Я уверен, что люди из каждого поколения так чувствовали себя, но я беспокоюсь. С моей точки зрения, состояние мира обеспокоено. Мне кажется хуже, чем любой другой момент, который я помню. Даже отложив в сторону угрозу изменения климата, заголовки пугающие. Атмосфера и насилие надвигаются. Больше, чем когда-либо, кажется, что люди принимают сторону и указывают пальцами, а не работают вместе, чтобы найти решения. Доверие, безопасность, добрая воля... являются ли они мощами прошлых поколений? Все действительно идет вниз... навсегда?
Когда я размышляю о том, как выглядит мир прямо сейчас, мой разум возвращается к незабываемым впечатлениям от книги Коуфмана «Соньрайз».
Кауфманы приступили к широкому поиску ответов, изучая объемы исследований по аутизму и консультируя специалистов. Измотав все пути, которые они могли найти, Кауфманы получили диагноз, что Раун был серьезно аутистом и имел калечаще низкий IQ. Эксперты предсказали, что он никогда не будет говорить и что, когда он станет старше, его могут обучиться изменению поведения, чтобы расчесать собственные волосы или чистить зубы, но это было за пределами того, на что можно надеяться
До болезни Рауна Кауфманы изучали личный рост с группой друзей и других ищущих. Они использовали сократическую форму допроса, которую они назвали методом «вариант», для изучения реакций и чувств, чтобы получить мастерство над своим отношением. Поэтому, когда Барри (по прозвищу «Медведи» его семья) и Самахрии сказали, что диагноз их сына был «трагедия», они не приняли его как таковой. Процесс допроса их мыслей и предположений уже глубоко укоренился, поэтому они естественным образом применяли его к своим новым обстоятельствам. Да, болезнь Рауна и новое поведение были реальными и очень сложными, но Кауфманы решили не предполагать, что это было «к сожалению» и чему-то, чему нужно сопротивляться. Вместо этого они приступили к работе и использовали метод Option, чтобы ответить на свои мысли и чувства по поводу ситуации Рауна.
Когда Рауну было 18 месяцев, без дорожной карты, Медведи и Самахрия отправились добраться до него с места несудебного. Они решили, что если Раун «не может следовать за нами, мы хотим следовать за ним». В духе любопытства и открытости Кауфманы начали недельное наблюдение за каждым нюансом поведения Рауна. Как и они, привнося любопытство и очарование в их ежедневное наблюдение, «Мы обнаружили, что наша любовь росла с каждой неделей, поскольку мы стали бесконечно больше уважать его достоинство и особенность». От этого глубокого уважения к тайне мира Рауна родился их проект. Они присоединялись бы к нему. Когда он вращал тарелки, его родители и сестры спустились на землю и тоже вращали тарелки. Ключом, который они интуитивно стали наиболее важными, было то, что помимо присоединения к деятельности, они принесли искреннее принятие Рауна, именно таким, каким он был. Через 11 дней один боковой взгляд на его мать из Рауна был заветным подарком, который мотивировал их еще больше.
За несколько недель они расширились от присоединения к также «приглашающим». Они нашли творческие способы подвергнуть Рауна прикосновениям и взглядом на их лица. Вскоре Медведи и Самахрия заручились помощью друзей, членов семьи и даже увлеченных стажеров колледжа.
Несмотря на предупреждения медицинских экспертов о том, что присоединение Рауна к его аутистическому поведению усилит это поведение, Кауфманы инвестировали в этот процесс. Их команда работала 12 часов в день, 7 дней в неделю в рамках «программы сенсорного обогащения и стимуляции». Отличительной чертой этого проекта была великолепно принимающая энергия, которую медведи и самария проложили на задний путь. Они изобрели способы позволить Рауну чувствовать себя под контролем в любой момент. Согласованное открытие, которое они сделали, заключалось в том, что их особый ребенок реагировал так же или больше на внутреннее отношение добровольцев, как и на действия, происходящие наружу.