Миниатюра из серии «Гаррий Бонифатьевич и его большой незрелый помидор»
— ГаррийБонифатьевич, а вы, как наш городской ведущий специалист по кабыздохам, знаете, что некоторые собаки могут разгоняться до ста шестидесяти километров в час?
— До скоких?
— До ста шестидесяти. В телевизоре по рекламе сказали. С совершенно честными глазами.
— С совершенно честными — и в телевизоре? Смешно… Хотя чего на свете не бывает… И главное запомни: до шестидесяти! До шестидесяти! Не до ста шестидесяти! Ты хоть представляешь эту скорость — сто шестьдесят километров в час?
— Не представляю. Откуда я её могу представлять, если у меня автомобиля нету. Только велосипед, и тот трёхколёсный. Остался как воспоминание о сладостно проведённом детстве. По сенью тенистых аллей и деревенского быта.
— Вот именно — о детстве! Из которого ты, по-моему, так и не вырос! В нём и задержался, причём навсегда! Нет, надо же такое ляпнуть: собака — и сто шестьдесят километров!
— Не понимаю: а чего вы так разволновались-то? Я же культурно спросил, не матом и спокойным тоном, и в харю вам в вашу поганую не плюнул. Хотя у меня от нынешней жары резко повысились слюновыделяемость и хзаркотиновыбрасываемость.
— Да потому что ты — дурак! Дубино стоеросовое! Сначала заведёшь, все нервы взвинтишь, а потом делаешь морду ничего не понимающим чайником: «а чего я такого сказал»! Гадюк собачий!
— Вам бы успокоительного какого сейчас попить… Пивка, например. С прицепом. Могу угостить. Я сегодня при относительных деньгах.
— А чего ты молчал? Сначала нервы взвинтит своими собачьими рекордами, и только потом о земной радости вспоминает… Ну, скажи: как с тобой после этого дружить? Дружить с тобой никак невозможно. С тобой можно только бороться, цвести и пахнуть! Ну? Чего стоим—то? Сюда не принесут!