Вечером, когда Аделаида ненадолго отлучилась, к нему пробрался Кочубей.
- Привет, Матросов! – Чупин стиснул его пятерню так, что хруст костей разбудил соседа-инфарктника. – Есть еще порох в кальсонах?
- Для залпового огня, пожалуй, не хватит, - подхватил он шутливый тон одноклассника.
- Жду тебя минут через пять на чердаке! – шепотом, чтоб не расслышал сосед, сообщил Костян. – Одежду достал, не волнуйся. Нас ждут великие дела!
- На каком я этаже? – уточнил Ярков.
- На третьем. Всего восемь, сущая ерунда.
- Если не сдохну по дороге, то к утру доберусь.
- Я знал, что тебе моя идея придется по душе! – Чупин похлопал его по плечу и вышел.
Поднимаясь по ступенькам, Олег чуть не свалился в обморок. В голове стоял колокольный звон, перед глазами плавали круги. Дважды он встречался с медсестрами, которые пытались возвратить его обратно, но всякий раз он вырывался из их объятий и продолжал путь наверх. Последней преградой на его пути стал бородатый доктор, видимо, дежуривший в эту ночь, вышедший из лифта перед самым его носом на предпоследнем, седьмом этаже.
- Далеко направились, Ярков? – металлическим тоном поинтересовался коллега, и, не дожидаясь ответа, приказал: - Быстро в лифт!
- Вот что, док, - начал было Олег, но бородатый не дал ему договорить, схватил за плечи и, развернув, направил в лифт.
Положение спас Костян. Перед самой кабинкой объятия доктора внезапно ослабли, Олег почувствовал свободу действий. Обернувшись, увидел, как Костян с трудом удерживает обмякшего бородача под мышки.
- Ты что! – чуть не крикнул Олег. – Так нельзя с докторами!
- Я осторожно, скоро очухается, - оправдывался Чупин, укладывая бородатого на ступеньках.
Чердак оказался небольшим пятачком, куда поднимались покурить выздоравливающие. Костян помог ему переодеться в спортивный костюм.
- Ну и помурыжил тебя этот капитан, - сообщил одноклассник, пряча простыню, в которую доктор был облачен еще пять минут назад.
- Я чертовски рад тебя видеть, - чуть не расплакался Олег. – Второй раз ты меня выручаешь.
- Прекрати медовуху гнать! – оборвал его Чупин. – Насколько я разобрался в ситуации, баба-киллер все же слиняла. У нее на запястье была такая приспособа типа высокопрочной струны. Она разбила несколько окон, но ушла.
- За ней особо не гнались? – поинтересовался Олег, с трудом поспевая за одноклассником по лестнице.
- Стрельбу, во всяком случае, не открывали.
Ветер ударил Олегу в лицо, вызвав сильный приступ головокружения. Чупин оказался рядом и поддержал его.
- Потерпи, машина за углом, - поддерживая одноклассника за плечо, свободной рукой он достал сигареты. – Будешь?
- Спасибо, воздержусь пока. Боюсь в обморок грохнуться.
- Ну, баба, скажу я тебе! Где только подготовку прошла!
- Значит, ты за мной все же поехал? – плюхнувшись на заднее сиденье знакомой «десятки», Олег закрыл глаза, пытаясь унять сильное головокружение.
- К твоей же пользе, согласись! – Чупин не спешил занимать место водителя. Стоял, навалившись на капот. – Ты можешь меня последними словами материть, но я тебя использовал в качестве … живца. Когда вы с коллегой скрылись в подъезде на Свиязева, окна на третьем этаже дома напротив дважды мигнули. Видимо, сигнал это был. Минут через пять пара бугаев, еще какой-то небритый тип направились аккурат по вашему следу. Я понял, что мышеловка захлопнулась.
- И весьма крепко! – усмехнулся Ярков. - Нас с Глебом по полу размазали, а учителя вообще запинали чуть не до смерти.
- Я тебе не говорил, - Чупин выбросил сигарету и сел за руль. – У меня знакомый есть, взводом ОМОНа командует. Ну, я ему на пейджер, мол, так и так, захват заложников. Пока установили наблюдение, пока обложили… Мне одному с такой кодлой никак не справиться, ясно же!
- Кость, я узнал главное! – сообщил Олег, едва Чупин захлопнул дверцу. – Бабушка Леньки – Уманская Мария Емельяновна, она же мать Ольги, сбитой Степанцовым год назад. И она же – та самая бабка, что отвлекла внимание медперсонала в ночь убийства на себя.
- Башка кругом идет, Олега! – сообщил Костян, едва отъехав от больницы. – У тебя таблетки какой-нибудь не найдется? Для ясности мозгов, так сказать. Какие-то приступы… То ясно, то вдруг в сторону поведет.
- Пожалуй, нет… Если только у тебя в аптечке. Слушай, да ты ничуть не лучше меня, - Ярков обратил внимание, как неуверенно одноклассник ведет машину. – Так и вляпаться в витрину недолго. Что с тобой, Костян?
- Сам не знаю… Пришел домой, устал жутко… Как дверь открывал – помню, - едва не «поцеловавшись» со встречным «москвичом», вяло балагурил Чупин. – Не помню, как на диван лег… Даже кроссовки забыл снять. Такого со мной никогда не случалось.
- Может, выпил чего? Недозволенного, я имею в виду.
- Может и выпил, - периодически тряся головой, ответил Чупин. – Не отдавая себе отчета. Может, напоили… Только у меня такое ощущение, Олега, что наше с тобой предприятие под угрозой.
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Ярков.
- Будто кто-то в мозгах поковырялся.
- Так, ясно, - Олег положил ему руку на плечо. – Торомозни-ка.
- Ты чего, Олега! – подруливая к тротуару, Чупин состроил недовольную гримасу. – Так-то я соображаю, только не все помню.
