Существует избитая фраза: “Никогда не поздно начать новую жизнь”. Обычно так говорят, имея в виду стремление человека улучшить свое материальное положение и стать более счастливым, уважаемым, востребованным. Истории, когда это удавалось, совершенно нередки, а потому скучны и достойны лишь пабликов про «успешный успех» и бизнес-мотивацию. Я же расскажу вам об Альберте Швейцере. Этот человек, уже находясь на вершине благополучия, в зрелом возрасте сознательно обменял регалии профессора теологии и востребованного музыканта на возможность лечить дикарей на задворках Африки. В 30 лет он снова сел за студенческую скамью. В 38 он начал новую, полную сложностей, жизнь великого врача и гуманиста.
Итак, образованная Европа 1900-х годов хорошо знала Альберта Швейцера. Если в городском соборе имелся хороший орган, он мог обрадовать меломанов своим гастрольным концертом. Если заглянуть в книжную лавку — там неплохо продавалась написанная им биография Баха. Академической среде Швейцер был известен как подающий надежды молодой ученый-теолог (не сочтите за оксюморон — эпоха была такая), в 28 лет ставший университетским профессором, а в 29 — директором богословского колледжа при Страсбургском университете. В общем, человек неординарный, взявший резкий старт и имеющий огромные карьерные перспективы на выбранном поприще.
И вот этот многообещающий молодой человек начинает чудить. В 30 лет он объявляет, что снова желает пойти учиться, чтобы освоить совершенно далекую для себя область — медицину. Но это полбеды. Постичь новую профессию ему нужно потому, что где-то в далекой экваториальной Африке население страдает без медицинской помощи, и Швейцер собрался отправиться туда, чтобы лечить негров! Как-то все это странно, не находите? В Страсбурге у него семья, карьера, репутация, и вдруг этот чудак решает от всего оказаться. Родные и коллеги в один голос отговаривают Швейцера от необдуманного шага. Ведь для образованных людей того времени расизм — это нормальный взгляд на природу вещей, дикари для них не более, чем материал для этнографических исследований. А тут неподготовленный человек собрался ехать их лечить в Экваториальную Африку — в то самое «Сердце тьмы», где, по словам Джозефа Конрада, можно только грабить безыдейно или вооружившись Великой Идеей.
Швейцер же знал, что делал. Еще в 21 год он дал себе обещание: до 30 лет «пожить для себя», занимаясь музыкой и теологией, а затем начать служить людям. И вот, когда ему исполнилось 30, на глаза попалась журнальная статья, в которой протестантская миссия из Ганы рассказывала о своем бедственном положении и просила посильной помощи — под ней подразумевались пожертвования и свободные руки волонтеров. Но Швейцер посчитал, что действительную пользу он может принести не деньгами и проповедями, а находясь в джунглях в качестве врача.
Вероятнее всего, корни судьбоносного решения Швейцера росли из детства. Наш герой появился на свет в 1875 г. в эльзасском городке Кайзерсберге. Отец маленького Альберта служил лютеранским пастором. Это была не бог весть какая богатая семья, но ее материальное положение резко контрастировало с окружающей беднотой. У Швейцеров был собственный дом, хорошее питание, горничная, возможность покупать одежду детям. А у игравших с Альбертом уличных мальчишек ничего этого не было. Понимание различий в материальном достатке пришло к нему рано. Но вместо того, чтобы стать заносчивым и почувствовать собственное превосходство, маленький Швейцер начинает ощущать чувство стыда. Сгладить различия он пытался с детской наивностью: выбирал себе одежду поскромнее, старался быть умеренным в еде и отказываться от другой «роскоши». Родителей это злило — в общении они ориентировались на состоятельный круг, а Альберт позорил семью, требуя себе заношенных шапок и курток. Прошли годы, а стремление Швейцера быть с теми, кто находится в нужде, никуда не делось.
И вот, разменяв четвертый десяток, он снова поступает в университет. При этом Швейцер продолжает вести занятия по теологии и давать концерты. Сразу возникают формальные сложности — профессорам запрещено посещение чужих лекций. Обойти этот запрет помогло только персональное разрешение министерства образования. Несмотря на катастрофическую занятость, Швейцер старательно изучает все доступные медицинские специальности: хирургию, психиатрию, фармакологию, эпидемиологию и прочие, так как, по его мнению, у него не будет возможности собрать в джунглях консилиум и проконсультироваться с коллегами. Особенно его интересует изготовление лекарств из растительных компонентов в полевых условиях — на поставки готовых препаратов из Европы он не рассчитывал.
