Кафедра паталогической анатомии считалась самой дружелюбной и полностью оправдывала подобное о себе мнение. На них ни разу не рявкнули… хотя пару раз, откровенно говоря, было, за что. Однажды они перепутали препараты матки и яичка. Не специально, но совершенно искренне и уверенно! В той матке всей группой они умудрились найти и придаток (с головкой, телом и хвостом) и семявыносящий проток. Второй яичник, который тогда никак не вписывался в картину яичка, но естественным образом имелся у матки, их не смутил — коллектив пришёл к выводу, что это, вероятно, какое-нибудь доброкачественное новообразование.
Почему их не смутил размер? — спросите вы, ведь, надо сказать, матка несколько…больше яичка.
А размер и правда смутил. Но, как и простая истина студента Номер один (если ты не можешь идентифицировать какое-то образование на препарате, считай для себя, что это опухоль (какая-нибудь, на данном этапе не столь важно)), есть и истина Номер два. Она гласит, что неправильный цвет, форму и размер всегда можно объяснить себе действием формалина.
Вот и они решили: разбухло яичко, с чем не бывает.
Ну, собственно, кроме этого инцидента всё шло вполне ровно. Учили, что и как могли, старались не делать слишком большие глаза при виде незнакомых слов, занимающих половину строчки в учебнике, уверенно отвечали преподавателю, даже если уверенности совсем не ощущали.
А их, скажем так, «не трогали». Не ругали за разговоры в коридорах, не заставляли носить бахилы, не заостряли внимание на незастёгнутом халате.
Словом, кафедра и правда была дружелюбной, и этот факт подтверждался ещё одной деталью.
Лаборантом.
Почти на всех кафедрах Лаборант — человек поистине огромной силы. Он — хранитель ключей и садов в Хогв… то есть, хранитель ключей от всех аудиторий и подсобных помещений, он же — Защитник государства (читай — кафедрального имущества), он же — блюститель порядка на всех уровнях (от полива цветов до решения проблем выпрыгивания студентов из окна).
Примечание: насчёт последнего никто не уверен, но ходили слухи. Современный же студент слишком ленив для подобного рода авантюр.
Так вот — всем известно, что вступить в контакт с Лаборантом имеет право только один студент из группы — дежурный. Он должен с первого раза выучить ритуал передачи ключей, количество подписей, которые необходимо поставить (естественно, в разных местах — их тоже нужно найти) и степень раболепия, которое стоит — или не стоит — напустить на свою скромную персону и обрушить на Лаборанта.
На кафедре паталогической анатомии в их группе дежурным была Ира. Так получилось; до этого она нигде не дежурила и перспектива общения с великими мира сего ничуть ей не улыбалась
Однако здесь Ира попала в точку. Лаборант — женщина преклонного возраста — оказалась венцом дружелюбия. Раз в неделю, по средам, Ира приходила, стучалась, они обменивались любезными приветствиями и улыбками, после чего девушка отдавала студенческий билет (традиционный залог за ключи), брала ручку и тетрадку и отправлялась к аудитории. Ключ брать было не нужно: Лаборант открывала и закрывала всё сама. Потом оставалось поставить свою подпись (всего одну, в чётко указанном столбике в тетрадке) и, ещё раз обменявшись дружелюбными фразами и поблагодарив друг друга, разойтись до конца пары.
Мечта, а не дежурство.
Ира прекрасно это знала, с удовольствием выполняя небольшую свою обязанность — общение с Лаборантом.
Всё шло гладко и спокойно.
Даже несколько скучно.
***
Ира, как всегда, постучалась и вошла в лаборантскую.
—Доброе утро! — улыбнулась она. — Триста вторая аудитория.
—Доброе-доброе! — тоже с улыбкой ответила Лаборант, принимая у девушки студенческий.
Она потянулась было за ключом, но вдруг задумалась.
—Подожди, кажется, сегодня вы не там, — сказала Лаборант Ире и подошла к своему столу. Там всегда было расписание и куча других бумажек, несущих на себе самую разнообразную информацию, которую нежелательно забывать. Одну из листков Лаборант и поднесла к глазам — Ира давно заметила, что женщина страдает близорукостью.
—Девятая группа?
—Да, — кивнула Ира.
—Вы сегодня в подвале.
Ира озадачилась.
Во-первых, когда группа занимается не в своей аудитории, очень велика вероятность того, что вести пару будет другой преподаватель, а это иногда чревато неприятными последствиями. Обязательно кто-нибудь друг друга да не поймёт. Хотя случается и так, что их просто предоставляют самим себе; не всегда приятно и никогда не полезно.
А во-вторых — какой ещё подвал для занятий паталогической анатомии?!
—А кто вести будет? — Ира решила разобраться с наиболее приемлемым вопросом.
—Всё увидите — вам обязательно понравится! — прощебетала Лаборант, попутно копаясь в ящике стола; кажется, ключ от их сегодняшней аудитории оказался дальше, чем предполагалось.