- Давай, закатывай рукав. На обеих руках! – приказал доктор. Разглядев в локтевой ямке одноклассника след инъекции, цокнул языком. – Что и следовало доказать.
- Что доказать? Что ты нашел, Олега? Не говори загадками!
- Это она, Кость. Все, что ты знал, теперь знает она. Та самая киллерша. Давай, перебирайся на мое место, - не дождавшись никакой реакции от Чупина, Олег выскочил из машины.
- Зачем это? – нехотя вылезая из-за руля, стонал Костян.
- Мозги тебе промыть надо. Так сказать, дезинтоксикацию провести. Потом начнем действовать. А пока едем в клинику, покапаем…
- Куда покапаем? Чего?
- В вену, Кость, в вену! – кое-как дождавшись, когда одноклассник устроится на его месте, Олег рванул «десятку» с места. – Это недолго, поверь.
Ярков внимательно глядел на дорогу и не мог видеть, какой ужас застыл в глазах одноклассника. Тот сидел с окаменевшим лицом, уставившись в одну точку.
- Степанцов сбил Ольгу? – спросил Чупин после долгого молчания. – За что? Чем она ему мешала?
- Отказала ему, вот и сбил.
- Да, не зря ты помучился, Олега! Похоже, преступление чисто семейное?
- Точно! Они все родственники, пусть седьмая вода на киселе, но, тем не менее, смотри: Ленька, Ольга, бабка Уманская – прямая вертикаль.
Степанцов – отец Леньки. Лиля, киллерша – двоюродная сестра Ольги. А Зябл – Ольге почти муж, долго не оформлявший отношения. Так что к встрече с бабушкой надо подготовиться. Вдруг Лиля все ей рассказала, и старушка начеку.
- Выходит, мать решила отомстить за дочь, а киллерша – за сестру? А Зяблов – за нелегальную супругу? И, когда решили, то не имели ни малейшего представления о том, чем Степанцов собирается в клинике заниматься.
- Да, непосредственно палачом была Лиля, бабушка Уманская отвлекала на себя внимание дежурного медперсонала. Хотя на бабку никак не подумаешь. Типичная склеротичка, больничный завсегдатай. Вот и верь с тех пор очевидным фактам.
- Уж не Уманская ли стоит во главе всей этой иерархии? – предположил Костян, проскакивая перекресток на «желтый». – Мотив у нее что надо: убийца дочери жить не должен. Только как она до этого докопалась?
- Каким-то образом Зябл обнаружил машину, сбившую Ольгу. А Уманская разговаривала по телефону со Степанцовым накануне наезда. А сам Борис Авдеевич мне рассказывал все совсем наоборот, что якобы Байрам сбил его Ольгу. Ну не гад ли! Хотя про учителей так не говорят, конечно…
- Увязли мы с тобой, Олега, как мухи в меду.
- Мне на язык просится другое сравнение…
- Кстати, чуть не забыл, – вспомнил Костян. – Дотянись до бардачка, там газетку достань. Заметка на второй странице, кажись… Про муху.
Развернув на коленях потрепанный номер «Комсомолки», Олег нашел статью «Последний прыжок Годзиллы». Быстро пробежав глазами, кашлянул:
- Похоже, она, Кость!
- У меня возникла такая мысль, когда я увидел, как она слиняла от ОМОНовцев. Устроила там свою смерть, обставила соответственно, и перебралась сюда… Одно мне непонятно: получается, Ленька – двоюродный племянник киллерши и внук Уманской. А работал поначалу на отца. У него что, хреновые отношения сложились с бабушкой? Тогда каким способом ему удалось в телевизоре последней спрятать материалы?
- Мы пока не знаем, Кость, что там. Материалы или непосредственно рубин, драгоценный камень. Как эквивалент тех самых материалов. Вдруг парню удалось реализовать материалы, отснятые отцом, и рубин – плата за них.
- Ну и ушлый же парень, этот Ленька, - воскликнул Чупин. – За такой короткий срок провернуть подобную сделку! К тому же ты рассказывал, что в разговоре с Галиной он только еще собирался реализовать материалы…
- Он мог пудрить мозги своей красавице. Как я понимаю, они встретились совсем недавно. Зачем ему откровенничать с первой встречной?
- А что, если дело вообще не в телевизоре? – предположил вдруг Кочубей. - Ну, в телевизоре содержится какой-то намек на толстые обстоятельства. Ведь на вырванной странице, которую я, кстати, храню, как зеницу ока, было написано просто «Бабушкин Рубин». Если телевизор окажется не «Рубином», прикинь, в чьей заднице мы окажемся!
- Похоже, ты прав, хотя нам от этого не легче, – вздохнул Ярков, переключая скорость. - Слава богу, с меня обвинение в убийстве сняли. Ну, помнишь приколоченного братка. Его Годзилла грохнула, любительница джаза.
- Кстати, - вскрикнул Кочубей, когда Олег остановился у светофора и повернулся к нему. – Ты квартирку навороченную ту помнишь? Где мы в засаде парились?
- Она называется «Хата Х»
- Клево! Так вот, туда наведывались после нас братки Полозова. Я так думаю, они Галину все же раскололи, узнали, что девочка странички под диван засунула, а их там тю-тю!
- Прикидываешь, сколько жеребцов впряглось в это дело?
- Еще бы! – Костян щелкнул пальцами.
Они проезжали мимо дома Яркова.
- Сейчас заскочу на пару минут, - подрулив к своему подъезду, Олег похлопал по плечу одноклассника. – Поди, все разворовано.
- Не ври, Олега, - обиженно протянул Чупин. – Тебя прежде всего волнует судьба бывшей супруги. Разве не так?
- Да так, так, чертяка!