В феврале 1913-го он возвращался из Вены. Где-то там, в самом центре Австро-Венгерской империи, где Сталин был в командировке около месяца, оставалась непостижимая и не слишком привлекательная для него Европа. Европа, которую он так никогда и не понял. Приближаясь к границам Российской империи, он ещё не знал, что его ждёт. Но верил в свою звезду. А в венских кафешантанах остались Троцкий и Бухарин, которых он уничтожит через 20 лет, не простив высокомерия и неосторожного выступления против него. А пока что всё это напоминало не больше чем игру скучающих, мало-мальски образованных людей, но не имеющих доступа, по разным причинам, окунуться в реальную политику.
Иосиф торопился. Он скрупулёзно исполнил поручение Ленина — собрал большой материал по национальным проблемам Австро-Венгрии, объединив его в довольно осмысленную теоретическую статью "Национальный вопрос и социал демократия". Сталин не сомневался в верности своих выводов. Право слово, это пусть разные там мягкотелые австрийские демократишки вроде Отто Бауэра грызут сомнения как будто он выхолощенный петроградский учитель словесности. Пусть у них там в сумасшедшей Европе, особенно в лоскутной державе Габсбургов заменяют территориальную национальную основу личностным принципом, по которому каждый гражданин имеет право самостоятельно определять национальную принадлежность в любом месте империи. Это всё не для России.
Социал-демократия не должна "сохранять и развивать национальные особенности народов", что было одной из приоритетных задач австрийской социал-демократической программы. Задача социал-демократии — организовать пролетариат для классовой борьбы. По Сталину, верным решением национального вопроса должно было стать право меньшинства каждого региона на свой язык и обучение в национальной школе. Но вместе с тем Партия должна быть единой, интегрировав в себя не представителей разных национальностей, а представителей одного класса.
"Статья великолепная" — писал Ленин о "Национальном вопросе" в письме к Каменеву. Да и нечего было ждать иного от человека, выросшего на Кавказе, где этнические противоречия между народами всегда пребывали в хронической стадии. Он знал наверняка, что объединение возможно только при уничижении национальных проблем и обид. Оставался лишь маленький вопрос — кого больше уничижат и нивелируют в угоду общей идее. Опубликованную статью в журнале "Просвещение" впервые Иосиф подписал новым псевдонимом — К[оба] Сталин — "человек из стали".
Теперь уже никто не будет смотреть на него высокомерно, как Троцкий в Вене, который запомнил с той первой встречи лишь "злой огонёк в жёлтых глазах". Нет, теперь, когда он, Иосиф, завоевал в партии репутацию ведущего специалиста по нац-вопросу (через 5 лет, в 1918 году, именно эта статья стала обоснованием для назначения Сталина на должность наркома по вопросам национальностей), он ещё всем покажет свой "стальной" характер.
Всего через неделю после возвращения из Вены, неделя, которая, была преисполненной гордости за самого себя, как вдруг — арест. Сталина сдал царской охранке один из членов ЦК, представитель большевиков в московской Думе Роман Малиновский, который давно был агентом Охранки и, оставаясь одним из доверенных Ленина, регулярно сливал информацию о большевиках. Приговор, на первый взгляд, был не слишком суровым — четырехлетняя ссылка в одно из самых отдалённых поселений за Полярным кругом. На территории, которая была чуть больше Ирландии, обитало всего двенадцать тысяч людей. Температура воздуха зимой достигала -45, сама же полярная зима продолжалась 9 месяцев. Расстояние между посёлками достигала сотни вёрст, жители края, преимущественно, охотились и рыбачили ибо надеяться на какой-либо урожай с этой начисто промёрзлой земли было делом зряшным.
Убежать было невозможно — до транссибирской магистрали, даже на санях — пара недель пути. Что и удивляться, что постоянная, на пределе человеческих усилий, однообразность существования подорвала здоровье не одного политзаключённого. Но только не Кобы — "человека из стали". С ссыльными, которых, в этом унылом краю, было около триста пятьдесят человек, общался мало. Единственный собеседник, член партии большевиков, Яков Свердлов, что некоторое время обитал разом с ним, переехал на другую квартиру. В письме к жене объяснял это "невыносимым в приватном общении" характером Кобы: "нам пришлось разъехаться и оборвать отношения".
Но самым худшим было даже не это. Амбициозный, со стальным характером Коба с каждым днём убеждался, что после такого блистательного успеха его статьи, он всё больше и больше отходит от дел, даже память о нём выветривается из головы его товарищей по партии. И ни одна объективная причина — почта из столицы шла два месяца — уже ничего не значили. Именно этим периодом датировано одно из писем, в котором Иосиф благодарит Аллилуеву за посылку и просит прислать ему пару открыток с пейзажами: "В этом, богом проклятом углу, природа целиком в статичном состоянии и непривлекательная: летом — речка, зимой — снег... Не за что глазу зацепится. Отсюда моё идиотское желание видеть хоть какой-нибудь пейзаж, пусть и на бумаге".
Впрочем, больше такой лирики Сталин себе не позволял. Если только удастся выжить, пусть этот мир пеняет на себя. Годы забвения и безнадёги Сталин уже не забудет никогда. И никогда не простит. Одиночество скрашивал рыбалкой, ставил капканы на зверьё и курил, естественно, трубку. Думал и запоминал. Позднее, уже у его — Сталина — стране в интернированных не будет случая рыбалить. Ходить на охоту. И курить трубку, размышляя о превратностях судьбы. Они будут строить Его страну и не помышлять о вендетте, как помышлял он.
Луч надежды блеснул в 1916 году, когда он в Красноярске проходил медосмотр на предмет пригодности к воинской службе. Увечье левой руки предоставило ему освобождение от фронта, к тому же местное начальство разрешило добыть термин в довольно цивилизованном Ачинске.
Февральская революция 1917 года дала возможность Сталину вернуться в столицу. И когда 12 марта его нога ступила на перрон столичного вокзала, он уже точно знал, что делать. А ещё, он не имел никаких моральных обязательств перед товарищами по партии, которые так неосмотрительно забыли о нём во время ссылки.
Автор - Владислав Снегов