—М-м, — с неизменной улыбкой протянула Ира, и, пока они вместе спускались по лестнице, достала телефон, чтобы предупредить одногруппников. Сейчас ещё выяснится, что там, внизу, двадцать три коридора, в каждом из которых по пять учебных комнат… Ира уже представляла себе чертыхания товарищей по учёбе.
—Остальных я сама отправлю вниз, не нужно ничего писать, — неожиданно сказала женщина и даже притронулась к её локтю; Ира удивилась, но телефон убрала. И действительно — всё равно она не сможет сказать им, куда конкретно идти.
Спустившись на первый этаж, Лаборант и дежурный прошли мимо гардероба, вахты и через железную дверь вышли на узкую бетонную лестницу. Миновав два недлинных пролёта, Ира увидела смутно знакомую обшарпанную дверь и вспомнила, что когда-то они всё же занимались здесь — сдавали практические навыки на якобы нуждающихся в реанимации манекенах.
Однако Лаборант прошла мимо.
—А..? — начала было Ира, но женщина уже говорила:
—Здесь закрыто — нам дальше.
Куда это — дальше?
Вслух девушка ничего не спросила, лишь шла следом по узкому коридору, который освещался грязными лампочками. В конце оказалась ещё дверь — такая же страшненькая.
А за ней — снова лестница.
Вот это открытие. Ира почувствовала себя исследователем катакомб, сопровождаемым опытным проводником. Лестница эта оказалась более узкой и крутой, чем первая. Пролётов не было — ступени спускались по прямой линии вниз. Лампочки, если и имелись здесь, то, видимо, перегорели. Ира достала телефон и включила фонарик, чтобы осветить ступеньки.
—Вот молодец! — похвалила Лаборант, и простодушно проворковала: — Чего только у вас нет в этих телефонах. И фонарики, и календарики, и фотоаппарат…
Они спускались осторожно; кажется, здесь можно легко оступиться. Сначала лестница была обычная, бетонная. Потом ступени стали каменными и кривыми.
—Я не думала, что у нас тут есть такие…подземелья, — всё-таки решила озвучить свои мысли Ира.
Лаборант добродушно фыркнула.
—Ну, милочка, медицинские академии никогда не строятся на пустом месте — это уж надо понимать!
Ира округлила глаза и больше ничего не сказала. Она обнаружила, что связь ещё есть, но и теперь ничего не написала в общий чат.
Благо, больше лестниц не было. И коридор оказался всего один — прямой, довольно широкий (здесь могли пройти рядом человек шесть точно) и длинный. Послышался громкий щелчок, за которым последовало включение на потолке круглых и крупных молочного стекла ламп. Кое-где не горели одна или две сразу.
Сначала стены, пол и потолок показались Ире обыкновенными, как в больничных подвалах, где как всегда устраивали гардеробы для них, студентов-медиков. Однако, присмотревшись, она поняла, что ошиблась. Они оказались каменными, сложенными из довольно больших, истершихся со временем блоков. Через равные расстояния из стены вырастал своеобразный выступ в виде арки, из-за чего уходящий вдаль проход казался ещё величественнее и длиннее, чем был. Ира подумала, что факелы на стенах смотрелись бы здесь приличнее, чем эти светильники. Это мог бы быть коридор средневекового замка…
Лаборант уверенно пошла дальше, и девушке пришлось спешить следом. Они шли не слишком долго, и ничего примечательного Ира больше не видела, пока женщина не остановилась, наконец, напротив высокой двери. Она выглядела так, как только могла выглядеть дверь в подобной обстановке — рассохшееся деревянное полотно, обитое полосами металла, скрепляющего тяжёлые доски.
А вот замок был врезан хлипкий и явно новый…
***
—Ну, вот, — сказала Лаборант, открыв дверь и рукой поманив Иру за собой.
Ира решила, что, если это сон, настоящую пару она уже проспала…
Лаборант привела её не в кабинет, а, скорее, в одну из древних лабораторий алхимиков и некромантов. Огромное, метров сто в длину и ширину помещение с головокружительной высотой потолков, которая могла бы соперничать с соборной. Всё было каменным, ни следа линолеума, обоев или штукатурки. Наверху, под самым потолком, было видно множество длинных невысоких окон, свет из которых и освещал зал. К чести сказать, в помещении было тепло, сухо и чисто.
Ира хотела спросить Лаборанта о том, куда, собственно, они пришли на самом деле, и что за экзотика; но женщина уже была на середине комнаты, где обнаружился длинный, с виду очень тяжёлый деревянный стол, по длиннику которого с обеих сторон располагались деревянные же лавки. Ира прикинула, что разместиться на них может человек пятьдесят.
Несколько таких же столов, но меньше, стояли в самых неожиданных местах в комнате. Некоторые были пусты, на других что-то стояло.