Единственным человеком, который полностью поддержал начинание Швейцера, стала его жена Елена Бреслау, записавшаяся на курсы сестер милосердия. И вот в 1912 году чета Швейцеров отправляется на пароходе в французскую колонию в Экваториальной Африке (ныне — республика Гана). После переговоров, местная администрация согласилась выделить ему участок в расположенной в джунглях деревне Ламбарене. Логистически это очень удачное место: поблизости находится река Огове, являющаяся единственной транспортной магистралью в условиях бездорожья — значит, пациентам будет легко добираться до своего Айболита. В остальном же Ламбарене никак не был приспособлен для приема больных. Он представлял собой поляну без построек, затерявшуюся посреди тропической чащи, с катастрофической влажностью и среднегодовой температурой в +27 градусов Цельсия.
Швейцеры поселились в шалаше, и Альберт начал прием пациентов. Сарафанное (если у негров есть сарафаны) радио достаточно быстро разнесло по окрестностям информацию, что в джунглях начал лечить людей большой белый колдун, причем, делает он это бесплатно. Это привело к взрывному росту числа пациентов. Швейцеру пришлось вести прием семь дней в неделю во 11-12 часов в сутки. Шалаш, который изначально служил домом, пришлось переоборудовать в аптечную лабораторию, а операции вести под навесом. Среди приходивших на прием негров встречались самые разные больные. Но, чтобы выяснить их симптомы, недостаточно было преодолеть только языковой барьер. Дело в том, что в Ламбарене встретились две разные эпохи в развитии человечества: ученый-идеалист из XX века и носители самого что ни на есть первобытного менталитета. Вместо того, чтобы описать, где и как болит, туземцы рассказывали истории про проникших в организм червей (не путайте это с паразитами, которых тоже встречалось немало), колдовство и тому подобные вещи. Требовалась смекалка и немалый опыт, чтобы верно интерпретировать эти слова. Не менее странными казались и социальные отношения: постоянная вражда между племенами, специфические взгляды на родство и дружбу. Все это осложняло лечебный процесс, мешало соблюдению санитарных требований и медицинских предписаний.
Постепенно Швейцер осваивался. Ему удалось организовать родню пациентов для строительства бамбуковых хижин будущей лечебницы. Мебели для нее не хватало, поэтому решено было использовать циновки вместо больничных коек. В их поисках пришлось пройтись по окрестным деревням. Чаще всего их жители давали ненужную в хозяйстве циновку с условием не класть на нее людей из враждебного племени, но Швейцер в данном случае даже не думал исполнять такое обещание. Для питания пациентов при лечебнице был организован огород. Но в африканских тропиках, как оказалось, практически не могли расти традиционные европейские. Вся эта забота приятно удивляла туземцев, привыкших, что белые относятся к ним как к людям последнего сорта. Не знали африканцы одного — строительство, закупку лекарств и продовольствия Швейцер ведет на собственные средства, не получая ни копейки пожертвований.
Катастрофой для лечебницы в Ламбарене стала разразившаяся Первая Мировая. До 1916 г. французы еще терпели немецкого врача на территории своей колонии, но затем чету Швейцеров арестовывают и интернируют. Их вновь доставляют в Европу в концентрационный лагерь, где Альберту и Елене приходится несладко — условия содержания тяжелые, люди голодают. В лагере Швейцер снова начинает оказывать медпомощь обездоленным — на этот раз белым, но ему не удается уследить за своей женой, которая заболевает туберкулезом. Болезнь не оставит женщину всю жизнь. В 1918 г. Швейцеров обменяли на пленных французских солдат, и они оказались на свободе.
Вернуться в Ламбарене удалось лишь в 1924 г. На этот раз Швейцер приехал без жены — врачи запретили больной Елене находиться в тропическом климате. Ко всем испытаниям и трудностям добавилось расставание с семьей – видеться с близкими можно было только во время благотворительных концертов в Европе. Прибыв в Африку, Швейцер обнаружил, что за 8 лет отсутствия постройки лечебницы развалились. Надо было начинать с нуля. Однако несколько лет, проведенных в Европе после Первой Мировой, не прошли зря. За это время Швейцер активно занимался популяризацией своих идей и поиском единомышленников. В результате ему удалось найти спонсоров, а также нескольких последователей, готовых отправиться в джунгли. В 1925 г. Швейцер добился у французской администрации выделения более крупного участка земли под новую клинику. На новом месте площадью 100 гектаров, получившем название «Адолинанонго», что в переводе означает «Отсюда можно следить за народами», началось возведение капитальных корпусов будущей больницы.
