, что права родной внучки на наследство деда выше прав какого-то кузена? Вот он получил решение короля – наследство и досталось внучке, вот только не то наследство и не той внучке.
Обделенным кузеном оказался Карл – ему «любезно» предложили довольствоваться прежним титулом графа Монпансье, который у него был по праву собственного отца и деда. Бывший герцог не придумал ничего лучшего как стакнуться с английским королем и императором Священной Римской Империи Карлом V, бывшим и королем Испании – вековыми врагами Франции, чтобы… отвоевать свое наследство. Заговор был раскрыт и Карл бежал, возглавив иностранные войска ведя их против тех, кем когда-то командовал. И надо сказать, вновь достиг успехов на этом уже бесславном поприще, пленив при Павии самого Франциска I.
Вот только, увы, он опять ничего не выиграл, в конце концов, бесславно пал в 1527 году при штурме и разграблении Рима, предводительствуя бандой наемников в составе имперской армии. Его сразил безвестный защитник Рима, и может быть это и к лучшему, что у Карла не осталось потомства. После такого рода «подвигов» - предательство Франции, пленение короля, да еще и разграбление Святого города, вряд ли бы за его потомством, явись таковое на свет признали бы какие-либо права во Франции.
Часть 2-ая Часть 3-я