Позади первого стола, во всю стену напротив двери располагались гигантские, с множеством стеклянных, убранных в дерево дверок, стенные шкафы. На полках виднелись сотни и тысячи банок и коробов с препаратами, и некоторые из них были весьма устрашающих размеров. Иру посетила мысль — могли ли законсервировать в одной из них целого человека, и есть ли в этом смысл?
Больше ничего не было — ни доски, ни плакатов, ни микроскопов и коробочек с предметными стёклами.
—Простите, а микроскопы и лампы нам не нужны? — окликнула Ира Лаборанта и вдруг спохватилась: — Я не взяла тетрадку!
(В ней всегда проставлялось заранее количество микроскопов и препаратов, выдаваемых на одно занятие).
—Ничего не нужно! — живо откликнулась Лаборант. — А расписаться нужно будет здесь.
Женщина поманила Иру к одному из маленьких столов. На нём лежал раскрытый на первой странице довольно толстый и, кажется, очень старый журнал в потрёпанном переплёте. Пустой.
—Вот здесь. За малиновый чай.
Ира поставила только свою подпись в самом верхнемлевом углу пустой страницы, недоумевая всё больше…
—За малиновый…что?!
Университет чудес и психических заболеваний!
—Малиновый чай, — повторила Лаборант с улыбкой на лице таким тоном, каким обычно говорят: «Ничего нового, что вы как в первый раз!» и указала рукой на соседний стол.
Послушно уставившись туда, Ира увидела три больших старых металлических чайника с монументальными угловатыми ручками. Из носиков струился полупрозрачный пар.
—А-а…хорошо. Спасибо.
Ну, чай это всегда хорошо, так что…
—Ладненько! — улыбнулась Лаборант. — Когда закончите, я сама спущусь, так что жди меня и закроем.
—Ага!
Лаборант ушла, как ни в чём не бывало. Ира слышала, как затихают в коридоре её шаги.
Ради интереса девушка приоткрыла крышечку одного из чайников и принюхалась. И правда, малиновое варенье… Помедлив ещё немного, Ира всё же прошла к столу в центре и положила рюкзак на лавку. Ещё раз огляделась. Среди всего каменно-средневекового великолепия отпечатанная методичка в мультифоре смотрелась как неведомый инопланетный артефакт. Сюда бы рукописный свиток…
«Ещё не хватает какого-нибудь безумного карлика в мантии до пола», — мрачно подумала девушка и достала из кармана халата телефон. Ей очень бы хотелось поделиться хоть с кем-нибудь первыми впечатлениями от «аудитории», но, взглянув на экран, Ира увидела, что — естественно — связи нет.
—Дежурный?!
Ира вскрикнула и чуть не выронила телефон. Оглядываться пришлось недолго: из за огромного шкафа (там обнаружилась ещё одна дверь) на неё водянистыми глазами навыкате уставился маленький сморщенный старичок. Почти карлик, но не в мантии, а в засаленном старом халате. Кажется, он был велик ему. На нём были мешковатые штаны неясного фасона, а из-под халата виднелся ворот рубашки.
—Здравствуйте! — Ира знала, что никогда не стоит забывать о приличиях.
Старичок оглядел её с ног до головы ещё раз и отрывисто кивнул.
—Ладно. Давай, иди-ка сюда!
Голос его оказался скрипучим и таким же дёрганым, как он сам, но довольно громким.
Ира пошла за ним в обнаружившуюся дверь и оказалась в обычной, только очень старой, пожалуй, лаборантской. В пыльных шкафчиках (тут у предметов обстановки не было склонности к гигантизму) стояли никому не нужные, казалось, скляночки, какие-то сломанные приборы и коробочки. Кроме шкафчиков, комнатку занимали два металлических столика, из-за которых перемещаться можно было только боком.
Не успела Ира оглядеться, как старик проворно всучил ей поднос, на котором она увидела с десяток больших кружек — кажется, таких же старых, как и чайники, оставшиеся в основном зале.
—Понесли!
Ира схватила поднос и выскочила наружу. Старик вышел следом, держа в руках такой же.
—Выставляй на стол.
—На какой?
Старик выпучил и без того вылезающие из орбит глаза. Не ответив, он проковылял к центральному столу.
—Сумку ты свою здесь оставила, но стол тебе чем-то не приглянулся? — проскрипел он, и Ира не поняла, смеётся он или кашляет. — Что за молодые люди? Где ваше соображение?!
Он со стуком принялся расставлять кружки по обеим сторонам от стола, ближе к одному из торцов.
—Извините? Доброе утро…
В проёме, нерешительно постукивая костяшками пальцев по косяку, стоял Саша — он тоже был дежурным, но в другой группе. Ира узнала его, хотя они были мало знакомы и учились на разных потоках. Она, стоя за спиной у старика, махнула ему рукой.
—Да заходи, заходи! — старик забрал оба подноса и уковылял в комнатку.
Саша ошарашенно огляделся и быстрым шагом добрался до стола.
—Это чего за Хогвартс, а?!