Изменившиеся масштабы деятельности и наличие подчиненных потребовали от Швейцера стать в большей степени администратором, чем врачом. Теперь он подолгу отлучается из Ламбарене в Европу, где читает лекции, проводит сбор средств, закупает медикаменты. Наконец, ему удается привлечь внимание широкой общественности — сначала он получает премию Гёте в 1928 г., затем международные награды начинают обильно сыпаться на голову: его избирают почетным профессором крупных университетов, академиком многих академий, присуждают медали и дипломы. Общественный резонанс идет на пользу для той работы, которой занимается Швейцер. Несмотря на грозящие трудности, в помощь к нему едут волонтеры со всего света. Например, соотечественник Швейцера по имени Альберт Нойкирх переплыл океан в трюме пассажирского лайнера, питаясь подаянием. Начавший с должности разнорабочего этот человек позже стал одним из ближайших помощников «Лесного доктора». Условия, в которых оказывались волонтеры, оставались крайне тяжелыми. Большинство из них не выдерживали в тропическом климате дольше двух-пяти лет и, заболев, возвращались в цивилизацию. Для их реабилитации Швейцер на полученную премию Гёте построил в Эльзасе дом отдыха. На цели развития больницы ушли и другие награды — ни копейки средств врач не оставлял себе.
Одной из самых тяжелых проблем Швейцера стала борьба с тропическими болезнями. Вокруг Ламбарене царили привычные для нас туберкулез, дизентерия, сифилис, а кроме них, экзотические сонная болезнь, проказа, редкие виды лихорадок. Больница имела инфекционные корпуса, но сложность заключалась в том, что дикари совершенно не понимали санитарно-эпидемических норм. Родственников было невозможно выгнать из палат заболевших, здоровые ели из одной посуды с больными, разобщение и социальная дистанция была пустым звуком. И никакие увещевания не помогали и не могли привить туземцам разумное поведение. В целях профилактики заболеваний Швейцер принимает решение вакцинировать местное население. Однако оказалось, что не все вакцины достаточно хорошо испытаны и безопасны. Важнейшая из них — против сонной болезни — находилась на стадии разработки. И тогда находившийся в уже преклонном возрасте Швейцер решил лично отправиться в Пастеровский институт, чтобы испытать вакцину на себе. Коллеги отговаривали его от этого шага, но упрямый немец был непреклонен. Два дня он находился под наблюдением врачей, прежде, чем они убедились — организм спокойно перенес прививку.
В 1952 г. Швейцеру была присвоена Нобелевская премия мира, которую он потратил на строительство лепрозория на 40 мест. К тому моменту клиника Ламбарене разрослась до 50 корпусов, рассчитанных на 600 пациентов. В своей нобелевской речи Швейцер говорил о проблемах предотвращения новой мировой войны и ядерном разоружении. Посвятить выступление своей клинике в такой момент он счел слишком узкой темой.
В 1957 г. скончалась Елена Бреслау-Швейцер, Альберт попросил доставить ее прах в Ламбарене и похоронить под окнами своего кабинета. Наблюдать за ее могилой, на минутку оторвавшись от работы, Швейцеру удалось только два года — в 1959 г. он был вынужден уехать из Африки по состоянию здоровья. В 1965 г. в возрасте 90 лет немецкий врач скончался... Ныне прах четы Швейцеров покоится на территории основанной ими больницы. Клиника Ламбарене не прекратила работу со смертью своего создателя, в настоящий момент она представляет из себя не только крупнейшее в «Черной Африке» лечебное заведение, но и исследовательский центр, изучающий инфекционные заболевания.
Как и у любой яркой личности, у Швейцера имеются не только обожатели, но и критики. Они обвиняют его, в том, что он не занимался обучением местного населения даже примитивным навыками медицинской помощи, в низких гигиенических стандартах, применявшихся на территории клиники, в том, что что это была скорее больница для «братьев наших меньших», чем современный лечебный центр. Однако весьма вероятно, что за этими обвинениями стоит незнание местной специфики Черного континента. Как бы то ни было, Швейцера сложно было бы упрекнуть в малом старании или недостаточных усилиях, которые он вложил в свое детище. Он навсегда останется не только примером гуманизма, но того, что в любом возрасте можно успеть начать делать то, что считаешь правильным.
Автор - Дмитрий Сувеев