—Да тут…
—Шепчутся, шепчутся! Ты бы лучше дежурил — всегда дежурят ю-юноши, понятно тебе?
—Да я собственно…дежурю.
Старик ткнул Сашу в грудь пальцами, и парень от неожиданности пошатнулся.
—Тю! Слабенький. Пошли, достанем лестницу.
Не успел они отойти, как Ира услышала, как её тихо окликают от двери.
—Ир…И-и-ира!
—Настя! Иди сюда!
Хотя Саша был парнем весьма приятным, девушка обрадовалась появившемуся привычному лицу — с Ирой они учились в одной группе и дружили.
—Короче, тут у нас есть малиновый чай, странный Лаборант и я не знаю, как это вышло, — сказала ей Ира.
—Лаборанты только у вас наверху.
Девушки опять чуть не вскрикнули от неожиданности. Маленький старичок стоял рядом с ними, а за его спиной совершенно растерянный Саша пытался приставить деревянную лестницу к высоченному шкафу.
—Я — служитель подвальной секции, да будет вам известно, — проскрипел он, как показалось Ире, немного злобно. — А того, кто обучит вас сегодня настоящей науке, не стоит называть «преподавателем». Вы встретитесь с Мастером!
Старик ухмыльнулся, одернул рукава халата и подошёл к Саше; одним движением руки выровнял лестницу и пихнул парня в плечо.
—Здесь должны были собрать самых достойных из вас! Тех, кто поймёт всё, что им сегодня покажут! Но смотрю на вас, детишки, и в мою голову закрадываются сомнения — в своём ли вы уме? Кажется, соображения в ваших светлых головах немного.
Ира и Настя переглянулись, Саша кашлянул и принялся изучать потолок. Старик окинул каждого взглядом и, посмеиваясь (или покашливая?) принялся переносить чайники на общий стол.
—А зачем чай? — прошептал Саша; не успела Ира и плечами пожать, как Служитель почти выкрикнул:
—Чтобы мозги шевелились!
Молодые люди посчитали разумным замолчать.
***
Сегодняшняя пара и так обещала быть необычной, но тут они поняли, что заниматься предстоит даже не двумя группами (как раньше бывало), а… вообще не группами. В зал недоумённо продолжали заходить студенты с их факультета; некоторые знакомые, некоторые — нет, но все из разных групп. За исключением Иры с Настей и ещё четырёх студентов, было по одному человеку из группы.
Ко времени начала занятия за столом собралось всего восемнадцать ребят, из чего Ира, Настя и Саша, который сел с ними рядом, заключили, что здесь не хватает представителей ещё почти десяти групп. Значит, смысл даже не в этом.
—А где остальные наши, интересно? — вслух размышляла Настя.
Саша пожал плечами, Ира поджала губы. Их сюда не отправили — значит ли это, что остальная группа занимается как обычно, наверху, с их преподавателем?
—А как сюда попали из тех групп, у которых сейчас другие занятия по расписанию?
Саша обращался к двум девушкам, но ответил ему сидящий напротив парень.
—У нас сейчас должна была быть неврология, но пару перенесли и отправили группу сюда на дополнительное занятие. Мы даже не готовились, — он хохотнул, — так что не представляю, чем занимаются остальные.
Трое молодых людей переглянулись, Ира нервно улыбнулась.
—Интересно. Это похоже на научный кружок…
—Зато ни одного отличника! — облегчённо выдала Настя. Она терпеть не могла зазнаек и ко всем, кто учился только на высокие баллы, относилась настороженно.
—Доброе утро, доктора!
Все спешно поднялись на ноги, поправляя халаты и оглядываясь.
—Пожалуйста, присаживайтесь.
Ира могла поклясться, что секунду назад никого не было рядом с ней; но теперь во главе стола оказался тот, кого Служитель, по-видимому, велел называть Мастером.
Это оказался хорошо сложенный мужчина; преклонного возраста, если судить по глазам, однако его тёмно-каштановые волосы, завязанные в хвост на затылке, и борода были лишь немного тронуты сединой. Его голос, громкий, низкий и чистый, позволял ему говорить с ними без усилия даже в такой большой комнате; слова срывались с его уст и, почти осязаемые, терялись в углах зала. Одет Мастер был во вполне классические брюки и рубашку, но вместо халата предпочел закрытый фартук тёмной тонкой кожи.
—У нас мало времени, я полагаю. В нынешнее время академия ревностно относится к учебным расписаниям, — он слегка покачал головой и снисходительно улыбнулся; Ира про себя отметила, что он так же, как и Лаборант, назвал их университет «академией». — Хотя ничто, кроме стремления к предмету, не должно бы ограничивать вас в постижении наук… таково моё мнение. Меня можете называть Мастером. Наверняка у вас есть несколько вопросов ко мне, и, предвосхищая их, я в нескольких слова расскажу, где и почему вы находитесь.
Итак, это подвальная секция кафедры паталогической анатомии. В документах она числится подсобным помещением, материалы, — он широким жестом указал на шкафы за своей спиной, — никогда не были записаны в фонд. Наверное, вы знаете, что раньше здесь, над нами, стояло поместье одного из первых докторов-анатомов. Он собирал в этих помещениях своих коллег и учеников, и вместе они пытались изучить явления, малая часть из которых описана в ваших книгах. Собственно, всё, что здесь есть, осталось от них. Пользоваться этим запрещено министерствами, многим экспонатам чуть больше пятисот лет. Но я считаю, что вы должны знать о них. Вы — будущие доктора, и будете видеть много, много больше, чем обыкновенные люди. И должны быть готовы ко всему; ведь даже если какие-то вещи считаются неприемлемыми, это совсем не значит, что их не существует.
Мастер замолчал и внимательными глазами обвел немногочисленную аудиторию. У него было очень доброе лицо, и, казалось, он посмеивался над их ошарашенностью и смущением. Они понятия не имели ни о каких поместьях и докторах; и, хотя у них была как-то раз пара по истории учебного заведения, ничего примечательного вспомнить никто не мог.
—Я вижу, вы достали тетради — уберите их, — выпрямившись, сказал Мастер. — Они не понадобятся. Я попрошу дежурного разлить всем чай.
Ира покраснела и начала судорожно выбираться из-за лавки. Саша вдруг тоже вскочил.
—Я помогу!
Она благодарно посмотрела на него и улыбнулась. Пока они наполняли чашки и раздавали их студентам, Мастер отвернулся к гигантским полкам. Он рассеянно разглядывал тускло мерцавшие сосуды с мёртвыми тканями.
—Что же, начнём наше занятие, — Мастер снова повернулся к ним, когда Ира с Сашей вернулись на места, и обвел присутствующих внимательным взглядом; оперевшись ладонями о столешницу, он задал вопрос: — Знаете ли вы о причинах, которые приводят человека к болезням?
Первые мгновения все в нерешительности молчали.
—Ну, этиологические факторы делятся на несколько групп, — неуверенно начала одна из студенток, — например, есть физические…
—Да, физически сильный соперник может принести много вреда, хорошо! — тон Мастера оживился.
Девушка умолкла, округлив глаза. Остальные смущённо переглянулись.
—Она имела в виду название группы, — вступила в диалог Настя, — а сами факторы могут быть, например, температурные…
—Вы правы — огонь и лёд при неосторожном обращении тоже весьма опасны, — кивнул мастер.
Студенты были растеряны. Этот преподаватель коренным образом отличатся от их профессоров, а привычную всем классификацию этиологических факторов никак не хотел принимать в её нормальном виде.
Ире вдруг пришла идея. Она сказала:
—Холодная вода.
Мастер кивнул, переведя взгляд на неё. Девушка продолжала:
—Жаркое солнце. Холодный ветер. Дикие животные.
—Острые предметы... и… вода, плохая, испорченная вода!
Это Саша неуверенно, но убеждённо подхватил идею Иры; Мастер, к удивлению остальных, энергично кивнул, и, выпрямившись, воскликнул:
—Да, да, продолжайте! Чем может быть испорчена вода? Предлагайте, любые идеи!
—Микроорганизмы… — тихо сказал кто-то упорный, но большинство всё же начали понимать, что из себя представляет Мастер и чего хочет, и со всех сторон раздавалось:
—Гнилые растения!
—Фекалии животных.
—Трупы?
—Личинки насекомых!
Мастер не хотел слышать о микобактериях, но хотел услышать о бродяге, которого душит кашель; он не принимал слово «токсины», но с удовольствием развивал тему змей, ядовитых пауков и зловонных жидкостей.
Это очень было похоже на околосредневековое представление о причинах человеческих недугов и бед; но в то же время никак нельзя было сказать, что Мастер не знает современных классификаций и новых открытий. Он знал, и даже больше, много больше… отчего-то ему хотелось, чтобы они перестали цепляться за это.
Так они беседовали минут десять; и наконец Мастер приподнял ладонь, призывая ко вниманию.
—Отлично! У вас прекрасная осведомлённость, и я рад, что мы нашли общий язык. Теперь… да, не забывайте про чай!
Он улыбнулся; почти все в пылу соображений и внимания не обратили на напиток, и теперь неуверенно брали чашки в руки. Их удивило то, что чай остался довольно горячим, хотя стоял долго. Саша, который даже покраснел от предпринятых мыслительных действий, смущённо сгрёб свою чашку двумя руками и уставился на Иру.
—Расслабься, — улыбнулась девушка; её умилил немного испуганный и напряжённый вид соседа.
Мастер глянул на них, и улыбка на мгновение стала будто бы ещё шире, но он ничего не сказал. Спустя несколько секунд его голос снова овладел вниманием всех студентов.
—Поскольку сначала я должен расположить к себе ваше доверие, мы начнём с того, с чем вы знакомы…пусть и заочно. Чума, к счастью, в наших краях сейчас не встречается.
Ира поймала себя на том, что лихорадочно вспоминает название возбудителя на латыни, факторы, приводящие к болезни, формы… Другие, кажется, поступали также.
—Не стоит переживать, если вы чего-то не помните. Главное — внимательно смотреть. Прошу сюда.
Мастер уже подходил к огромному стеллажу, и студенты стали поспешно выбираться из-за скамей. Когда все подошли, Мастер жестом подозвал Сашу. Вместе они открыли две длинные дверцы самой нижней, расположенной сразу над полом, секции. Ира почти не удивилась…
На полке стоял огромный стеклянный саркофаг с трупом человека внутри.
Пока остальные переглядывались, Саша ухватился за указанный ему рычаг и не без труда начал нажимать на него; оказалось, что саркофаг стоит на чем-то, напоминающем платформу, которая теперь плавно выдвинулась наружу и вверх. Мастер придерживал её, пока рычаг с громким щелчком не застопорился.
—Этот человек умер триста пятьдесят лет назад. Он приехал из Парижа, но прожил здесь, к сожалению, не долго. Посмотрите на него.
В саркофаге лежал мужчина, которому можно было дать лет семьдесят, но Ира прикинула, что на самом деле ему должно быть не больше тридцати пяти. Он был худ, на лице словно застыло выражение боли и страха. На шее и подмышкой виднелись огромные багровые бубоны.
—Его болезнь очень затянулась, — немного задумчиво и гораздо тише, чем раньше, заговорил Мастер. — Сначала около месяца его мучил кашель, потом он не смог встать с постели. Бубоны, которые вы видите, появились за сутки до смерти. Это довольно нетипично, но получилось именно так…впрочем, давайте послушаем его.
Мастер наклонился, откинул металлический зажим с края саркофага и с помощью внимательного Саши поднял крышку саркофага.
Они услышали кашель. Это явно кашлял…труп.
—Чёртовы крысы… — послышался голос.
Какая-то девочка испуганно взвизгнула, а Саша отпрянул от саркофага.
—Кто это говорит?! — прошептал он.
—Тише, — Мастер приложил палец к губам, — дайте ему рассказать всё.
Все дружно побледнели и уставились на труп.
—Я случайно уснул тогда на чердаке, и даже не ожидал, что эти поганые блохи так искусают меня. Совсем плохо стало через неделю — я стал сильно кашлять, у меня шла горлом кровь. Потом перестала…
Голос был монотонный, скрежечущий, усталый; труп мужчины не раскрывал рта, но Ира заметила, что он нахмурился… и вдруг моргнул. Она покосилась на Мастера, но тот внимательно смотрел на чумного.
—Моя жена… умерла очень быстро. Её тело забрали и повезли сжигать, я испугался, что меня бросят в костёр заживо… я уехал… я думал, что это не то самое, ведь я не умирал… я хотел, чтобы он меня вылечил…
Опять послышался кашель.
—Постарайтесь по порядку, — сказал Мастер, сложив руки на груди.
Мужчина...труп, кажется, чуть скосил глаза в сторону их учителя и закашлялся. Он начал рассказывать...
Кроме глаз не двигалось ничего, даже губы. Когда он кашлял или говорил, складывалось ощущение, что они слышат запись... и в то же время это было также невозможно, как и вероятность того, что четырехсотлетний труп может общаться.
Последнее, что помнил мужчина и что сообщил, была лихорадка.
—Потом снова хлынула горлом кровь... сильнее, чем обычно. Я думал, что утону в ней...
Больше он ничего не говорил. Кашель слышался до тех пор, пока Мастер не вернул крышку саркофага на место.
—Он был жив ещё какое-то время, — сказал он им. — Потому что доктор застал его с сохранным мозгом, как вы убедились.
—Простите, но... откуда голос? Он же...мёртв?
Мастер серьёзно посмотрел на них и кивнул.
—Он мёртв, и очень давно. Состав, в котором он лежит, прекрасно сохраняет его от распада, но главное свойство не в этом. Жидкость улавливает электрическую активность мозга и транслирует его мысли; он понимает, что я говорю, таким же образом.
Студенты опешили.
—То есть его мозг жив?!
—Не весь, — покачал головой Мастер. — Сохранными остались сформировавшиеся последними модули; они отвечают за его воспоминания о болезни. Больше он почти ничего не помнит, остальное сознание стерто. Если я правильно понимаю, когда мы "будим" его, он воспринимает наши голоса как бред. Он отвечает, думая, что вопросы задаёт его врач.
—То есть в каком-то смысле он существует, — исподлобья глядя на Мастера, проронил Саша.
—Безусловно. Он не канул в небытие полностью. Его сознание бесконечно живёт в последнем месяце жизни.
Все молча переглядывались. Кто-то все же пытался разглядеть что-нибудь, вроде аниматроники, что объяснили бы все, что они только что видели и, главное, слышали.
—Это действительно возможно, — послышался густой голос Мастера, — всё, что здесь происходит, не подлог и не розыгрыш. Труп с частично сохраненным сознанием, с помощью которого можно не только изучить морфологию, но и получить информацию. Здесь, — он указал рукой на две нижние полки стеллажей, дверцы которых были длиннее, чем у тех, что находились выше, — находится около трёх десятков таких же, как он. Чума, лепра, оспа — не столь интересны, хотя в своей среде примечательны. Но есть такие, чьи болезни сгинули, как считается, в небытие, и те, кого скрывали… чем они больны, мы не знаем до сих пор. Однако раз они существовали в мире однажды, ничто не помешает им появиться вновь. Служители подвальной секции и занимаются ими.
—Трупами? — спросил кто-то.
—Нет. Болезнями. Мы хотим выяснить, чем болели все те, чей недуг неизвестен, но сами они надёжно сохранены. Нам пока не удалось продвинуться в этом.
—И сколько лет вы над этим работаете? — подала голос Ира.
Мастер посмотрел на неё таким пронизывающим взглядом, что мурашки пробежали у неё по спине.
—Довольно долго для того, чтобы состариться, — улыбнулся вдруг он. — Итак, мы продолжим. Мы должны послушать всех, кого возможно. Остальные препараты… небезынтересны. Но на них нет времени, и не из-за них секция держится в тайне.
Да, это было очевидно. Трупы столь странного свойства…мёртвые, но с сознанием, погибшие от особо опасных и даже неизвестных инфекций! Это удивительное, но очень нехорошее место…
***
К концу четвёртого часа Саша уже порядком поднаторел в извлечении саркофагов из шкафа. Они успели выслушать ещё десятерых, не считая чумного, и были в приятном возбуждении, хотя многие детали заставляли их весьма поволноваться.
Занятие закончилось неожиданно и скомкано — Лаборант пришла до того, как они вернулись за стол; правда, Саша успел вернуть последний саркофаг на место. Они, кстати, так и не поняли, вполне ли все, кто «сверху» (в том числе Лаборант) знают, что делается здесь, внизу.
Все поспешно стали покидать аудиторию, а Ира и Саша, торопясь, принялись помогать возвращать в заднюю комнатку чашки и чайники. Однако Служитель заворчал (кажется, добродушнее, чем раньше):
—Да идите вы уже, иди-ите! — и отнял у девушки подносс чашками.
Молодые люди переглянулись и быстро собрали сумки. Лаборант терпеливо ждала, и они обернулись в поисках Мастера. Тот неожиданно оказался рядом и протягивал им оказавшуюся так безнадёжно ненужной методичку.
—Спасибо вам! — выпалил Саша.
Мастер покачал головой.
—Надеюсь, мы ещё увидимся, — и, приподняв руку в прощальном жесте, он улыбнулся и отступил на несколько шагов.
—Ну, понравилось? — добродушно осведомилась Лаборант, закрывая дверь.
—Да…безусловно, — выдавила Ира, отчаянно размышляя над тем, что же всё-таки это было
***
Оказалось, что остальной поток из четырнадцати групп сидел на внеплановой конференции по терапии... правда, действительно присутствовало там процентов десять, так что никто ничего не потерял в тот день.
Все, кто занимался в подвальной секции, очень быстро разбежались. Вместе вышли только Ира и Саша.
—Мне кажется, — задумчиво начал последний, — что об этом стоит молчать.
—Нам всё равно вряд ли поверят, но ты прав, — пожала плечами Ира. — Как думаешь, это…реально? Они говорили? А Мастер…
—Я ему верю, — выпалил Саша. — Не знаю, почему. Это всё так дико, и странно, и… неправильно. Но я чувствую, что это было очень важно. Понимаешь?
Ира кивнула. Они немного постояли на улице, но, поскольку время уже подходило к лекциям, разошлись в разные стороны.
***
Семестр тянулся медленно, было тяжело. Ира и Саша каждую среду виделись с утра, но кроме «доброго утра» ни о чем больше не говорили. Ни Мастера, ни Служителя они не встречали, хотя первые недели постоянно искали их глазами, когда находились в анатомическом корпусе. Пару раз Иру посещала мысль попробовать самой спуститься в подвал…но она отметала её.
С тем, что им доверили, стоило обращаться деликатно.
Проходило время, дни становились длиннее, и очень скоро наступила пора экзаменов. По расписанию паталогическая анатомия стояла последней из пяти.
Сессия предстояла весьма трудная…
***
Ира должна была войти в аудиторию следующей. Сжимая в руках зачётку и две ручки, она испуганно поглядывала на дверь. Наконец та открылась и вышел Саша.
—Сдал? — шёпотом, торопливо проходя мимо него в кабинет, спросила Ира.
—Соглашайся, если он предложит, — в ответ прошептал Саша.
Ира не успела даже бросить вопросительный взгляд, потому что уже вошла в аудиторию. Она не поняла, что имел в виду Саша. Обычно так говорят на сложных экзаменах, где тебе могут предложить за твой ответ тройку и спорить будет бесполезно, даже если ты знаешь на более высокий балл… но разве это про кафедру патана? Вытянув билет, она назвала номер, взяла черновики и села за свободный стол. Прочитала вопросы.
Отлично, она всё знает!
Быстро, пока сведения ярко освежились в памяти, она набросала план ответа. На это ушло минут пятнадцать, не больше. Первое волнение прошло, и она подняла голову, чтобы осмотреться. После неё уже зашло несколько человек, преподаватели опрашивали быстро. Вот заведующий, а рядом — их преподаватель. На другом конце комнаты сидело два профессора. Возле окна со скучающим видом расположилась малознакомая женщина-преподаватель, а напротив неё…
Вот это встреча!
Это был их Мастер. Он выглядел даже лучше, чем в день, когда они впервые встретились в подвальной секции. Лицо гладко выбрито, волосы убраны в узел на затылке; вместо фартука Мастер надел классический халат и выглядел, как молодой доцент кафедры. Однако Ира заметила бы, обязательно заметила, если бы он был в списке преподавателей и — тем более — экзаменаторов! Хотя…они ведь ни имени, ни фамилии его не знают.
Очень странно…
Больше Ира не могла сидеть спокойно. То на неё снова нападала паника из-за предстоящего ответа, то она не могла оторвать глаз от Мастера. Точно ли это он? Слишком уж похож…ошибки быть не могло! Тот же внимательный взгляд; он единственный очень долго слушал тех, кто ему отвечал, и держал себя при этом серьёзно, но свободно.
Мастер, это точно он. И тут Ира вспомнила слова Саши. Неужели он отвечал ему?
В следующее же мгновение Ира поняла, что и сама сядет к Мастеру. Она не заметила, к кому передали её зачётку, но была в этом уверена.
И вот…
—Ирина! Девятая группа.
Ну, теперь точно ясно, что это он. Вызывают ведь не по имени… Хотя Ира, конечно же, ничуть не обиделась.
—Здравствуйте, — сказала она, усаживаясь к столу и протягивая Мастеру листок с билетом.
—Добрый день.
Мастер посмотрел на девушку, слегка прищурившись. Это был очень знакомый взгляд, немного снисходительный, но внимательный.
—Слушаю вас. Рассказывайте, что считаете нужным.
Ира кивнула, и, изредка поглядывая в листок, принялась излагать. Она старалась говорить как можно ровнее, но её очень заботило то, какого Мастер будет о ней мнения. Он не такой, как остальные преподаватели, ведь он…
Мастер.
Он не перебивал и не задавал вопросов, хотя Ира рассказывала и не всё… Всего досконально она попросту не знала, но основы, как ей казалось, докладывает прилично.
Наконец, Ира закончила.
—Ну… у меня всё, — сказала она, даже запыхавшись.
—Очень хорошо. Мне понравилось, — Мастер улыбнулся, долго смотрел в зачётку, словно вспоминал, что с ней делать. Ира заметила, что у него на столе лежит листок, на котором расчерчен пример заполнения оценок; однако ей, на удивление, было абсолютно всё равно, как её оценят. Она ждала, что он скажет.
—Вы совершенно правильно узнали меня, — низко наклонившись над зачёткой и старательно переписывая в неё нужные слова, проронил Мастер. — Тяжёлый год окончен, это последний ваш экзамен, с чем вас и поздравляю!
С неизменной улыбкой он протянул Ире её зачётку.
—Д-да…спасибо! — выпалила девушка. Она отчего-то почувствовала разочарование… но преподаватель продолжил.
—Теперь у вас больше времени,— неожиданно быстро, хоть и спокойно заговорил Мастер. — Вы могли бы посещать нас… если хотите. У вас есть соображение.
Произнеся последнее слово, Мастер заговорщически улыбнулся.
—Хочу, — не раздумывая ни секунды, проронила Ира.
Снова чуть заметная улыбка.
—До свидания.
Она вышла в коридор. К ней тут же подбежали с вопросом:
—Ну, что?!
Однако Ира ничего не ответила, только неопределённо пожала плечами и прошла мимо. Остальные недоумённо и даже раздражённо переглянулись.
У окна поджидал Саша. Он тут же оживился, увидев Иру.
—Ты села к Мастеру?! — взволнованно выпалил он.
—Да. Ты тоже согласился, правда? — весело спросила девушка, пристроившись рядом с Сашей у подоконника.
—Конечно, — улыбнулся он. — Как думаешь, чем мы будем там заниматься?
Ира беззвучно засмеялась, видя, как воодушевлён парень, и ответила:
—Для начала, полагаю, научимся заваривать на всех малиновый чай.
Автор: Елена Пеньковская
Источник: http://litclubbs.ru/writers/4469-podvalnaja-sekcija.html
